как никогда эффективным. Словно сил стало больше. А разум будто вообще работал на двух каналах одновременно. Отсеивал нужную информацию и бесконечно прокручивал мгновения прошлого вечера.
В конце концов, дел не осталось. А вот время… Он обещал дать ей подумать, а потом поговорить. Но сколько ему ждать? Будет ли правильно встретиться завтра? Или она придет сама? А если не придет и вообще постарается избегать его? Она ведь такая пугливая.
Последняя мысль неожиданно вызвала прилив тепла в груди.
— Судя по твоей улыбке, встреча с землянкой прошла хорошо.
Икар поднял взгляд от планшета, на котором просматривал последние данные с Киориса, и взглянул на Байона, чье дежурство начиналось только через четверть часа, но тот решил заглянуть пораньше.
— Я даже не заметил, что улыбаюсь, — принц задумчиво провел пальцами по губам, отмечая, что уголки так и норовят уползти вверх.
— И весьма мечтательно. Еще и этот блеск в глазах. Такой, знаешь, характерный. Встречается у каждого второго в момент Пробуждения. Меня в свое время просветили.
Друг улыбался, но глаза у него оставались грустными, а выражение лица казалось натянутым через силу.
— Нужно лучше себя контролировать, иначе к концу полета весь экипаж будет в курсе, — Икар отложил планшет.
— И какая разница? Они только порадуются, что наследник пробуждается. Это ведь гарантия будущего. А кто твоя… избранница им знать необязательно.
— Только догадаться, учитывая появление на линкоре всего трех новых женщин, не так уж и сложно.
— Но не так уж и просто. К тому же их четыре, не забывай про гиатрос Доркас. И она, кстати, отличное прикрытие, если ты не хочешь демонстрировать ваши отношения. Любое начало проявления эмоций можно связать с ее появлением, а не со спасением пленниц.
— Нечего еще демонстрировать… Она должна решить, чего хочет.
Он вздохнул, ощущая одновременно тепло и тянущее чувство неуверенности. Байон сел в кресло рядом, приложил к панели указательный палец, активируя и запуская диагностику, а пока пульт моргал огнями и выдавал короткую сводку, просто смотрел в иллюминатор.
— Она совсем не похожа на Талию. Точнее… Когда смотришь в первый раз сходство ослепляет. Но потом… Цвет глаз, улыбка, волосы, походка, жесты — она совсем другая. И я рад этому.
— Я тоже. Ты хорошо себя чувствуешь?
Выглядел капитан не очень. Не так, как после их прошлого полета, но и уже не так, как в Храме. Бой подкосил его. Вернул в некое промежуточное состояние, которое могло обернуться… новыми трудностями.
— Не совсем, — Байон вздохнул. — Извини, что порчу тебе такие моменты. Просто… Я подам в отставку. Как только вернемся. Я не могу, Икар. Больше не могу воевать.
— Я понимаю. Уверен, ты сможешь найти для себя дело. И, если хочешь, можешь остаться во дворце. Императрица будет рада. Ты всегда будешь для нас как член семьи. И другом для меня.
— Спасибо. — Лицо друга немного разгладилось, но в глубине глаз осталась тоска, которой он явно не собирался делиться. — Иди, отдыхай. До конца полета я еще служу. Так что здесь все под контролем. И, я думаю, она будет с тобой.
Икар невольно улыбнулся и тут же постарался вернуть лицу былую невозмутимость. Будь все иначе, он не стал бы скрывать ни свое Пробуждение, ни Сашу, но сейчас, когда война с Этрой буквально дышала в затылок, он не мог позволить себе демонстрировать слабость. Девушка может пострадать только потому, что невольно дала Киорису надежду на будущее. Этроссы прекрасно знали порядок наследования, а после объявления на Играх, их понимание всей ситуации — лишь вопрос времени. Счет идет на дни, если уже не на часы.
Возможно, он зря не сдержался и раскрыл себя. Зря подвергает Александру опасности. Правильнее было бы посадить ее на корабль и отправить обратно на Землю, подальше от войны. Но… Все уже сделано. Да и… Он расскажет. Он все расскажет и объяснит, если она захочет слушать. Если вообще захочет его увидеть. Возможно, даже снова поцеловать. Как вчера…
Зеркало в очистительной зоне отразило то, о чем говорил Байон. Характерный блеск глаз. О да… Выражение лица тоже… вне критики. А что будет дальше? И стоит ли так поддаваться эмоциям и продолжать?
Им с детства говорили, что эмоции сильны. И их нельзя блокировать. Запирать негативные, надеясь, что со временем они сами пройдут, молчать о позитивных, обесценивая их важность. Да, нельзя. Но если… Если на одной стороне стоят его чувства, а на другой — жизнь человека. Что важнее?
«Доверие. Оно важнее всего. Думаешь, я не волнуюсь, когда Байон идет в бой? Я места себе не нахожу. Особенно если далеко и ничего не могу сделать. Но я знаю, что он — хороший пилот. Он отлично оценивает риски и справляется с поставленной задачей. А еще, если бы не он, я бы не смогла сделать даже половины того, что делаю сейчас. Доверие — это самая важная часть любви. Когда рядом находится настоящий партнер. Равный. Только тогда можно любить свободно…»
Тогда он мало понял сестру, готовящуюся к приему на Эль-Сабе и получившую послание, что Байон отправлен в систему Пескара оказывать гуманитарную помощь, а точнее вывозить беженцев из опасных секторов, потому что очередной циклон неожиданно разыгрался.
Друг тоже говорил о доверии, когда они летели к шиитранцам. Тогда ему оставалось только верить и надеяться. Теперь… утром он узнает.
Глава 62
После завтрака накатило волнение. Точнее оно было и раньше, но как-то не замечалось, откладывалось. Все-таки надо сделать зарядку, поесть, привести себя в порядок, проверить пластырь, оказавшийся почти телесного цвета. С бледным оттенком розового, который