100 перегруппировался, вскочил на лапы и бросился Ватеку на спину. Он обхватил шею каинита, пытаясь задушить того. Тут же 99, оклемавшийся от удара головой, в длинном прыжке оказался рядом с Ватеком и ударом снизу вверх оставил четыре глубоких пореза на его груди. Шерхан закричал. Он резко ударил головой назад, пытаясь поразить 100 мягкие ткани звериного носа, но вампир ожидал нечто подобное. 99 тут же ударил еще раз, слева направо. Но этот удар Ватек отразил ногами, потянувшись, используя 100 в качестве опоры.
Не рассчитав сил, 99 не удержал равновесия и упал на колено, оказавшись боком к Ватеку, все еще сжимаемому в смертельных объятиях 100. Но Шерхан не планировал сдаваться. Он круговым движением кистей перехватил оружия и ударами рук назад вонзил острия серпов в плечи вампира.
100 закричал. Зловонный воздух выплеснулся на Ватека, отчего Ян на мгновение едва не задохнулся. Он резко дернул руки вниз, отчего серпы рассекли грудные дельты 100, причиняя ему дополнительные страдания.
Порфир попытался подняться. Глаза застилал багряный туман, из трещин на коже сочился гной. Он стекал по телу и конечностям, заливая пол. Порфир увязал в нем словно насекомое, попавшее в охотничьи тенета паука. Порфир пытался что-то произнести, но его связки превратились в студень, не способный рождать связную речь. Получались одни хрипы и стоны.
Дневальщик отошел от болевого шока. Он еще сохранил достаточно сил, чтобы продолжить бой. Его железы выработали еще одну порцию яда, да с таким напором, что тонкие струи обжигающей жидкости брызнули с игл на пол. Машруш с силой расправил плечи и тут же бросился на Ватека, одновременно с этим нанося колющий удар руками.
Костяные иглы вонзились в Шерхана, яд попал в кровь. Внутри взорвался вулкан боли, от которой Ватек на секунду потерял сознание. Он резко дернулся вперед, высвобождая тело от пронзающих его игл Машруша.
Под ноги подкатился перегруппировавшийся 99. Ватек потерял равновесие и полетел вперед. В воздухе он воспользовался способностью к левитации и, вместо того что бы упасть, взмыл вверх. Но подобный же маневр совершил и 100. Два тела с силой столкнулись в воздухе. Ватек вслепую ударил серпами, один из которых все же нашел цель. На теле 100 появилась еще одна рана, из которой тут же ударил тугой фонтан крови.
Порфир едва поднялся на ноги. В его голове уже не осталось признаков былой личности. Глазами совершенно иного создания он смотрел на окружающий мир. Но он был по-прежнему слаб. Тело не слушалось сигналов мозга, испытывая к новой власти полную неприязнь. Человек сделал шаг вперед и чуть было не упал вновь. Его ноги разъехались в разные стороны, руки яростно замесили воздух, пытаясь сохранить тело в вертикальном положении.
100 упал на пол, пробивая в нем воронку изрядных размеров. Тонкие трещины побежали в разные стороны от того места, где в покрытие впечаталась тяжелая туша вампира. Скорее всего при падении он сломал себе позвоночник, потому что неестественно изогнутая спина выгнулась слишком сильно, а раскинутые в стороны конечности затрясло мелкой дрожью. 100 широко раскрыл пасть, из которой с бульканьем потекла черная кровь.
99 взвыл. Боль от потери брата затмила разум. Обуреваемый слепой яростью, он бросился на Ватека, больше озабоченный атакой, нежели защитой. Шерхан не преминул воспользоваться промахом врага.
Он, оставаясь на месте, отклонил корпус в сторону, ногой подсек 99. Когда вампир начал падение, Ватек вонзил в его спину острия своих серпов.
Резко падая на колени, Ватек умножил силу собственного удара на силу тяготения, в клочья разрывая внутренности Пса. 99 в последний раз выдохнул воздух из легких, дернулся в предсмертных конвульсиях и затих.
Мощный удар смел Ватека с места. Это дневальщик собрал последние силы и одним ударом припечатал Шерхана к стене, схватив за горло. Свободной рукой он начал вонзать в грудь и живот Яна свои отравленные иглы.
Порфир… хотя уже никто не поручился бы за то, что это был именно он. Существо встало. Его взгляд наконец-то сфокусировался. Увиденное потрясло существо.
Собравшись с силами, превозмогая боль и чужеродность тела, разум послал свой сигнал в гортань, на голосовые связки.
— Ватек! Ян… прошу тебя!
Машруш остановился. Сигнал чужой мысли пронзил его мозг и подчинил себе. Он опустил руки, освобождая израненного Ватека. Тот обессиленно сполз по стене, уперся спиной в холодное покрытие. Его тело сжигал огонь отравы.
Машруш сделал несколько шагов, пятясь спиной от поверженного противника. Потом он остановился и сам упал на колени, руками упираясь в пол. Из открытого рта потекли струйки крови, образовывая на уровне лица мутную лужу.
Существо, бывшее Порфиром, приблизилось к Ватеку и встало на колени рядом с ним.
— Ян… очнись… Ян!!! — Существо закричало.
Веки Ватека дрогнули. Его раны были опасны, но вампир был далек от смертельного порога. Он почувствовал, как что-то липкое коснулось его лица. Он инстинктивно дернул головой, но только лишь причинил себе лишние страдания. Едва сдерживая стон, Ватек открыл глаза и увидел перед собой такие знакомые черты.
— Ты? Но как?..
2
Хранитель ауры был потрясен информацией, открывшейся ему. Слезы, простые, свойственные только людям, потекли из его глаз. Настолько сильным был полученный шок. В его голове просто не могло уложиться ничего подобного. Ведь как ни крути, он был зависим от тех простых вещей, из которых складываются законы и устои любого сообщества. И так как он был подчиненным существом, ощущение своей свободы только на первый взгляд казалось даром. На практике же естество слуги, раба, кого угодно, но только не равного, жаждало и впредь подчиняться и бояться. Он был просто не готов нести ношу, неожиданно упавшую на его плечи.
Он понял, в чем причина растерянности Псов. Он увидел, что должные быть крепкими узы, связывающие их с Патриархами, истончились. Да их уже практически не было. Терцио мог сказать, что это взволновало его. Но только при том условии, что общие законы его микрокосмоса остались бы прежними. А когда он оказался в роли несмышленого младенца, рукой нерадивой матери выброшенного из колыбели, то естественное волнение переросло в панический страх.
В конце концов, он сам был не более чем Псом, от которого зависело выполнение весьма важной миссии. Теперь, когда некому было подчиняться, когда никто не будет спрашивать о результатах, хранитель ощутил свою полную бесполезность. Ему невыносимо захотелось смерти.
Терцио, погруженный в транс, напоминал восковое изваяние. Открытые участки кожи пожелтели, отчего можно было предположить, что и скрытое одеждой тело не минуло такого изменения. Четко проступили скулы, губы были сжаты так крепко, что скорее были просто черной чертой в районе ротовой полости. Открытые, но ничего не выражающие глаза запали, бельма были испещрены мелкой сетью набухших сосудов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});