– «Фрукт, вызывающий раздор»? – хмыкнул Ксиль. – А я думал, это помидоры. Ну, тухлые, которыми закидывают артистов-неудачников…
– Помидоры – не фрукты, – заметил Дариэль с выражением сдержанного превосходства на лице.
– Сам дурак, – князь, как всегда, проигнорировал слова, отвечая прямо на мысли.
Я прыснула смехом, прячась за пушистым шарфом. Парнишка-водитель, поймав мой взгляд в зеркале, подмигнул, и машина мягко тронулась.
Дариэль, придерживая косу, наклонился вперед и щелкнул по приборной панели, включая радио. В салоне сразу стало в разы уютнее, как будто негромкая музыка отделила нас от холодной погоды, надвигающихся сумерек и мировых проблем.
Хотя что там какой-нибудь правительственный переворот рядом с метаниями одной несовершеннолетней ведьмы?
– Что-то ты раскисла за эти дни, малыш, – без улыбки заметил Ксиль, не отрываясь от разрисовывания кроссворда. – Зимняя депрессия?
– Вроде того, – я зябко передернула плечами. Обсуждать в присутствии постороннего – как, к слову, зовут водителя? – свои заморочки мне не хотелось.
Да и вообще – не хотелось.
– Алекс, – карандаш все так же порхал по листу, но я почувствовала, что Максимилиану уже наскучила возня с кроссвордом. – Он добрый мальчик, сам вызвался нас подкинуть до портала …
– Ну да, сам. После того, как ты громко спросил в библиотеке, кто хочет заработать благосклонность князя быстрым и безболезненным способом, – Дэйр вовсю дурачился, шутливо подначивая Ксиля. Целитель вообще выглядел гораздо более расслабленным и раскрепощенным, чем во время нашей последней встречи…
Сейчас он был гораздо больше похож на того прежнего, ироничного Дариэля, к которому я приезжала на летние каникулы.
– Ключевое слово – «благосклонность»? – поддержала я шутку, наблюдая за реакцией Максимилиана.
– Ключевое слово – «безболезненно», – без улыбки заметил Алекс удивительно приятным голосом. Такой обычно бывает у ведущих вечерних программ на радио. Вроде и ничего особенного, но слушать его можно часами. – Редкий случай, – добавил он с затаенной обидой и вдруг закаменел, старательно рассматривая дорогу. Как будто сказал что-то лишнее, за что теперь боялся получить нагоняй.
Ксиль трогательно прикусил карандаш. В зеркальце заднего вида отразился невинный взгляд из-под челки:
– Ну, Алекс, хватит пугать мою девушку! Ты что, еще злишься за прошлый раз? Почти три года уже прошло…
Лично мне в словах князя послышалась тоска по прежним временам – явно не слишком приятным для его знакомых. Почему-то сразу вспомнилось то, что уже несколько лет обходило мою непутевую голову стороной: Максимилиан считался одним из самых жестоких шакаи-ар. Что же такого он сделал Алексу? Наверняка – не очень ужасное, иначе бы тот не вызвался теперь водителем.
Похоже, этот вопрос волновал не только меня.
– А что случилось три года назад? – полюбопытствовал Дариэль.
Водитель бросил быстрый взгляд на Ксиля, который, хлопая глазами, изображал наивного ребенка, и расслабился:
– Да ничего такого. Просто со мной раньше так не поступали, и я… – Алекс немного смутился. И снова искоса глянул на князя.
– Да продолжай, продолжай, – Максимилиан не выдержал и расхохотался, закидывая в бардачок и карандаш, и кроссворды. – Ничего особенно страшного ты все равно рассказать не можешь, – добавил он интригующе, с максимальными удобствами разваливаясь на сиденье.
– А там рассказывать нечего. Вчера у меня случилось deja vu , – последнее слово прозвучало очень странно: с отчетливым акцентом, но совершенно естественно. Обычно меня раздражали попытки щегольнуть «правильным» произношением, но не в этот раз. Или дело было в голосе Алекса – мягком, глубоком, бархатном? – Три года назад Северный князь так же появился в библиотеке, бросил мокрую куртку на камин и спросил: «Кто хочет заслужить мою благосклонность?». А я и ляпнул – хочу. Ну… А князь, оказывается, был голоден и не хотел искать жертву, – поежился Алекс.
У меня тоже мурашки по спине пробежали. Но какие-то очень приятные мурашки, от которых становилось жарко и томительно.
– И? – с замиранием сердца спросила я.
– И ничего, – улыбнулся Ксиль и, словно извиняясь, коснулся плеча своей бывшей «жертвы». – Я торопился, поэтому немного помучил его – некогда было тянуть слабые эмоции. Ничего необратимого – так, пара вывихов, – небрежно сказал Максимилиан и полуобернулся, гибко обнимая спинку кресла, прижимаясь виском к подголовнику. – Зато я потом сумел сдержаться, когда тем же вечером увидел тебя… – он медленно облизнулся и подмигнул мне.
Я благоразумно переползла по сидению подальше от вампира… и поближе к Дэйру, который старательно изучал заснеженный пейзаж за окном.
– Неудивительно, что тебя все боятся, – от всей души просветила я князя.
Черные когти обманчиво ласково погладили обивку.
– А тебе – страшно? – мурлыкнул Максимилиан, щуря синющие глаза.
– Нет, – созналась я, чувствуя себя круглой дурой.
– А тебе? – обратился князь к Дэйру.
– Не особенно, – пожал плечами бывший целитель. – Хотя разум подсказывает, что бояться стоит.
– А ты, Алекс?
– Вы же знаете, что нет, князь, – улыбнулся водитель. Почти мечтательно улыбнулся – так о мучителях не вспоминают. – Я доверяю вам, а доверие со страхом уживается плохо.
– Вот видишь, малыш, – весело подмигнул мне Ксиль. – Никто не боится… Ну, кроме врагов и соперников. Вот оно, шакарское обаяние!
– Это не твое обаяние, – вздохнул Дариэль, словно невзначай обнимая меня и притягивая к себе под бок. – Это наша глупость. И, возможно, немного эмпатии. Я прав?
– Наполовину, – ухмыльнулся Ксиль. – Но я не скажу, на какую… Я люблю тебя, Найта, – произнес он вдруг тихо и совершенно серьезно. – Не вздумай сомневаться во мне или в себе. Если хочешь спросить – спрашивай. Я всегда отвечу и не стану ничего скрывать. У нас еще целая вечность впереди, чтобы узнать друг друга. И мне никогда не надоедает… как ты там выразилась… сидеть в голове у простой девчонки. Особенно если эта девчонка – ты.
Я почувствовала, что щеки у меня начинают пылать. Вот и спрятала мысли от телепата!
Алекс внимательно следил за дорогой, полностью потеряв, казалось, интерес к беседе. Интересно, а он специально завел разговор на эту тему или ему Ксиль подсказал? Стоп, опять я подозреваю князя во всех грехах! А он наверняка меня читает…
– Естественно, малыш.
Мне стало стыдно. Даже не за свои мысли, а за полную беспомощность в колдовстве. Да уж навесила блоки! Тоже мне, эстаминиэль… Ребенок, правильно мама говорит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});