— Я слышал, что она набросилась на Поттера и чуть не выцарапала ему глаза, пытаясь отобрать кольцо! Снегг наколдовал смирительную рубашку и вырубил её Обезноживающим заклинанием, чтобы отправить к Мадам Помфри. Слышал вой по ночам? Это она… Её держат в специальной закрытой комнате, ведь она сошла с ума. Поэтому к ней никого и не пускают. А ты думал почему? Я слышал, что для неё уже заказали специальную карету, чтобы отвезти её в госпиталь Святого Мунго…
Гарри с трудом удержался, чтобы не применить к самим этим двум идиотам заклинание Обезноживания, а заодно и заклинания Немоты, Глухоты и Слепоты, чтобы они не говорили глупостей и не передавали их другим. Но вместо этого он, ловко орудуя под столом палочкой, развязал им шнурки и перепутал их как следует между двумя парами обуви, завязав их морским узлом. Когда выходя из‑за стола два сплетника упали с ужасающим грохотом на пол, а попытавшись подняться ещё и опрокинули пару столов, Гарри посчитал честь Мисс Найтингейл отомщённой, а себя глубоко удовлетворённым.
Вой в замке и правда слышался. Но, естественно, это была не Мелисса. Выл Нюхалз, приходивший ночью под стены замка и выражавший свою тоску чисто по–собачьи, не имея возможности выразить её по–человечески. У Гарри сердце разрывалось от жалости к крёстному.
Драко всё ещё заикался. Мадам Помфри поила его горькой настойкой из столетника, настоянной на саже. Язык и губы у Малфоя были постоянно чёрные, но настойка мало помогала.
Мисс Найтингейл была где‑то в больничном крыле. Все визиты к ней были запрещены, даже открытки с пожеланием скорейшего выздоровления ей не передавали, чтобы её лишний раз не волновать. Какие‑то хитрецы специально притворялись больными, чтобы проникнуть в госпиталь и разыскать комнату Мелиссы. Но Мадам Помфри быстро раскусила их планы, давая в качестве лекарства против мнимых болезней кошмарнейший на вкус сироп Муркока, который совершенно ни от чего не лечил, но помогал обнаружить симулянта. У здорового человека нос становился длиннее в три раза, отучая его притворяться больным. Уже четверо учеников ходили длинноносыми.
Но больше всего обитателям замка не давала покоя мысль о том, что где‑то рядом преда–тель. Ведь кто‑то же подкинул Драко записку о том, что он должен передать Гарри кольцо. Кто‑то же отравил птиц, усыпив их, и убил филина Драко. Этот кто‑то мог беспрепятственно перемещаться по замку, заходить в совятню и в спальни слизеринцев. Возможно, он пользовал–ся тайным коридором. У Гарри возникла мысль о том, что это мог быть тот самый Аноним, который отправлял лживые гадкие письма в Пророк. А почему бы и нет? Хотя эти события никак не были связаны друг с другом, Гарри не хотел думать, что в замке так много предателей, желающих испортить жизнь его обитателям и сдать его Волану‑де–Морту.
Одно было хорошо. Благодаря комнатным солнцам Смеллоуна в замке было тепло. Хотя по коридорам всё также гуляли сквозняки, в аудиториях, гостиных и спальнях было тепло и уютно.
Мисс Найтингейл, пребывавшая на попечении Мадам Помфри, часто была в забытьи и никого не узнавала. Снегг был чернее тучи. Всё свободное время он проводил у постели Мелиссы, поэтому можно было не рисковать наткнуться на него, патрулирующего вечером коридоры, как раньше. Многие предпочитали не попадаться ему лишний раз на глаза, Гарри в том числе. Хотя, с того самого памятного дня, когда Гарри привёл Мисс Найтингейл в чувство, профессор Снегг, кажется, стал к нему получше относиться, хотя внешне это никак не выражалось. На следующий день после нервного срыва Мелиссы Гарри обнаружил, что у Гриффиндора, ни с того ни с сего, прибавилось аж сто пятьдесят очков. Ни Рон, ни Гермиона тоже ничего не знали. В курс дела их ввела МакГонагалл. Оказалось, что это Снегг наградил Гарри ста очками за хорошую реакцию, по двадцать пять очков достались на долю Рона – за растор–опность и Гермионы – за догадливость.
— Ну и сильный же шок пережил Снегг, чтобы отвалить нам за раз столько очков! – округлил глаза Рон.
— Я бы не возражал, чтобы он почаще шокировался, правда – не такой ценой, – поддержал его Гарри.
В палате Мисс Найтингейл регулярно присутствовал кто‑нибудь их учителей. Ночью они дежурили посменно. Каким‑то чудом Сириус уговорил Дамблдора пускать и его тоже. В обличье пса он тайком пробирался в замок по ночам через тайный проход, ведущий на территорию Хогвартса из Визжащей хижины. Он сидел у кровати Мелиссы в редкие часы отдыха Мадам Помфри. Блэку пришлось выдать себя за психоаналитика – врачевателя душ, якобы приехавшего из больницы Святого Мунго по просьбе самого Дамблдора, чтобы заботиться о её душевном здоровье. Мелисса искренне считала, что только что познакомилась с молодым обаятельным врачом Сириусом Блэком…
Первое время всех волновало, кто же будет вести уроки Защиты. Гарри содрогался от мысли, что это будет делать Снегг. Но нет – тот был слишком занят Мисс Найтингейл. Профессор Дамблдор подумал–подумал, да и пригласил на замену Римуса Люпина. К тому факту, что он – оборотень, все уже как‑то успели привыкнуть, к тому же он исправно пил своё лекарство от ликантропии.
Профессор Люпин выглядел получше, чем в прошлом году. Мантия у него была новая, вид – не такой изнурённый. Волосы у него, правда, были словно припорошены снегом, он поседел слишком рано. Люпин смог наконец найти работу, которая была ему по душе и была действительно полезна. Он возглавлял Общество Анонимных Оборотней при больнице Святого Мунго, помогающее недавно укушенным людям прийти в себя, адаптироваться к условиям болезни, приспособиться к новому образу жизни без большого ущерба для себя и окружающих и понять, что жизнь не кончена из‑за того, что они стали оборотнями.
Ученики встретили Люпина с радостью, он был их любимым учителем Защиты после Мелиссы. Его разместили в пустующей комнате неподалёку от больничного крыла. Комнатка позади кабинета Защиты осталась пока за Мелиссой. Профессор уже знал, что произошло, и почему его вызвали на замену в срочном порядке. Люпин вёл уроки в соответствии с учебным планом от греха подальше, и ничего запретного они больше не проходили – так, укрощение вислоухого головопята, при виде которого все падали и не могли подняться на ноги, противостояние мелкой соне – милой на вид зверюшке, в присутствии которой человек погружался в крепкий, а иногда и вовсе вечный сон, нейтрализацию прыгучих пней, которые могли так со всей силы дать в лоб, что дело кончалось сотрясением мозга, и распознавание чайных бородавок, гадких паразитов, появляющихся в коробочках с чаем, которым из‑за них можно было отравиться.
Мало–помалу всеобщая тревога улеглась, и жизнь вошла в свою колею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});