class="p">Неда не знала, что ответить. Это, безусловно, было то, что она говорила своим мастерам и самой себе.
Солнечный свет мерцал: мимо окон проплывали какие-то фигуры. Сутиния поднялась на ноги.
— Пойдем со мной, — сказала она.
— Куда?
— Не могу сказать точно. За покупками?
— Мама, я сфванцкор. Я не хочу ходить за покупками.
Сутиния наклонилась и натянула туфли.
— Как и я, любимая, но разве ты не знаешь, как это работает? Ты все еще спишь. Ни ты, ни я не контролируют то, что здесь происходит. И если ты не будешь продолжать двигаться, сон изменит мир вокруг вас. Иногда радикально. Поверь мне, лучше просто идти.
В саду Чедфеллоу сидел один, понурив плечи.
— Где Пазел? — спросила Сутиния.
— Пошел купаться, — сказал доктор. — Подошла мурт-девушка, взяла его за руку, и они вместе отправились на Призрачное Побережье.
— Ну что ж, — сказала Сутиния. — Почему бы тебе не перестать хандрить и не пойти с нами?
Чедфеллоу печально покачал головой:
— Потому что это не моя судьба.
Они оставили его в саду, и пошли вниз по склону в сторону города. Дома переливались в лучах палящего солнца.
— Ормаэлу гораздо лучше, когда рядом икшели, — заявила Сутиния. — Как только мы приняли закон об убежище, они начали приплывать сюда на любом судне, где можно было спрятаться. Ты не поверишь, как быстро они избавили нас от крыс.
— Мама, — сказала Неда, — мы должны сосредоточиться. Есть ли какой-нибудь способ, которым ты можешь отправить сообщение на «Чатранд»? Они даже не знают, что мы живы.
— Сообщение на «Чатранд»! Я не знаю, хватит ли у меня сил, дорогая. Да, я предупредила Пазела насчет Макадры, но я сыграла лишь малую роль в этой цепочке. Все началось с твоего союзника, Фелтрупа, который, по-видимому, научился плавать по Реке Теней лучше, чем большинство живых существ. Он передал сообщение моему старому учителю Пазелу Долдуру, в честь которого назван твой брат. Долдур давно мертв; он посетил меня как призрак. Мне только осталось передать предупреждение Пазелу тем же способом, каким я обращаюсь к тебе сегодня. Я не могу вызывать мертвых.
— Тогда иди в Реку сама. Ты что, не умеешь плавать?
Сутиния рассмеялась.
— Я из Бали Адро, Неда. Половина моих школьных товарищей были длому. — Она махнула рукой в сторону Ормаэла. — Я могу плавать кругами вокруг этих людей. Но дело не в этом. Смотри, я тебе покажу.
В дорогу у их ног был встроен канализационный сток. Мгновение назад его там не было. Обе женщины присели на корточки рядом с ним, и Сутиния положила руку на железную решетку. Неда слышала, как под ними течет вода. Но по мере того, как она прислушивалась, звук становился все более странным: более глубоким, диким и похожим не столько на шум воды, сколько на рев ветра. Как и в некоторые моменты их путешествия по Ансиндре, у нее возникло ужасающее ощущение бездонной глубины у них под ногами. Но этот бушующий поток был гораздо более близким и яростным. Что бы ни упало в него, оно было бы сметено, как лист.
Сутиния потянула. Решетка поднялась на скрипучих петлях. Неда схватила ее за руку и оттащила от решетки.
— Фелтруп Старгрейвен, — сказала ее мать. — Может быть, он где-нибудь там, внизу, в одном из пабов на берегу Реки. Я могла бы забраться внутрь и поискать.
Неда яростно замотала головой.
— Пошли, — сказала она. — Не допускай, чтобы подобное повторилось.
Они миновали перекресток, где можно было повернуть на восток, к Головешке, или на запад, к лачугам фликкерманов на краю Крабовых Болот. Слева от них мужчины косили сено плавными взмахами своих кос.
— За свою жизнь я произнесла всего два могущественных заклинания, — сказала Сутиния. — Первое позволило мне собрать ваши сон-эссенции, которыми я пользуюсь и по сей день. Это был успех; никто из вас не пострадал и даже не заметил, что я сделала. Второе...
— Создало наши Дары, — сказала Неда.
Сутиния посмотрела на нее:
— Очень любезно с твоей стороны не называть их проклятиями. Но помни, дорогая: ваши Дары уже были там. Заклинание только укрепило их. У тебя была великолепная память, а Пазел легко осваивал языки.
Сразу за воротами находился рынок. Они быстро пробирались сквозь знакомую толпу ормали, которые покупали хлеб, вино, свечи, спички и цветы.
— Жаль, что мы не смогли взять с собой Пазела, — сказала Неда. — Но на самом деле я видела не его, верно? Просто подделка, сон-манекен.
— Этот мальчик не был подделкой, — сказала мать, сжимая грушу, — но и не был настоящим. Это была та часть Пазела, которая живет в твоем сознании. Я полагаю, он мог бы пойти с нами, но не смог бы рассказать нам ничего такого, чего бы мы уже не знали.
— Я должна кое-что рассказать, — сказала Неда, — пока кто-нибудь из нас не проснулся.
— Расскажи, пожалуйста, — сказала Сутиния. — За последние две недели ни один из вас не видел особых снов. И даже когда вы видите, никогда не имеет значения, где вы находитесь в данный момент. Обычно в твоих снах и снах Пазела появляется несколько вещей, более или менее одинаковых. Лицо, река, очертания холма. Я думаю, это то, что вы видите на самом деле. Но в последнее время ты стала почти невидимкой. Я чувствовала, что ты в безопасности и крепко спишь, но не более того. Где ты?
Неда резко остановилась. Сбитая с толку, она подняла руку и коснулась своих губ. Она собиралась произнести слово Уларамит, но не смогла. Ее рот просто не повиновался ей, отказывался произносить слово.
— Что случилось, моя дорогая? — спросила мать.
— Там есть...
И снова она не продвинулась дальше. Она хотела сказать хоть что-нибудь о месте, где находилась, но слова не шли с языка. Очевидно, о Тайной Долине не следовало говорить. Даже во сне.
— Не имеет значения, — сказала Сутиния, дотрагиваясь до ее руки. — Скажи мне, что передать твоим друзья на «Чатранде».
— У нас есть Нилстоун, — сказала Неда.
Сутиния кивнула:
— Да, я это почувствовала. О, Неда, я так горжусь тобой и боюсь за тебя. Я надеюсь, вам не придется долго его хранить.
— Мы подружились с селками, — сказала Неда.