Лейны прикрыли Аню со всех сторон, и она, спокойно разглядывая вожака в ответ, не торопилась спрашивать его о чём-либо. Бер был в возрасте, чем-то походил на Брига, только без лоска, без сытости, какой-то диковатый, более опасный, и сразу видно, что не особо считается с чужими жизнями.
Наверное, только такие медведи смогли выжить рядом с Чёрными, а может, это результат изначального жёсткого разделения по видам, и тогда Анина теория об обязательном смешении всех обитателей этого мира лишний раз получает подтверждение.
— Вот ты какая, — наконец вымолвил он, и непонятно было, устраивает его это или нет.
Аня молчала и ждала. Вожак перевёл взгляд на Марьяшу:
— Ты лук-то опусти, неровен час, рука устанет. Вреда от нас не будет, — и, повернувшись к Ане: — Я поговорить хочу.
Кто-то из воинов, оттеснил Марьяшу в сторону и занял её место рядом с правительницей. Бер хмыкнул, но вновь вернулся взглядом к Анне. Она выжидающе смотрела на него. Медведю невыгодно тянуть время, и пора бы начать выкладывать причину их встречи.
Вожак ожидал услышать от неё какие-то вопросы, ведь ему говорили, что она любопытна, как все самочки, и он бы смог проявить к ней свою снисходительность, отвечая и направляя её в нужном ему русле, но уперевшись в её не по годам цепкий взгляд, понял, что теряет время и сразу перешёл в главному:
— Мы никогда не смиримся с главенством волков.
Анна продолжала смотреть на него, чуть нахмурившись, и никак не прокомментировала его реплику.
— Но если мы продолжим отстаивать свои права, то Чёрный нас всех уничтожит, — прорычал вожак, и по его интонации было ясно, сколько боли ему причиняет признание их беспомощности.
Но что она может сделать, если они не смогли в своё время отстоять свои земли?
Медведи слишком самоуверенны по отношению к волкам. Им кажется, что если один бер стоит чуть ли не десятка волков, то это гарантирует им победу, но они забывают, что они не звери, а оборотни, и счёт в сражениях идёт по-другому.
Она позволила себе смотреть на этого вожака, вынужденного мириться с главенством волков, с уверенной гордостью.
Те земли, откуда она пришла, никогда не достались бы Гору! Там все кланы объединились, невзирая на острые разногласия, и готовы были стоять до последнего.
Все! Волки, медведи, тигры, лисы, песцы… все!
А здесь медведи смотрели, как пропадают мелкие волчьи стаи — и радовались, что волки грызутся.
Лисы посчитали, что они уживутся при любой власти — и жестоко поплатились за свою самоуверенность.
Кошачьи не смогли выбрать себе единого вожака, несмотря на нависшую угрозу — и не объединились.
Малочисленные виды оборотней бросились к берам, но те, приняв их, оставили у себя на грани выживания — и когда пришло время сражаться, то от них уже не было толка.
Только полосатые усмирили в себе гордыню и вовремя обратились за помощью, хотя не верили, что им помогут, но ведь сумели наступить себе на горло!
А теперь перед ней стоит этот властный медведь и что-то хочет от неё, когда для его народа всё потеряно.
Всё, что было достигнуто на оставленных Аней землях, случилось не за один год, стоило больших денег и долгих переговоров, вынуждающих всех к уступкам, доверию.
Королева продолжала смотреть на вожака, ожидая его окончательного слова. Она видела, что ему было нелегко стоять перед ней, но, по-видимому, отчаяние и крайнее положение подтолкнули властного бера к ней, но чем, по его мнению, она сможет ему помочь? Медведь знал, чем, это обговаривалось на совете оставшихся в живых сильнейших соплеменников:
— Ты станешь парой Чёрному и сделаешь так, чтобы беров уважали, а мы признаем твою власть и принесём клятву верности тебе.
Аня сжала зубы и с негодованием посмотрела на оборотня. Хотелось сказать, что если она станет парой Гору, то никак не по требованию медведей! Что ВСЕ оборотни заслуживают отношения к себе, исходя из их личных качеств, а не по виду зверя! Что… впрочем, не время и не то место, чтобы что-то объяснять этому беру. По его виду видно, что он считает себя крайне униженным тем, что ему пришлось говорить с маленькой слабой человечкой женского пола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Гордец.
— Вы уже приносили присягу и нарушили её, — упрекнула она медведя, проглотив все остальные объяснения.
Ситуация складывалась крайне неоднозначная, и вмешиваться в столь щекотливые дела не хотелось, но и оставить без внимания даже такую крохотную возможность договориться с бесконечно мятежными берами, было нельзя. Она подумала, что попробует стать посредником между Гором и главарём медведей, но всё в один миг вышло из-под контроля.
Чёрные тени ворвались в круг переговорщиков неожиданно. Огромные волки подобрались к месту спонтанных переговоров по верху и прыгали с крыш, атакуя спешно оборачивающихся медведей. Анина охрана выкинула её из круга, кто-то поймал её и, выбив подвальное окно, втолкнул её внутрь. Она успела сгруппироваться, но следом прилетела Марьяша и повалила её.
— Скунсы! — прошипела помощница, помогая подняться Ане и спешно осматривая помещение.
Довольно чистый подвал, чуть влажноватый, с запахом подгнивающего дерева. Видимо, где-то протекает вода во время ливней, но за порядком здесь следят. Это отложилось само собой, по привычке всё оценивать и составлять план будущих работ.
Девушки устремились к окошку, оно располагалось на уровне их плеч, и им мешали смотреть ноги закинувшего их внутрь воина. Он прислушался к звукам из подвала, боясь отвлечься от происходящего боя, убедился, что там всё в порядке и остался защищать окно.
Но лейны не интересовали схватившихся между собой оборотней. Анина охрана отступала, стараясь не вмешиваться в схватку между оборотнями, и продвигалась к дому, в подвал которого она попала. Уже через три минуты воины открыли дверь.
— Госпожа, идите сюда, — позвал лейн.
Аня с Марьяшей оставили окно и бросились на голос. Несколько ступенек — и вот уже они обе окружены своими.
— Предлагаю переждать, пока схватка не закончится, — оглядывая подопечных, обронил старший воин.
Аня пожала плечами. Она никогда не вмешивалась в дела военных. Наверняка командир учитывал не только обстановку снаружи, но и способности своих воинов. А вот Марьяша бросала на мужчину обиженные взгляды, не понимая, почему с ней так поступили. Но со всем этим можно разобраться потом, а сейчас она видела, как жестоко волки расправились с медведями — и ничего не хотелось. Кабы знать, чем закончится праздник, она бы заперлась у себя и носу не казала бы в город. Сейчас же её охватили невероятная усталость и опустошение.
Аня опёрлась спиной о стену и закрыла глаза. Зачем этот медведь притащился в столицу? На что он надеялся? Гор не оставляет в живых ни вожаков покорённых стай, ни следующих выборных, пошедших против него, а этот как-то берёгся столько лет, чтобы здесь глупо попасться.
— Госпожа, — тихо позвал её старший.
Аня открыла глаза и увидела подходящего к ней Гора. Он смотрел на неё в упор, лейны сочли это угрозой и прикрыли её собою. Альфа остановился, насмешливо глядя на них. Хотел сказать, что он сметёт их в два счёта, но к месту схватки стали подходить другие лейны, и видя, что охрана королевы стоит в боевой готовности, доставали оружие и окружали волков.
Он внимательно посмотрел на Аню.
Она была бледна и словно бы раздавлена. Альфа горько ухмыльнулся, говорить ничего не хотелось, только посмотреть на неё, но слова невольно вырвались.
— Решили договориться с мятежниками? Анна, какую игру вы ведёте за моей спиной?
Она покачала головой, отрицая его слова, но он воспринял так, как будто она корит его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Жалеете медведей?
Её глаза наполнились слезами и он, резко развернувшись, отдал приказание очистить улицу и расходиться.
Аня понимала, что ситуация сложилась скверная сама по себе, но Гор воспринял всё ещё хуже, чем есть. Надо исправлять всё немедленно. Она с трудом сделала шаг, другой, вытерла непрошенные слёзы: