— Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что происходит? — спросил Саймон.
До того, как беседа возобновилась, вернулась бабушка Джеймса, и мисс Грэм пришлось уехать. Элизабет пригласила обоих внуков на ужин, а затем оставила их. Без Анжелики гостиная казалась более тихой и темной, и Джеймс поднялся, чтобы найти что-нибудь, чтобы занять себя.
— Джеймс, могу я поговорить с тобой? — Саймон вернулся от двери, где прощался со своей невестой.
— Это звучит весьма официально, — прокомментировал маркиз, кивнув и снова усевшись.
— Кажется, что ты… слишком быстро нашел общий язык с Энджел. — Эти слова не внушали большой надежды. Джеймс приподнял бровь.
— То, чем мы занимались — это спорили, Саймон.
— Тебе нравится спорить, — заметил его кузен. — Так было всегда.
— Что ж, извини меня за то, что я получаю удовольствие от оживленной беседы. Я подумал, что ты обрадуешься тому, что мы с леди Анжеликой отлично поладили.
— Так и есть. И прекрати вести себя так враждебно, — нахмурился Саймон, подходя столику, чтобы налить себе бренди. Он поднял графин в сторону Джеймса. — Выпьешь?
Маркиз покачал головой.
— Нет. И я вовсе не веду себя враждебно.
— Тебе не следовало раздражать Энджел. Достаточно плохо уже то, что ее родители почти готовы отменить свадьбу просто потому, что Дьявол вернулся в Лондон.
На впалой щеке маркиза задергался мускул.
— Я приношу свои извинения, кузен, — прошептал он, — на случай, если то, что я выжил под Ватерлоо, расстроит твои свадебные планы.
Саймон вспыхнул.
— Я не это имел в виду.
— Что ж, тогда, будь добр, объясни, что ты в точности имел в виду.
— Джеймс, я хотел… попросить у тебя помощи.
— У тебя очень забавный способ подходить к этому. — Он сделал жест в направлении Саймона. — Продолжай.
— Ты знаешь, что мы с Энджел не хотим ждать до следующего апреля, чтобы пожениться, — медленно произнес его кузен, и маркиз кивнул.
— И я пришел к такому же выводу.
Саймон прислонился спиной к подоконнику.
— Прошлой ночью я случайно заметил реакцию ее матери, когда та увидела, как вы вальсируете.
— Итак, ты хочешь, чтобы я держался подальше от Энджел. — Маркиз встал и отвернулся, чтобы Саймон не увидел, как сильно это ранило его. — Очень хорошо.
— Нет, Джеймс, я не хочу, чтобы ты держался подальше от Энджел. На самом деле, я хочу как раз противоположного.
Подумав, что он, должно быть, неправильно расслышал, Эббонли остановился на полпути к двери и обернулся, чтобы уставиться на Саймона.
— Что?
— Ее родители обеспокоены тем, что, возможно, мы поторопились с решением пожениться. Что, если они правы?
Джеймс нахмурился, задумавшись над тем, почему он надеется, чтобы то, что он слышит, оказалось правдой.
— Саймон, это, конечно же, не моя забота, если ты и леди Анжелика изменили…
Покачав головой, Саймон сделал шаг вперед.
— Вот что я имею виду: что произойдет, если маркиз Эббонли начнет выказывать интерес к Энджел? Если ее родители осознают это, то ее они, несомненно…
Джеймс тряхнул головой.
— Абсолютно точно нет, Саймон. Я не встану между тобой и женщиной. Никогда. Если я и выучил какой-то проклятый урок в жизни, то именно этот.
Саймон побледнел.
— Это не будет похоже на… Дезире, — произнес он. Джеймс снова повернулся к двери, и Саймон пошел за ним. — Джеймс, мне очень жаль. Я имел в виду, что все это будет только напоказ. Это будет только для того, чтобы убедить ее родителей в том, что отсрочка свадьбы была ошибкой. — Он опустил руку. — Что они будут в гораздо лучшем положении, если позволят нам пожениться немедленно.
— Нет, Саймон.
Его кузен сделал паузу.
— Ты должен мне, Джеймс.
Джеймс повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Я тебе должен? — медленно повторил он.
— Я провел большую часть своей взрослой жизни, помогая тебе удирать, буквально и фигурально, из женских спален; обеспечивал тебе благополучное возвращение домой, когда ты был слишком пьян, чтобы стоять на ногах и только что выиграл у того или иного лорда половину того, что принадлежало ему от рождения; и, — Саймон на мгновение заколебался, а затем поднял подбородок, — я был твоим секундантом на дуэлях.
Он замолчал, но Джеймс стоял неподвижно, ожидая продолжения.
— И? — наконец подсказал он, глядя на кузена.
— И я прошу всего лишь об одной услуге. Большой услуге, я должен это признать, но я никогда не попрошу тебя ни о чем другом.
— Почему ты никогда не писал и не рассказывал мне о твоей Энджел? — спросил Джеймс вместо ответа.
Саймон с подозрением изучал его лицо, очевидно, понимая, что его отвлекают.
— На самом деле это было что-то вроде неожиданности.
— Ты имеешь в виду, что ты сделал предложение случайно? — ответил Джеймс, приподняв бровь. — Кажется, это немного непродуманно с твоей стороны, кузен. Ты же у нас рассудительный человек, и все такое.
Кузен немного расслабился.
— Это не было случайным. Я имел в виду, что мы встретились в начале прошлого Сезона, я и Энджел, и у нас оказалось так много общего и мы стали такими хорошими друзьями, что, хм, я внезапно осознал, что по уши влюблен в нее.
Джеймс с минуту изучал своего кузена.
— Тогда устрой тайный побег.
Саймон заметно побледнел.
— Я никогда не сделаю ничего подобного. Родители Энджел никогда не простят нас.
— Но они простят, если ты затеешь эту маленькую игру с честью их дочери?
— Они не узнают, что это игра. И так как мы втроем будем знать об этом, то ее честь никогда не подвергнется риску.
— А что насчет остального общества? Они уже сунули в это свои носы. И я пытаюсь исправить причиненный ущерб. Я ищу себе жену. Я не хочу…
Его кузен фыркнул.
— Ты? Ищешь жену? — Он указал в сторону двери, за которой исчезла Анжелика. — Вот о чем вы двое говорили?
— Почему все вокруг считают, что упоминание меня и супружества вместе — это чертовски забавно? — прорычал Джеймс.
Очевидно, поняв, что маркиз не шутит, Саймон посерьезнел.
— Хорошо, — проговорил он. — Ищи себе жену. После того, как поможешь мне. — Он поднял руку, когда Джеймс начал протестовать. — Твоя репутация едва ли получит еще одну царапину. А с твоим богатством, так или иначе, найдутся женщины, которых не побеспокоило бы даже то, если бы ты был одноглазым карликом с горбатой спиной.
— Саймон…
— Джеймс, пожалуйста. Я хочу жениться. Помоги мне.
Джеймс вздохнул.
— Отлично. Но один из нас пожалеет об этом. — Он посмотрел на кузена, выражение его лица было серьезным. — И надеюсь, что это буду я.