старался спасти столицу от голода. Он решительно взялся за дело и нередко нарушал демократические права организаций, которые, по его мнению, тормозили выполнение его планов. Однажды он написал главе Петроградской Думы требование незамедлительно принять меры к возобновлению работы городской скотобойни. Его поддержала кадетская газета «Речь» и кадетская фракция Думы. Это вызвало возмущение думских эсеров, постановивших призвать к отставке Рутенберга. Чтобы решить вопрос в Думу явился главнокомандующий военным округом полковник Полковников. Он взял своего помощника под защиту.
Возвратившись поздно вечером домой, он пожаловался сестре:
— Устал сегодня, Рахель. Заседания, мотания по городу. Как будто только мне и нужно.
— Ты думал, революция — это марш с песней под красным флагом? — съязвила она.
— Конфуций, пожалуй, был прав. Не дай Вам Бог жить в эпоху перемен.
— Ты не идеализируй наше общество, Пинхас. Оно ещё не осознало новые обстоятельства, с которыми столкнулось.
— Верно, сестра, революция не может так быстро сформировать новую систему взаимоотношений между людьми. Требуется время. Если власть не удерживает их силой и суровыми общепринятыми законами, они проявляют свои низменные качества. Это свойственно человеческой природе. Люди корыстолюбивы и равнодушны, эгоистичны и жестоки. И с такими приходится работать.
— Ты, Пинхас, всё бросил в Америке и приехал сюда, полагая, что революция, словно по мановению волшебной палочки, изменит общество, сделает его лучше и благородней, — вздохнула Рахель.
— Я так думаю и сейчас. Просто недооценил упорство человеческих пороков. Но со временем люди научатся их контролировать, выработают свод моральных ценностей, которых будут придерживаться.
— Дорогой мой, они ведь существуют, — с удивлением произнесла Рахель. — Это наши еврейские заповеди.
— Нашему правительству сейчас не до них, — сказал Пинхас. — Оно само в трясине проблем, в которые погрязло до сих пор.
Он поднял правую руку и провёл ладонью поперёк шеи.
— Так зачем ты жалуешься?
— С кем ещё мне поделиться, кому поплакаться? — усмехнулся Пинхас. — Не принимай мои слова близко к сердцу.
— Я хорошо тебя знаю. Ты нетерпелив и настойчив, а люди никуда не торопятся и не хотят работать. Ими движет только страх и желание что-нибудь получить или украсть.
— Ты у меня умница, Рахель.
Он поднялся и обнял сестру. Она улыбнулась, потрепала его по щеке и пошла на кухню. Через некоторое время она позвала его на ужин.
3
Среди людей, бывавших в штабе Петроградского округа, ему приглянулся интеллигентный человек в очках с пышной седой бородой. Рутенберг знал, что Константин Михайлович Оберучев, так звали его, получил от Временного правительства звание генерал-майора и назначение командующего войсками Киевского военного округа. При этом он был ещё и давним членом партии социалистов-революционеров. Они познакомились на совещании у Полковникова и вместе вышли из кабинета, продолжая обсуждать вопросы, о которых говорил командующий округом.
— Правительство посылает меня в Копенгаген на конференцию по обмену военнопленными, — сказал Константин Михайлович. — Послезавтра я уезжаю.
— Успеха Вам, — сказал Рутенберг. — Наших военнопленных нужно вернуть домой.
— Вам тоже желаю удачи, Пинхас Моисеевич, — произнёс в ответ Оберучев. — Но завидовать не приходится. Разложение армии и анархия Вам не в помощь.
— Предстоит огромная организационная работа. Представляете, уважаемый Константин Михайлович, люди думают, товары в магазины прилетают на ковре-самолёте. На самом деле продукты гибнут на вокзалах железных дорог. Нет рабочих рук, а солдаты отказываются от работы. Вагоны с продовольствием, с овощами, мукой, крупой, картофелем, стоят неразгруженные. Всё портится и гниёт, а население голодает.
— Правильно Вы потребовали направить на вокзалы военнослужащих, — поддержал его генерал. — Надо их чем-то занять, иначе большевики сагитируют.
— Не нравится мне, что Керенский арестовывает Корнилова, Деникина и их соратников, но его совершенно не волнует усиление наших главных противников, — признался Рутенберг. — Он слишком убеждённый демократ, считает, что раз большевики являются избранниками народа, то трогать их нельзя. А они наглеют, настаивают на моём увольнении.
— Боюсь, от них можно ожидать сюрпризов. Троцкий, Ленин и Зиновьев талантливые организаторы.
— Возвращайтесь из Копенгагена, Константин Михайлович, и включайтесь в работу. Я давно уже понял, что революция происходит по самым простым причинам. Голодный народ, как пучок соломы. Поднеси спичку, и он вспыхнет.
Рутенберг попрощался с Оберучевым и направился в свой кабинет, окна которого выходили на Дворцовую площадь. Ему нужно было ещё поработать — завтра утром ему предстояло выступить с докладом в Директории.
Октябрьский переворот
1
Он бывал в воинских частях, в городском Совете, на предприятиях. Он видел, как растёт количество большевиков в Петроградском Совете, как умело они ведут агитацию, а их лозунги просты и доступны пониманию рабочих и солдат. В сентябре председателем Совета был избран Лев Троцкий. В отсутствие в Петрограде Ленина, скрывавшегося в Финляндии, роль лидера большевиков перешла к нему. Рутенберг хорошо знал силу его влияния на массы. Именно Троцкий был тем человеком, который склонил большинство войск Петроградского гарнизона на свою сторону. Однажды Рутенберг присутствовал на его выступлении в казармах. Он видел, как солдаты в исступлении, в состоянии, близком