Правда, несмотря на вполне дружелюбное начало, первой фразой Сашеньки, когда она подошла, было:
— Вокзал, вообще-то, в другой стороне!
И тут же она отругала себя за это. Ну зачем нужно было опять цепляться к нему?! Почему не сказать простое «спасибо»? Волконский, однако, на неё ничуть не обиделся, а, кажется, даже улыбнулся на удивление искренне и дружелюбно.
— И тебе доброе утро, сестрёнка!
— Право, вам не стоило утруждать себя! Мне теперь безумно неловко, что я доставила вам лишних неудобств, помимо всех тех, что вы уже испытали по милости моей матери, — Сашенька вздохнула тяжело, и покаянно посмотрела на Мишеля, словно и впрямь чувствовала себя виноватой. А его только позабавила эта её непосредственность и независимость, прежде он таких необыкновенных девушек никогда не встречал.
— Я решил, что не следует оставлять тебя одну после вчерашнего, — ответил Мишель, и снизошёл до небывалого — открыл перед ней дверь на переднее сиденье автомобиля. И, чуть склонив голову, кивнул в сторону салона. — Прошу!
Саша решила больше ничего не говорить, рассудительно предположив, что ссориться с Волконским этим чудесным утром вовсе не обязательно. А как-то так получилось, что ни единой дельной мысли, кроме саркастических шпилек, на ум ей не приходило. Поэтому она сказала лишь коротенькое: «благодарю», и, придерживая юбки, опустилась на сиденье. Подумать только, автомобиль! Настоящий! В жизни Саша и не подумала бы, что однажды ей доведётся прокатиться на подобном чуде! Поэтому она с нескрываемым любопытством оглядывалась по сторонам, отмечая дорогие кожаные сиденья, интересные приборы с цифрами для измерения скоростей, и рычажки, непонятно для чего нужные. И как только его величество разбирается с этим железным монстром?!
Его величество, правда, на некоторое время позволил себе позабыть обо всём на свете, и просто смотрел на свою очаровательную спутницу, любуясь её нежной, девичьей красотой. А её детское любопытство было таким забавным, что он не сдержал лёгкой улыбки, по-прежнему не сводя с неё заинтересованного взгляда.
— Я, наверное, кажусь вам самой настоящей дикаркой, да? — с грустью спросила Александра, когда поняла, что Мишель смотрит на неё. — Просто это второй раз в моей жизни, когда я вижу автомобиль, и первый раз, когда я вижу его так близко!
По этому поводу полагалось съязвить, пустив неизменно остроумное высказывание о том, что иначе-то и быть не могло, где уж ей, безродной нищенке, видеть такие дорогие игрушки, как автомобили?! Но Мишель промолчал. У него и в мыслях не было язвить. И Сашу это удивило, она даже повернулась к нему, будто требуя от него немедленной ответной реплики уже в привычном стиле, но он и тогда ничего не сказал. Просто улыбнулся, и завёл мотор, из-за шума которого стало уже не до разговоров.
И хорошо, потому что Саша волновалась так, что попросту не знала, о чём говорить! Безусловно, стоило поблагодарить его за вчерашнее, это как минимум, но она от переживаний своих и слова не могла произнести! Только и оставалось, что бросать короткие взгляды украдкой, пользуясь тем, что Мишель сосредоточен на дороге, и не смотрит в её сторону, как ей казалось.
Ошибочно казалось, добавим мы, потому что Волконский время от времени тоже поглядывал на неё не без интереса. Он сам не мог объяснить, отчего его тянет каждый раз возвращаться взглядом к этому милому личику, этим медно-рыжим кудрявым прядкам, небрежно выбивавшимся из-под фетровой шляпки. Было в ней какое-то своё, небывалое очарование, какого не было ни в ком другом. А уж как лучезарно она улыбалась…!
До самого вокзала Мишель старательно перебарывал в себе желание в очередной раз взглянуть на неё, и сам же себе проигрывал. Сашенька же этого не замечала совершенно, продолжая с небывалым любопытством оглядываться по сторонам — города она до сих пор не знала, ей всё было внове, она будто хотела запомнить побольше, прекрасно осознавая, что второй шанс полюбоваться московскими красотами из-за автомобильного стекла ей вряд ли представится.
До вокзала доехали быстро, там их уже ждал человек Мишеля. Он забрал у Волконского ключи, чтобы отогнать машину обратно на Садовую, а ему отдал заранее купленные билеты на утренний экспресс. Сашенька с любопытством заглянула Мишелю через плечо и тут же подняла на него удивлённый взгляд.
— Что это? Купе класса люкс, четыре места? Это ещё зачем?!
Определённо, у неё был талант ставить его в тупик своими вопросами. Мишель несколько растерянно пожал плечами, и ответил:
— Я как-то не привык ездить в экономическом классе.
Прозвучало скорее как оправдание, нежели как бахвальство, и на этот раз Александра решила его простить. Покачав головой, она сказала:
— Полтора часа в пути, мы вполне бы доехали без этой помпезности, втрое дешевле! Зачем было выкупать сразу всё купе?
— А тебе, что, нужны попутчики? — задумчиво спросил Мишель. — Понимаю, тебе отвратительно моё общество, но не настолько же? Поверь, моя компания ещё не самая худшая из всех тех, что могли бы попасться!
— Вы думаете? — Александра постаралась изобразить сомнение, но у неё не вышло, и в следующую секунду они уже весело смеялись вдвоём.
— Ты невыносима! — сообщил ей Мишель, кивком головы указывая в сторону дебаркадера, откуда отходил их шестичасовой экспресс.
— Я? О-о, да вам по части невыносимости и вовсе нет равных! По сравнению с вами, я — так просто ангел, даром, что без крыльев! А ещё меня безумно забавляет ваша дворянская манера жить на широкую ногу и свято оберегать собственную персону от разного рода бытовых мелочей. А ведь взрослые люди, в самом деле!
— Боже, ну теперь-то чем ты недовольна? Спасибо, ваше величество, что заранее позаботились о покупке билета, и мы не простоим в очереди в течение следующих сорока минут, расталкивая других желающих, и не опоздаем на поезд в этой суете! — Подумав немного, Мишель добавил: — Вот почему я не люблю общественный транспорт.
— Неистребимые дворянские замашки! — констатировала Александра, пряча улыбку.
— Ладно, не благодари, — сдался Мишель, взмахнув ладонью. Глаза его блестели задорно.
— Нет, спасибо-то оно, конечно, спасибо, но… ваше величество, а вы никогда не пробовали выходить в народ? Глядишь, пообщались бы с низшими слоями населения, и убедились бы, что они тоже люди, ничем не хуже, а в некоторых случаях и лучше, чем некоторые из вас!
— Это всё замечательно и поэтично, но в эконом-классе я всё равно не поеду, — сразу же заверил её Мишель, и очаровательно улыбнулся.
— Я не это хотела сказать!
— Я прекрасно понял, что ты хотела сказать, — ответил Мишель, теперь уже вроде бы серьёзно. — И, если ты вдруг забыла, я был на войне. А там «выходить в народ» получалось гораздо чаще, чем ты думаешь. Перед смертью все равны, и офицеры, и солдаты, и дворяне, и простолюдины. Я не до такой степени эгоистичен, как тебе кажется, чтобы всего этого не понимать.