«Ничего, поспят пару часиков, и придут в себя», — подумал Лариэс, широко зевая. — «А мы будем защищать их».
Он бросил короткий взгляд на рыжеволосого северянина, который сделал точно то же самое. Мужчины понимающе улыбнулись друг-другу и Вилнар шепнул:
— Как думаешь, откуда эти твари узнали про нас?
Лариэс пожал плечами.
— Может, случайно встретились.
Он и сам не верил в это, но старался мыслить позитивно, и раскосый северянин понял невысказанное.
— Сдается мне, один наш старый знакомый имеет прямое отношение к происходящему, — криво ухмыльнувшись заметил Щит принцессы.
Лариэс, говоря начистоту, был полностью согласен со своим коллегой, но развивать эту неприятную тему ему решительно не хотелось, а потому юноша спросил так тихо, как только мог — чтобы не услышали другие.
— Лучше скажи: то, что сотворила Блаклинт — это и есть ее истинная сила, о которой ты говорил?
— Да, — столь же тихо отозвался Вилнар, — и я не думал, что моя госпожа поверит в себя настолько, что сумеет преодолеть страхи, тисками сжимающие ее сердце.
Он бросил короткий взгляд на Клариссу, которая демонстративно пожала плечами и отвернулась, давая понять, что не скажет на эту тему ни единого слова.
— Я рад, что она смогла, — Лариэс просто не мог забыть сонм капель, отправившихся навстречу с изначальными.
«Определенно, сражаться с Иссонами возле источника воды — безумие. Неудивительно, что никто даже не пытался вторгнуться в Ривеланд после возрождения дома водорожденных».
Но одна вещь все-таки не давала покоя Лариэсу.
— Не понимаю, как Кайса не разглядела талант в своей дочери?
— Тут дело не только и не столько в ее величестве, сколько — в мужчинах, от которых происходили дети. Всех детей, что Кайса родила до прихода к власти, у нее забирали отцы.
Вилнар заметил ошеломленный взгляд Лариэса и удивленно спросил:
— А ты не знал?
— Не знал чего?
— Того, что Кайса Иссон Ривеландская до двадцати двух лет была фактически игрушкой в руках короля?
Лариэс покачал головой, а Вилнар продолжал:
— Она родила первого ребенка в двенадцать, а последнего — в двадцать два. Спустя два месяца после родов — убила родного отца, младшего брата, а заодно и отправила на тот свет добрую половину двора, думаю, про это ты слышал.
Лариэс кивнул. Ночь Ужаса, как называлось то событие, давно стало историей, которую Кайса, впрочем, и не скрывала. Правда, согласно официальной версии, она разобралась с предателями, а точнее — с братом, состряпавшим заговор и убившим его величество Карла Иссона. Впрочем, мало кто верил этой байке, все сходились на том, что король хотел оставить трон любимому сыну, что не устроило властолюбивую Кайсу. Никто ничего не говорил на сей счет, так как подобные дворцовые разборки были, в общем-то, делом достаточно обыденным.
«А значит, вот как было», — подумал Лариэс. Вслух он добавил:
— Полагаю, все счастливые отцы, заполучившие в свое пользование водорожденных, очень быстро отправились на тот свет?
— Все до единого, а дети были возвращены ко двору, вот только… — Вилнар замялся, подбирая слова, а потом, видимо, плюнул на деликатность и сказал так, как есть, — к тому времени Кайса глубоко и самозабвенно ненавидела собственных детей, ей было плевать на их индивидуальность, а интересовали лишь таланты.
— И уверенность в себе, — закончил Лариэс, вспоминая ночной разговор.
Сразу же стал понятен смысл тренировок Блаклинт и Игнис. Щит принца поразился тому, как энергия и решительность огнерожденной повлияли на ривеландку.
— Слушай, а отец ее величества что, был идиотом? Зачем он так поступал?
Вилнар нахмурился.
— Как ты понимаешь, я не видел его лично, и могу опираться лишь на рассказы других, на слухи и сплетни, да на документы, которые удалось прочесть. Судя по всему, Карл Иссон, был если и не безумен, то порочен до глубины души, ходили даже слухи, что отец первого ребенка Кайсы — он сам. К тому же дочка родилась от ненавистной первой жены, в то время как сын — от любимой женщины. Замечу, Иссоны вообще отличаются изрядной плодовитостью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он прикусил губу и задумчиво пнул камень, валявшийся на лесной тропе.
— К тому же, поговаривают, что дар Кайсы распустился очень поздно и долгое время она была просто слабенькой магичкой, чьим единственным преимуществом была поразительная способность к деторождению. Так или иначе, но двор Ривеланда сейчас — это гадюшник, в котором нет места дружбе и поддержке. Каждый из водорожденных страны — об этом ее величество заявила открыто — имеет шанс стать наследником, для этого нужно лишь быть сильнее других.
— Даже представители побочных ветвей и плоды случайных связей?
— Ага.
Лариэс с уважением посмотрел на товарища.
— Тяжело тебе приходится, наверное.
— Да нет, не очень. Никто не воспринимает мою госпожу всерьез.
Он не стал продолжать, но Щит принца уловил посыл. Предложение явно должно было заканчиваться словами «пока что».
«Да, тут он прав, путешествие на восток изменило Блаклинт! Вернется она совершенно другим человеком, высвободившим свой потенциал из тисков страха и сомнений».
Лариэсу было весьма интересно, что же еще знает Вилнар, но тут зашевелилась Игнис и юноша решил повременить с вопросами. Дальше они шли молча.
Тропа вилась параллельно весело журчащей речке, никуда и не думая сворачивать. Здесь, в диких восточных землях, где сложно было найти приличные дороги, именно реки были теми артериями, что связывали между собой разрозненные поселения. Силера была достаточно широкой для того, чтобы по ней могла пройти не только лодка, но даже небольшое судно, и в сгущающихся сумерках она казалась кроваво-красной, будто бы выше по течению кто-то забивал скот. Или людей.
— Интересно, долго ли нам идти? — пробормотал себе под нос Лариэс.
— До самого утра, а потом, если повезет, еще до полудня, — отозвался откуда-то сзади голос Ридгара.
Кающийся вместе с Мислией, просачиваясь между уставшими гвардейцами, подошли к телохранителям. Сковывающая все с таким же отсутствующим взглядом сжимала в руках Звериный Амулет, а Древний выглядел настороженно, но, в целом, оба они, казалось, преисполнены оптимизма.
— По идее, путь через лес будет достаточно спокойным — у первой Тени нашелся отличный артефакт, позволяющий скрыть небольшой отряд от посторонних глаз.
— Жаль только, работает он исключительно в лесах, — буркнула Мислия, но затем непроизвольно ухмыльнулась. — Иногда один жалкий булыжник может быть ценнее трех стихийных магов.
— Они просто немного перенапряглись, — заметил Ридгар, — поспят еще часик-другой, и оклемаются, хотя я бы не стал будить их до самого утра — как встанут, так встанут. Боюсь, завтра, от их состояния будет зависеть, доберемся мы до замка барона, или нет.
Первая Тень согласно кивнула.
— Да, придется пробиваться точно также, как и сегодня. Пусть отдыхают.
На этом разговор был исчерпан, и воины продолжили путь в молчании. Все — даже жизнерадостный Эрик и любопытный Лариэс — устали и не имели особого желания болтать.
Солнце скрылось за горизонтом, на небе появилась луна, ночные животные выбрались из своих укрытий и отправились на охоту, а они все шли, шли и шли.
У Лариэса начали слипаться глаза и полукровка прикладывал поистине титанические усилия для того, чтобы не задремать. Он пару раз бросил взгляд на его высочество, мирно прислонившегося к лошадиной гриве и облегченно вздохнул — тяжелый бред магического перенапряжения сменился у того крепким здоровым сном. То же самое происходило и у обеих принцесс. По крайней мере, он надеялся, что с Игнис все в порядке — под маской было не разглядеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Широко зевнув, полукровка сделал очередной шаг и едва не запнулся о корягу, невесть как появившуюся под ногами.
«А ну соберись», — приказал он себе, — «Не вздумай раскисать, надо идти вперед».
Мысли собирались и разбегались по сторонам, как невидимые тараканы. Они наступали одна на другую, расталкивая товарок локтями, и каждая — каждая! — требовала внимания, каждая напоминала о себе уставшему мозгу, каждая отвлекала от главного — от работы ногами.