Весь оставшийся день прошёл для меня под звездой этих и других мыслей. Я продолжал осваивать технику, игрался с информационными каналами, изучал более подробно их затейливую вязь в хитросплетении масштабного мегаполиса — и всё время меня навязчиво преследовали догадки и предположения: а так ли велика моя роль в предстоящих глобальных событиях, и нужна ли мне самому эта роль и эти события? Безусловно, никто не позволит мне включить заднюю, но стоит ли проникаться собственной значимостью, или следует брать пример с Викеры, без малейших сомнений бросившей ответственный пост ради стаи, ради боевой семьи? В который уже раз я поразился прозорливости Высшей, не отказавшейся от разговора со мной, а использовавшей его, чтобы углубить и расширить эффект очередной воспитательной процедуры. Только на Базе, переступив порог расположения, я смог, наконец, избавиться от самокопания и праздных мыслей. Как оказалось, ненадолго.
Я вошёл в гостиную и сразу ощутил, что что-то неуловимо изменилось. Словно из воздуха, рядом тут же материализовалась Сайна. Взяла под руку, ткнулась бедром, пытаясь направить в сторону от двери, ведущей в тренировочную зону, куда я до того направлялся.
— Что случилось? — вопрос возник сам собой, но для рыжей он показался неожиданным. Девочка вздрогнула, сглотнула возникший в горле комок.
— Да так, ничего особенного. Там Тиш с Эйди играются.
— Играются? Они что, мужика притащили?! — я попытался было двинуться в сторону запретной двери, но рыжая повисла у меня на руке.
— Он пытался изнасиловать Эйди! Конечно притащили. Теперь сёстры объясняют ему всю глупость его затеи.
Я закаменел. Стряхнул с плеча жмущуюся ко мне снежку, повернулся к ней лицом. Под моим взглядом кошка нахмурилась. Думала, признание меня успокоит, не ожидала, что так заведусь — это читалось в её лице. На помощь сестре пришла Милена. Та тоже находилась в общей комнате, и сочла момент подходящим, чтобы вмешаться.
— Леон, не дёргайся. Эйди специально шлялась по злачным местам, чтобы спровоцировать. Охотилась. Хотела поиграться.
— Это не Республика, Ми, — безжизненным голосом возразил я. — Недореспублика. Её могла встретить какая-нибудь банда, с оружием и спецсредствами. У неё ведь не было моих полей. Или она таскала с собой защитных дройдов?
— Нет, — брюнетка подобралась, словно кошка, готовящаяся к прыжку. — С ней был коммуникатор. Она легко могла подать сигнал, Кошак.
— И сколько нужно нашим, чтобы добраться до места? Что там от неё останется, когда прибудет группа? А если местные безопасники не станут особо спешить? Они от нас не в восторге. Ты с ней говорила?
— Да. Но она валькирия. Она сама определяет, как именно ей развлекаться.
Спорить дальше было глупо. Вместо этого я отобрал у Сайны коммуникатор и вызвал Тиш.
— Мешаешь, — бросила та.
— Не убивай его. Оставь мне. Я хочу с ним поговорить. Сам.
— Кошак…
— Прошу, кошка. Это важно.
— Жди вызова, — и отключилась.
Девчонки рядом со мной заметно расслабились, а сидевшая чуть в отдалении Мисель хмыкнула.
— Ты резкий, как я погляжу… Не зря столько гоняли.
Ну а Милена… эта кошка резко шагнула ко мне навстречу и крепко прижалась. Обняла за плечи. Подчиняясь мимолётному порыву, мои ладони легли на её упругие ягодицы, прижимая ещё сильней. Наши глаза оказались близко-близко, а кончик её носа принялся щекотать мой нос. Однако идиллией здесь и не пахло, последовавшие затем откровения больно резанули по восприятию.
— Ты тут дёргаешься, что-то кому-то пытаешься доказать. А известно ли тебе, что если бы сегодня сам забрал Эйди, она бы не пошла на охоту?.. Не бездушный пустой аппарат прилетел — а брат по стае встретил?
Под напором брюнетки я растерялся. Отвернулся, попытался собраться с мыслями, но кошка ещё не закончила. Она ухватила меня за подбородок и повернула к себе. Заставила смотреть глаза в глаза.
— Нихрена ты ещё не понял своих кошек за эти полгода! Думаешь, почему мы не охотимся на стороне? Думаешь, почему Эйди всего лишь решила поиграться, но не трахаться? Потому что у нас есть ты! И даже несмотря на обиду, Милаха не стала драть этого неадеквата, хотя в любом другом случае обязательно бы воспользовалась такой уникальной возможностью — отодрать уверенного в себе мужика, который по дурости своей полагал, что это он — охотник. И только из-за тебя сейчас Триша и Ди его трахают с кровью — чтобы навсегда зарёкся идти против воли женщины… Надеюсь, теперь ты хоть что-то осознал, кот?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отповедь Старшей пролилась холодным дождём, однако даже она не смогла погасить тлеющий в сердце огонь ярости. Напротив, немного пошипев под напором водных струй, она разгорелась с новой силой. Плевать на первопричину, она сейчас не важна. Этот недоносок хотел причинить вред Ди. Из-за него теперь кошки нарушают наше джентльменское соглашение не трахаться на стороне. Пусть они это делают в воспитательных целях, но от того не становится лучше моей милахе.
В пресквернейшем настроении я заперся в душе. Простоял тут несколько минут, пытаясь водой затушить клокочущий в груди клубок ярости, пока коммуникатор голосом Триши не возвестил о завершении экзекуции. Быстро оделся в свежую форму. Мельком мазнул взглядом по голографическому зеркалу. Оттуда на меня смотрел словно бы другой человек — с подвижной мимикой лица, передающей малейшие изменения внутреннего мира, хмурый, осунувшийся и с желанием убивать в горящих глазах. Впрочем, когда шёл в вожделенную комнату, мой вид не произвёл на сестёр никакого впечатления. Большинство валькирий провожали меня насмешливыми взглядами, они даже и не думали прерывать трапезу. У меня тут, понимаешь, жизнь рушится, а им бы всё скалиться!
Несостоявшийся насильник лежал в центре татами, прямо на матах. Триша стояла спиной к нему и гигиеническим полотенцем вытирала кровь с когтей правой руки.
— Он твой, — бросила она.
Я кивнул в ответ. Перевёл взгляд на Эйди. Та стояла, привалившись к стене, чуть в стороне от входа. Согнутая в колене ножка упирается ступнёй в стену, руки собраны на груди, глазки серьёзны и смотрят на меня с каким-то даже прищуром. Укор — не укор, было не понять, но что-то в них определённо присутствовало назидательное. Они так и кричали: нельзя забывать своих кошек! Возможно, мне только показалось, возможно, ничего такого в обращённом на меня взгляде и не было, и я сам додумал недостающие детали… Так или иначе, но в пару движений я оказался рядом с метиллией, порывисто обнял её, прижимая к самому сердцу. Мучительно захотелось сжать эту ходячую неприятность со всей силы, и я еле сдержался, чтобы не сдавить хрупкую фигурку до хруста костей. Вместо этого уткнул её головку себе в плечо и принялся гладить милые пепельные прядки.
— Зачем ты так, Ди? Зачем рискуешь? Мы же за тебя переживаем! Я переживаю, кошка ты драная! Как я буду жить, если с тобой что-нибудь случится? А?
— Леон, это была охота, — она пыталась придать голосу уверенности, но в нём то и дело проскальзывали виноватые нотки. — Мне нужно было взбодриться.
— Кошка, ну если тебе действительно тоскливо, когда тебя забирает пустой катер… ну позвони, скажи. Я прилечу. Всё брошу и прилечу. Я… просто не знал, что для тебя это так важно — чтобы кот грел постель и встречал с миссии. Не думал, что из-за этого ты начнёшь съезжать с катушек и искать приключений на стороне. Не ожидал от валькирии такой сентиментальности. Прости меня, дурака.
— Ты не можешь запретить мне охотиться, — упрямо сжала губки блондинка.
— Это не запрет, милаха. Это другое. Это… чтобы исключить саму потребность в охоте. Понимаешь меня?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да. Ты будешь меня забирать?..
— Если ты почувствуешь, что тебе это нужно — позвони. Заберу. Ты мне нужна, кошка. Для тебя и сестёр живу. Перебьюсь, засуну свои хотелки куда подальше…
— Хорошо. Если тоска опять возьмёт за горло — я сначала позвоню тебе. И только если мы не найдём решения, пойду снимать напряжение, как умею.
— Только обещай мне. Если что-то случится, и ты всё же соберёшься на охоту в дикой колонии, бери поддержку. Хотя бы одну боевую сестру с оружием. Для подстраховки. Обещаешь?