был, первым долгом ты должен поесть, отдохнуть, поспать. Мы уже тут хорошо перекусили, ребята постарались. Позавтракали как следует, а теперь у нас есть силы сидеть и ждать обеда…
Бойцы весело засмеялись.
— Вот это человек. Вот это по-солдатски! По-нашему. Такой, небось, нигде не пропадет! Молодец…
— А чего же в своем отечестве стесняться, ребята? Древний закон: если ты солдат, так не стесняйся! Жизнь походная, она требует своего. Есть возможность перекусить, не зевай, молоти! Неровен час, может, через минуту попадешь в какую-нибудь беду…
Вася Рогов слушал бывалого солдата и таял от удовольствия. Ему еще, кажется, никогда не было так хорошо, как сейчас, когда «батя» говорил и смешил бойцов. Открыв банку трофейных консервов, налив кружку кипятку, он подал капитану, который уже сидел на пне, и, заглядывая ему в глаза, сказал:
— Товарищ капитан, если благополучно переберемся к своим, надо будет батю вашего не отпускать… Пусть с нами останется… Сам говорил мне, что хочет еще повоевать… Останется с нами, ладно?
— Там видно будет, — бросил капитан и с аппетитом взялся за еду. — В тыл отправим…
— Ты, Васек, кажется, адрес перепутал, — вмешался высокий рябой пограничник, который все время только ухмылялся и не проронил ни единого слова. — Ты другое хотел сказать… — подмигнул он в сторону, где сидела на ящиках Шифра. — Чтоб оставили тут сестричку!..
Все рассмеялись, а Вася покраснел до ушей. Но, взяв себя в руки, ответил:
— Ну и она с нами останется, будет медсестрой… Сама мне говорила, что все равно уйдет на фронт, а в тыл ни за что не поедет…
— Ты смотри, а мы и не знали, что Вася у нас такой расторопный, — не оставлял его в покое рябой пограничник. — И когда же ты успел узнать все ее планы? Ну и Вася, всех наших ребят обскакал!
— Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся…
— А я видел, как им, чертям, тошно было! — вмешался кто-то из бойцов. — Лежу я под деревом, сплю… Ну, вот тут, недалеко от палатки… Вдруг слышу: бац! — кому-то дали оплеуху… Думал, бомба взорвалась, такой удар получился. Схватился, гляжу, и что вы думаете? Это новенькая, которая с папашей к нам пришла, выдала нашему Васе. Все пальцы отпечатала на его щеке… Ну я, конечно, молчу, вижу, девчонка боевая, молодец… Жаль, конечно, что нашему брату влетело, но, видать, заслужил…
И снова раздался хохот. Васе хотелось сквозь землю провалиться.
— Зачем врать, Салим! — пробормотал он и отошел в сторону, сердитый и злой.
Капитан быстро завтракал, прислушиваясь к шуткам своих бойцов, раскатисто и от души смеялся вместе со всеми. Он был доволен, что все повеселели.
Позавтракав, капитан приказал всем, кроме часовых и дежурных, расположиться на отдых и быстро пошел к землянке радистов.
Шмая и Данило снова устроились на соломе в палатке. Шифра сидела с краю, прислонившись к стенке, и не без тревоги смотрела в ту сторону, откуда доносился глухой грохот орудий. Вася метался вокруг палатки на виду у девушки, не зная, что придумать, чтобы подойти. И все же, когда обитатели палатки задремали, тихонько подошел к девушке и шепнул ей на ухо:
— Ты не обижайся на наших ребят… Это они шутили. Хорошие у нас хлопцы… А боевые какие!.. И я уже просил товарища капитана, чтоб он тебя взял в отряд медсестрой. Ничего, быстро научишься!.. Вместе будем…
Он опустился рядом с ней на солому, но она на него подняла удивленный взгляд: мол, разве мало ты уже получил? Если хочешь, могу добавить.
Вася усмехнулся и чуть отодвинулся в сторонку.
— Не надо сердиться… Честное слово, никто тебя у нас не обидит…
— Это я знаю. Только ты смотри, Вася…
Шифре хотелось прислониться к плечу Данилы, соснуть хоть минутку. Но разве можно спать, когда она все время ловит на себе пристальный, полный восторга взгляд парня? Девушка каждый раз смущенно отворачивалась: «Странный какой, — думала она, — ну, чего он так смотрит на меня? В рваной шинельке, в этих страшных сапогах я, верно, на черта похожа… Чудной, и нашел же время заглядываться!..» И все же ей было хорошо рядом с ним, этим славным пареньком с чуть вздернутым, как у девчонки, носом. И смелый он, видно… Она заметила у него на груди под короткой солдатской курткой медаль с краткой, но внушительной надписью «За отвагу». Такой малой, а уже с медалью… Если б не стеснялась, она спросила бы, за что он получил такую награду. Наверно, на границе шпионов задержал. Но Шифра боялась лишний раз даже взглянуть на него.
А Вася не мог спокойно усидеть на месте. То и дело поправлял на голове свою зеленую фуражку, словно желая этим сказать: «Видишь, цыганочка, мы не простые солдаты, а пограничники!..»
Шифра подняла на него глаза и, заметив, что из-под фуражки высовывается порванная подкладка, сказала, доставая иголку и нитку:
— Давай зашью, неряха… А еще пограничник!
Вася снял фуражку. В самом деле, подкладка была немного порвана.
Он с восторгом смотрел на красивый профиль девушки, и дух у него захватывало. Он ведь еще никогда не сидел так близко возле девчонки. И этот храбрый пограничник, который не знал страха, преследуя шпионов на границе, теперь окончательно растерялся и потерял дар речи…
Неожиданно он улыбнулся:
— Хочешь, я тебе расскажу, какая у нас, в Сибири, охота. Как-то шли мы с дедом и выследили здо-оровенного медведя… Два дня ходили за ним. И что ты думаешь, свалили его и притащили домой! Пудов пятнадцать, не меньше, в нем было… А мясо знаешь какое? Сладкое-пресладкое. Никогда не ела? Эх, приехала бы к нам, в Сибирь! А рыба у нас в реках какая! Лосось, форель…
Шифра бросила на него насмешливый взгляд и, приставив палец к губам, прошептала:
— И у нас в Ингульце тоже хорошая рыба… — Но спохватившись, добавила: — Давай не будем болтать. А то разбудим их, и нам попадет…
Она кивнула в сторону спящих и вся ушла в работу.
«Опять оконфузился», — подумал Вася и, не зная, за что взяться, стал рыться в своем ранце. Вдруг лицо его просияло. Он обнаружил там несколько завалявшихся конфет. Протягивая их девушке, Вася шепотом сказал:
— Возьми, хоть и трофейные… Не очень, конечно, вкусные. У фрица нынче все — один эрзац, ну, значит, подделка… И душа у них — тоже эрзац… Возьми, не стесняйся, мы люди свои… Я слыхал, что все девчонки страшно любят сладкое… Это правда?
— Очень любят!.. — неохотно ответила Шифра. — Теперь девушкам так сладко, что они только о