Девушек мучали не просто ради забавы. Тут читалось подлинная одержимость страданием и зависимость от причинения кому-то боли. А обагрённые в кровь между худых ног бутылки подчёркивали маниакальность и античеловечность тех, кто решился на это.
— Орден будет в ярости, — сухо прокомментировал Вильгельм, сузив глаза.
— Кто же это сделал? — спросил гвардеец, с омерзением глядя на монашек.
— Да кто угодно, — пожал плечами Вилли. — Тут за день прошла половина второго корпуса. Разве что почерк сильно яркий для простого солдата. Так что это скорей всего был «Отряд сто тридцать семь».
— Сволочи, — фыркнул гвардеец. — Не удивительно, что нас здесь все презирают.
— Пошли, — кивнул Вильгельм и последовал на свежий воздух. — Это место для штаба не годится.
***
Профессионалы изучают логистику. Исход любой битвы решается не на фронте, а в тылу. Кто первый доставит боеприпасы и топливо, пополнит подразделения, тот и одержит вверх. Самым сложным процессом для генералов Хартии стало не одолеть противника, а наладить на оккупированной территории снабжение. Здесь и показались первые недостатки армии Хартии. Растянутые на шестьсот пятьдесят километров от Бреста до Франкфурта линии снабжения дали о себе знать в самый неподходящий момент и наступление хартийцев остановилось по всему фронту. Заглохло так же неожиданно, как и начиналось.
Передовые части Хартии стояли уже в тридцати километрах от Берлина, но не были в силах продвинуться дальше хоть на метр. Чтобы хоть как-то восстановить снабжение, развернуть в тылу склады и опорные пункты, понадобилось целых две недели. Такая передышка стала спасением для защитников столицы. За это время под Берлин перебросили пять свежих бригад, не считая десятки добровольческих формирований из других стран. Не дожидаясь, когда враг возобновит наступление, конфедераты ударили первыми, с единственным намерением — отбросить хартийцев обратно за Одер.
Чашка горячего кофе заполоняло ароматом огромное помещение амбара. Теперь кофе стало дефицитным. Раньше зёрна привозили с далёкого полуострова Индостан, но сейчас, когда все страны оборвали торговлю с Хартией, достать его стало практически невозможно.
Между тюков сена расположился штаб батальона. Несколько офицеров спали прямо в душистом золото́м покрывале, радисты, не смыкая глаз, вели радиопереговоры. Вильгельм, сидя за раскладным столом, боролся с накатившей усталостью и пытался не заснуть. Его грела мысль, что до часа ночи осталось всего ничего и он сможет лечь спать. А завтра наконец-то прибудет замена и всё закончится.
Командир второго батальона из-за халатности расположил свой командный пункт не в зоне действия союзного ПВО. Этим не побрезговал беспилотник Конфедерации и метко пущенный снаряд угодил прямо в цель. Погибло восемь старших офицеров, включая командира и его заместителя. Второй батальон остался без руководства. Так совпало, что Вильгельм как раз был мимоходом. Оценив обстановку, он решил взять руководство на себя, пока первая бригада не пришлёт кого-то вместо погибшего офицера.
Батальон расположился на перекрёстке в одной из деревень с трудно выговариваемым названием. Соседями на юге был первый батальон, стоящий в похожей деревне, а на севере в лесу расположился третий. В тылу были готовы поддержать два артиллерийских взвода, но за пару дней руководства Вильгельма их помощь не пригодилась. Если не учитывать несколько коротких стычек, то вообще ничего не происходило. Фронт замер в ожидании чего-то грандиозного.
На западе, в полукилометре отсюда, противник занимал укреплённые позиции. Их местоположение было известно вплоть до каждого пулемётного гнезда, но в условиях снарядного голода пушки молчали, открывая огонь лишь в крайних случаях.
Первую и вторую роты Вильгельм расположил на западной окраине деревни, где они встречали врага с единственного возможного направления. От каждой роты Вилли взял по взводу и расположил на северном и южном фланге, дабы исключить неожиданного захода во фланг. Несмотря на то, что это было невозможно из-за прикрытия первого и третьего батальона, Вильгельм решил перестраховаться. Шла война, а на войне может произойти всё что угодно. Третья рота, включающая в себя два взвода гвардии, отдыхала в заброшенном здании школы и находилась в оперативном резерве. Ещё в распоряжении Вильгельма был танковый взвод, но в рабочем состоянии оставалась единственная машина. У остальных закончился боекомплект и топливо. Так что помимо удержания деревни в условиях острой нехватки снабжения, Вильгельму приходилось защищать технику. К счастью, командование бригады обещало прислать командира вместе с бензовозом и двумя грузовиками с боеприпасами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Докладывает второй батальон, — сонным голосом протянул Вильгельм. — Всё тихо. Противник активности не проявляет. Что у вас, соседи?
— Тоска смертная, лейтенант, — ответили в первом батальоне. — Ты там замолви словечко у маршала, чтобы поставил первую бригаду в приоритете по снабжению. Иначе Берлин возьмёт третья бригада. А где это видано, чтобы третья бригада брала что-то раньше первой?
— Первая бригада ничего бы не брала, если бы третий батальон не прикрывал её задницы, — вклинился в разговор третий голос.
— Не расстраивайся, третья, — засмеялся командир первого батальона. — Пиво будет за счёт первого батальона. Сразу после совместной фотографии на фоне Бундестага.
— Херня у них на постном масле, а не пиво. Такое ощущение, что вместо хмеля они туда добавляют крысиный яд.
— Может это тебе так повезло?
— Честно говоря нам всем сейчас очень повезло. Ещё неделя в обороне и мы просто отсидим себе задницы или меня окончательно загрызут комары, а тогда о наступлении можно забыть.
— А я рад, что нам позволили передышку. Полтора месяца в наступлении вымотают даже первую бригаду. Ничего, отдохнём и последним рывком войдём в столицу, возьмём в плен канцлера и выиграем войну.
Разговор двух командиров окончательно разморил Вильгельма и когда он уже почти лёг головой на стол, в ушах на повышенном тоне прозвучало:
— Твою мать! — вскрикнул командир третьего батальона. — Нас обстреливают!
— Спокойно, — ответили из первого батальона. — Обычный миномётный обстрел.
— Нихера подобного! Это тяжёлая артиллерия!
— Ух ты! Конфи решили нас прощупать?
Вильгельм не успел сообразить, что происходит, как на него уже посыпались доклады:
— Говорит вторая рота! Противник наступает вдоль дороги.
— Первая рота! Стычка с пехотой конфедератов!
— Всем частям, — приказал Вильгельм, — боевая готовность! Держать оборону и докладывать о всех малейших изменениях. Боеприпасы беречь.
«Что-то начинается».
— Говорит третий батальон! — не своим голосом кричал командир. — Мы под шквальным огнём! Враг теснит нас! С численностью несколько батальонов, усиленный танками! Ай, чёрт… — связь неожиданно прервалась.
— Третий? Третий ответь. Третий? Зараза… — простонал Вильгельм. — Первый, дай третьего.
— У самого пропал.
— Значит рация накрылась, — вздохнул Вилли. — Держим оборону и ждём выхода на связь третьего батальона.
«Ну почему именно сейчас?»
Противник вёл перестрелку с первой и второй ротой, изредка постреливая из миномётов. Он словно и не пытался выбить хартийцев из укреплённых позиций. Вильгельм понял, что роты просто сковали боем и вскоре стало ясно, для чего это было сделано.
— Говорит второй взвод второй роты, — послышался испуганный голос. — У нас…
— Боец, — прервал его Вилли, — возьми себя в руки и докладывай.
— Слушаюсь! Северо-восточнее от дороги движется группа танков под прикрытием пехоты. Очень много! Пришлите помощь, иначе нам кранты!
Чашка упала со стола и разлила тёмную жидкость.
«Как такая группировка могла оказаться в тылу? Неужели… прорвали фронт?»
— Третья рота.
— Гвардия слушает.
— Берите с собой танк и выходите на встречу со вторым взводом. Дадите наводку на цели. Я вызову поддержку артиллерии.