Читать интересную книгу Время гарпий - Ирина Дедюхова

Ночью он никак не мог заснуть. Дождавшись, когда часы под ночником стали показывать без четверти двенадцать и убедившись, что няня уже спит, он слез с кровати и подошел к новогодней елке, чтобы еще раз напомнить Деду Морозу о своем желании.

Раньше он бы ничего такого делать не стал потому, что все его желания всегда заранее каким-то удивительным образом угадывали мама и нянюшка. Глядя потом на его удовлетворенное личико, они дружно радовались полному совпадению их отгадок.

Но так продолжалось лишь до тех пор, пока не сообщил маме, что хочет стать артистом балета, а когда вырастет, то непременно женится на Надежде Павловой, которую несколько раз видел по телевизору. Балет сразу заворожил его своей неземной красотой, когда в три года он побывал на «Жизели» — «для общего развития». А после много лет в день своего рождения он ждал особого подарка — новогоднего представления балета «Щелкунчик». Новый год стал немыслим для него без «Щелкунчика» 31 декабря, навсегда слившись со свежими запахами хвои и мандаринов.

Несколько раз он напоминал маме о своем желании, потому что слышал, что некоторые девочки-ровесницы уже ходили в балетный кружок. Но тут ему пришлось впервые столкнуться с тем, что у мамы на его будущее были и свои желания, которые он должен был исполнить, отказавшись от мечты в каждый свой день рождения выходить Щелкунчиком в красном трико, чтобы дарить всем новогоднюю сказку. Мама заявила, что вначале он должен закончить школу с золотой медалью, а потом поступить в Московский университет, где учился его дедушка, а дальше у мамы были совсем скучные планы, исполнять которые ему не хотелось ни капельки.

И как раз сегодня, на очередном «Щелкунчике» он впервые решил обойтись в исполнении желаний без мамы и няни, напрямую обратившись к Деду Морозу. Поэтому не слишком удивился, обнаружив, что не один крутит блестящие шарики у елки. Рядом с ним вместо Деда Мороза оказалась высокая тетенька с вьющимися черными волосами, небрежно заколотыми двумя золотыми гребешками с камушками. Она с любопытством рассматривала старинные новогодние игрушки, но не крутила шариками, потому что руки у нее были заняты большими часами.

— А где Дед Мороз? — разочарованно спросил мальчик.

— Я вместо него, — невозмутимо сказала дама.

Малыш вздохнул и пригласил гостью к столу, на котором стояла большаяваза с фруктами и подаренная ему на день рождения чудесная книга про Чиполлино. У всех картинок в книге были глазки из прозрачной пластмассы с черными бусинками внутри. Книжку можно было трясти, и у всех нарисованных героев сказки при этом бегали глазки. С видимым облегчением дама поставила на стол тяжелые часы, и мальчику показалось, что ее часы небрежно отпихнули его книжку в сторону маленькой бронзовой ножкой, выполненной в виде лапки льва.

— Ты даже представить не можешь мое затруднение! — озабоченно призналась дама, вынимая из складок длинного платья хрустальный флакон, слабо светившийся изнутри. — С одной стороны, часы Сфейно никогда не ошибаются, а с другой стороны… это твое сумасшедшее желание… Как женщине разумной и порядочной, мне очень хочется принять сторону твоей мамы.

— Значит, теперь мне придется учиться на математика? — спросил мальчик, едва сдерживая слезы. — Зачем же я тогда… тогда… зачем?

— Ой, только не реви! Я сама сейчас завою, — отмахнулась от него тетенька. — Недавно девочку благословила на служение Каллиопе, так до сих пор сердце кровью обливается. А теперь вот ты, малыш… Поставь себя на мое место! И если бы ты, в качестве будущей Мельпомены, хотя бы задумал стать театральным режиссером, а может быть режиссером кино — это одно. Но вас всех почему-то тянет в балет! Поэтому мне приходится говорить с каким-то… недомерком. Не обижайся, это я не на тебя злюсь, а на себя. Рассчитывала встретить сложившегося человека, а тут… мандаринки всякие, чиполлины… Мельпомена… ну, это непременно трагическая маска, это буря эмоций, это… «протяжный вой»! Это как у Александра Сергеича Пушкина в «Евгении Онегине»!

Но там, где Мельпомены бурнойПротяжный раздается вой,Где машет мантию мишурнойОна пред хладною толпой,Где Талия тихонько дремлетИ плескам дружеским не внемлет,Где Терпсихоре лишь однойДивится зритель молодой(Что было также в прежни леты,Во время ваше и мое),Не обратились на нееНи дам ревнивые лорнеты,Ни трубки модных знатоковИз лож и кресельных рядов.

— Это как Злой Гений, да? — поинтересовался мальчик. — А на меня всегда все смотрят! Где я ни встану, сразу и смотрят.

— Да мне не жалко, — устало произнесла тетя, — разве я об этом? Да и как на тебя не смотреть? Вон ты какой черненький! И глазки огромные… Кстати, ты почему такой черный?

— А я, тенька, грузин!

— Ну, знаешь, привыкла к совпадениям, но чтобы до такой степени… Среди грузин Мельпомены не впервые, у вас какая-то особая склонность, истинная ее страсть, — заметила гостья. — Что, впрочем, нисколько не удивительно. Когда-то у меня была младшая сестра… она уже умерла. Так у нее родились… ну, ты еще ведь не знаешь, как дети появляются?

— Официально — нет, а в целом догадываюсь, — смутился малыш.

— Так вот первым у нее родился такой летучий конек Пегас, — махнув рукой на условности, сказала все как есть Эвриале. — Но мало кто знает, что с ним родился Хрисаор. Его многие считают великаном, потому что он сразу родился взрослым и с золотым мечом. Наверно, потому что до рождения знал, что детства у него уже не будет.

— Вы имеете в виду горгону Медузу? — серьезно спросил ее мальчик. — Но ведь было сказано, что кроме Пегаса, из капель крови Медузы появились ядовитые змеи, которые уползли в Ливию.

— И там, конечно, не говорилось, что и у Асклепия была склянка с кровью Медузы, которая помогала даже неизлечимо больным? — с раздражением возразила Эвриале. — Ее сын Хрисаор отправился не в Ливию, а на Кавказ, став первым правителем Иберии. От трех его сыновей ведут род все грузинские князья. Так что ты… в некотором роде, мой племянник.

— А разве могут быть такие далекие предки? — зачарованно спросил мальчик.

— Меня всегда удивляло смешное желание некоторых людей приписать себе высокое родство. Но еще больше удивляло непонимание людей, что они живут сегодня — только потому, что их дальние родственники уже жили тогда, когда Холодец подговорил Персея убить Медузу.

— А кто такой Холодец?

— О! Еще познакомишься с ним! — сверкнула глазами горгона. — Поскольку при исполнении твоего глупого и самонадеянного желания детства у тебя уже не будет, давай отметим последний его день! Тем более, сегодня Новый год. А по-старому в это время заканчивались римские сатурналии, люди встречали новое время. Ты что будешь — ачма или кубдари?

— Ой, можно я такое не буду? — заныл мальчик.

— Так ты же грузин! — удивилась Эвриале.

— Грузин, — согласился малыш. — Но острое не люблю. И кукурузную муку не люблю, и орехи подсыпанные не люблю. Но больше всего не люблю мацони. Я вместо нее окрошку с луком и свежими огурцами люблю. Холодец с хреном, вареники всякие, борщ… У нас няня готовит, она — украинка.

— И сало домашнее? — поинтересовалась Эвриале, глядя на безмятежно сопевшую няню.

— Ой, сало, если оно чуть-чуть тянется и слоями, обожаю! — ответил мальчик, покосившись на часы, которые презрительно хмыкнули.

— Ну, понятно все с тобой, — задумчиво констатировала Эвриале, достав из ящичка часов красивый буклет меню. — Тогда давай обратимся к извечным ценностям французской кухни… Итак, парочку жюльенов с грибами, медальон из сома с тимьяном под соусом шофруа, блинчики по-пикардийски, а потом… саварены сюрприз и карамельный мусс с ванилью. Покажется мало — добавим! Балет — искусство французское, так что придется забыть о галушках и помпушках, привыкай!

— А вас как зовут? Извините, — смутился малыш, зачарованно глядя, как дама вынимает из часов соусники, салфетки, столовые приборы и дымящиеся жюльены в фарфоровых формочках.

— Эвриале, — представилась дама. — А тебя как?

— А меня — Николенька! — сказал мальчик, с удовольствием пробуя жюльен.

На кровати заворочалась няня, почувствовав дразнящий аромат жюльенов. Эвриале повернулась в ее сторону и строго сказала: «Спи, женщина!»

— А я уж думала, что тебя и зовут Мыкола, раз ты такой гарный парубок, — съязвила Эвриале. — Вкусно тебе?

— Вкусно! Спасибо! — Вы теперь лучше мне скажите, как мне маму уговорить, — ответил мальчик.

— Тебе как-то надо научиться с женщинами говорить, — сочувственно глядя на малыша, сказала тетенька. — Ты же собрался в такое место, где не просто будет преимущественно женский коллектив. У тебя потом всю жизнь и во сне будут женские ноги над головой… и все остальное, что там к ним прилагается. Тебе не просто надо «налаживать общение», тебе надо понимать женщин с полуслова, научится ими вертеть — легко и непринужденно. Ладно, нечего на меня глаза таращить, скажешь маме, что твердо решил учиться играть на … арфе! Скажи, что хочешь стать известным арфистом и повсюду иметь при себе этот замечательный инструмент!