Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

— Здесь уже наступила осень! — заметил Саша.

— Да, — согласился его спутник. — Вот что значит Север. Всего каких-то двадцать километров от окружной дороги — и такая разница!

Вскоре городские дома отступили куда-то в сторону. Дорога пошла под уклон, в овраг, через мостик, над ручьём. На другой стороне, после подъёма, путники повстречали ещё несколько сельских домиков, с заборами и цветниками… Потом они прошли мимо пепелища, оставшегося от сгоревшего дома, оказались в поле, выбритом тракторами загодя, к зиме и будущему посеву. Посередине поля из конца в конец протянулись две огромные трубы, в утеплителе. Тропинка, по которой двигались Саша и Санитар, упиралась в них, вела дальше, через специально сколоченный шаткий деревянный помост, в несколько ступеней.

— Это — как раз половина пути, — пояснил Санитар, перебираясь через препятствие.

— Ничего, я не устал, — отозвался Сашка, двигавшийся следом.

Перейдя поле, путники вступили в какой-то посёлок, из кирпичных домов, сменившийся вскоре ещё одним полем, поменьше, на другой окраине которого виднелись ветхие деревянные дома.

— Вот, за этой деревней будет шоссе, — объяснил останавливаясь Санитар. — А там, левее, видишь? — купол со звёздами? — Это и есть тот храм…

Обогнув сельмаг, сзади которого оказались путники, и перейдя шоссе, они прошли сотню метров по асфальтированной тропинке вдоль деревенских заборов, и, наконец, достигли перекрёстка и приблизились к церковной ограде, у которой стоял небольшой автобус старого образца — с острым носом; прошли через ворота, поднялись на паперть, увенчанную колокольней с голубым куполом и золотыми звёздами…

Саша услышал пение — средней глубины бас священника:

"…Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего… О еже проститися… всякому прегрешению вольному и невольному…"

Саша не мог разобрать всех слов… Войдя в храм, он увидел в центре людей, окружавших гроб с покойником и понял, что автобус на улице был ни чем иным, как катафалком, привёзшим умершего на отпевание.

Священник, на амвоне, стоял лицом к Царским Вратам, спиною к вошедшим, крестился, вёл заупокойный молебен. На правом крошечном клиросе несколько старух, с нескладными голосами, составляли хор, то и дело после возгласов священника начиная пение и умолкая, чтобы затем снова уступить ему ведущую роль.

Саша давно не бывал в православном храме. Несмотря на то, что пение хора далеко не являлось образцовым, он заслушался, стал рассматривать иконы, выполненные в какой-то простоватой форме, по всей видимости, обыкновенными ремесленниками.

Вдруг юноша уловил, как что-то запели с особенным воодушевлением и подъёмом. Даже священник включился в пение, чтобы своим басом скрасить недостаток голосов.

"… Идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная…" — уловил Саша последние слова песнопения.

Кто-то из родственников умершего склонился над лысой головой покойника, закрыв его от Сашиного взгляда. В это время Санитар тронул за рукав, и Саша направился следом за ним к выходу. Они остановились на паперти.

— Служба уже закончилась, — объяснил Санитар. — Сейчас идёт отпевание. Оно тоже заканчивается. Мне показалось, что там одни родственники умершего и, чтобы их не смущать, наверное, нам лучше побыть тут.

Постояв некоторое время, они сошли по ступеням и медленно двинулись вокруг храма. Обходя его справа, по асфальтированной дорожке, Саша остановился у приоткрытого окна, оказавшегося как раз над его головой. Оттуда доносился голос священника, уже не певшего, а говорившего проповедь, причём говорил он так, будто бы беседовал, излагал свою мысль простым языком, которого Саша никогда не слышал ни в одной московской церкви, где иконы являли собою шедевры искусства, а хор был профессиональным, чуть ли не из самой консерватории, но где слащавые проповеди пестрели сусальными штампованными фразами, отскакивавшими от мозгов, как сухой горох. Саше показалась странной речь священника — он прислушался…

Отец Алексей говорил громко. В паузах наступала мгновенная тишина, прерываемая лишь воркованием голубей, разгуливавших где-то за спиной, около паперти. Санитар, ушедший было вперёд, вернулся, стал тоже слушать…

"…Что такое смерть?" — услышал Саша. — "Это — физическое уничтожение тела… Означает ли это полное уничтожение того человека, которого мы знали?.. Вы только что слышали трогательные слова церковного песнопения, которые, если перевести на современный язык, будут звучать примерно так: "Только вчера я беседовал с вами, а сегодня видите меня, лежащим безгласным и бездыханным…" Какое несоответствие в мире! Сегодня я живой, радуюсь или огорчаюсь, а завтра меня нет… Но так ли всё это на самом деле? Если, вдруг, перегорает электрическая лампочка, и наступает мрак, — значит ли это, что света не стало из-за того, что перестал поступать электрический ток?.. Куда уходит человеческая душа после смерти тела? Все мудрецы мира с древних времён пытались ответить на этот вопрос… И только Один сумел дать ответ — Тот кто после своей смерти восстал из мёртвых — Христос, наш Спаситель… Он показал, что человеческий дух бессмертен… Что веруя в Бога мы становимся богоподобны…

Вспомним, хотя бы, геройские подвиги из истории нашего Отечества. Например, подвиг Александра Матросова, закрывшего своим телом немецкий пулемёт. Что двинуло его на это? Ведь, по всем законам природы, по животному инстинкту самосохранения, разве мог бы человек пожертвовать собой ради спасения других, ради идеи? Нет! Значит есть что-то, что важнее тела и земной жизни! И за такими примерами далеко не нужно ходить. Вся история человеческая пестрит именами, навсегда вписанными в книгу жизни: Сократ, Ян Гус, Джордано Бруно, Сам Христос — наш Бог и Спаситель…

О чём нам всё это говорит? Это говорит нам о величии человеческого духа, о его бессмертии. И что такое на самом деле смерть? Подобно бабочке, сбрасывающей кокон, однажды и человеческая душа освобождается от телесных оков и, рождаясь заново, вступает в иной мир…

Смерть, где твоё жало? Сам Христос спустился в ад и восстал из мёртвых. В Нём — наше спасение, вера и надежда… "

Отец Алексей вышел из храма минут через десять. Увидев Санитара, он пригласил его в сторожку — маленький домик при церкви. Все трое поднялись на крыльцо.

На крошечной проходной кухонке, у газовой плиты, хозяйничала старушка. Священник прошёл вперёд, исчез за какой-то дверью. Санитар и Саша направились в гостиную, с небольшим столом и двумя диванами, где уже находилось несколько человек.

Неопределённого возраста тощая девица в очках, сидела на одном из диванов, справа, в глубине комнаты, в напряжённой позе, пренебрегавшей комфортом. У неё ничего не было в руках, которые она, будто, послушный ребёнок, держала на коленях, подчёркивая тем самым то, что она со всею очевидностью пребывает в долгом ожидании. Она сосредоточенно смотрела в стену, напротив себя, абсолютно не реагируя на появление новых людей. На другом диване, у самого прохода, слева, восседал высокого роста молодой человек, чем-то напоминавший Александра Блока и своим поведением являя полную противоположность девицы. У него также ничего не было в руках, которыми он держался за колено, заброшенной за ногу ноги. Он взглянул на вошедших, приветствуя их кивком. У стола, с книгой в руках сидела пожилая женщина, оторвавшая взгляд от чтения и сурово взглянувшая на вошедших. На стенах находилось несколько картин евангельского содержания. Два окна, напротив двери, были закрыты — с улицы не доносилось ни одного звука.

— Слава Иисусу Христу! — приветствовал всех по католически Санитар. Ему никто не ответил, видимо не найдя нужных слов. Лишь молодой человек как-то было дёрнулся, будто, хотел подняться, но раздумал.

Пройдя в комнату, Санитар выбрал стул, сел за столом, напротив пожилой женщины. Саша постоял немного в дверях, прошёл дальше, разместился на диване, рядом с молодым человеком, так что ему была видна вся комната ожидания, проход на кухню и дверь священника.

— Отец Алексей пришёл с вами? — спросила женщина.

— Да, — ответил Санитар, — Он прошёл в другую дверь.

— Там его комната, — пояснила женщина, выделив слово "его". — А вы — католик?

— Христианин, — быстро ответил Санитар, будто уже был готов к этому вопросу.

Женщина отвела взгляд от Санитара, погрузила его снова в книгу. Лишь минуту спустя она не вытерпела, снова оторвалась от книги, посмотрела на Сашу, внимательно рассмотрела его и, видимо, не найдя ничего примечательного для себя, вернулась к своему чтению.

С кухни, пробуждая аппетит, доходил запах щей, слышался стук посуды. Минут через пять Саша увидел, как старушка-повариха, открыла дверь, за которой находился священник, и с тарелкой супа скрылась за нею. На кухне наступила тишина, которая продолжалась сравнительно долго.