Глава 6.
Кейтлин.
Мелинда дёргает мою руку.
— Почему здесь Грант?
Я закрываю папку перед собой и бросаю в ящик стола. Мой бывший парень в синем костюме, сшитом на заказ, и с кейсом в руках открывает дверь галереи.
— Дашь нам минутку? — спрашиваю я, не глядя на неё.
Она уходит, пока он пересекает галерею, а его глаза шарят по последним выставленным работам.
— Что ты здесь делаешь?
— И я тоже рад тебя видеть.
— Прости. Я не ждала тебя.
Он однократно кивает, глядя за мою спину.
— Это последняя?
Я смотрю через плечо на фотографию. На ней только моё окно в поместье — всё. Я поместила фото в рамку таким образом, чтобы низ картины захватывал лишь подоконник. Я не удивлена, что её не купили. Вид из него серый и холодный, и в нём нет ничего необычного. В любом доме может существовать подобное окно. Но для меня оно значит очень многое, вот поэтому на него столь высокая цена.
— Из моей выставки — да. Всё остальное продано.
— Хорошо, — его взгляд скользит по мне, после чего он смотрит на часы. — Время обеда. Не против, если я присоединюсь?
— Ну, вообще-то…
— Давай, Кэт. Позволь мне.
Я вздыхаю:
— Хорошо. Конечно. Только Мел сообщу.
Я хватаю пиджак и сумочку и говорю Мелинде, что скоро вернусь. Грант ждёт меня перед зданием, придерживая дверь.
— Как обычно? — интересуется он, и я киваю.
Мы направляемся в гастроном на углу.
— Как работа? — спрашиваю я.
— Идёт потихоньку. Вчера вернулся из командировки.
— Это круто. Я забыла. Япония.
— Было классно убраться отсюда ненадолго. Мне тоже нужно было время подумать.
Я смотрю вниз и жду. Но он ничего не говорит, а просто открывает дверь в гастроном, когда мы добираемся до него и направляемся к отделу готовой еды.
— Два сэндвича с индейкой: мне — со всем, ей — с сыром чеддер вместо проволоне и без майонеза, — он смотрит на меня, когда женщина за прилавком отворачивается от нас. — Это всё, или что-то поменялось за последние две недели?
Я улыбаюсь:
— Нет. По крайней мере, не привычки в еде.
Он оплачивает нашу еду и напитки, пока я выбираю столик на террасе. День прохладный, но солнце сжалилось и греет. Когда мы немного подкрепились, я спрашиваю:
— Так для чего это?
— В Японии было одиноко. Имею в виду, у меня было несколько поездок за год, но эта была иной. Я знал, что ты не будешь ждать меня здесь, и время там было весьма подпорчено из-за этого.
— Прости. Знаю, что это было неожиданно.
— Неожиданно, да. У меня было время подумать после нашего последнего разговора. Находиться вдалеке от тебя было сложно. Мне бы хотелось, чтобы ты дала мне шанс попытаться всё наладить.
— Грант…
— Я тебе кое-что привёз.
— Мне? — спрашиваю я, касаясь груди. — Зачем?
Он берёт кейс с земли и кладёт его на стол. Тот открывается после парного клика, и Грант достаёт прямоугольный пакет. Я отталкиваю свой сэндвич и разворачиваю хрустящую коричневую бумагу, всё это время глядя на него.
Три панно создают картину ветки одинокого вишнёвого дерева в цвету. У неё снежно-серый фон, будто сейчас середина зимы, но розовые лепестки остаются чувственными, едва меняя свой цвет на белый.
— Это напоминает мне тебя, — произносит он.
— Оно прекрасно, — отвечаю я. — Хотя я не такая утончённая.
— Может, и нет. Ты права, вишнёвый цвет утончённый. Его жизнь коротка. Это напоминание о том, что нужно ценить редкие и драгоценные моменты.
Мои глаза мечутся между его лицом и подарком.
— Ты не сделал ничего плохого, Грант.
— Возможно, ты чувствовала себя… Не знаю, недооценённой. Я не был предназначен для этого, — на обычно выглаженном костюме появляются складки, когда его плечи поникают. — Не тем занимался. Иногда я забываю, что просто выслушать помогает больше, чем решать проблему. Если бы знал, что теряю тебя, малышка, я бы сильнее старался быть здесь с тобой.
— Дело не в этом, — говорю я.
Чувствую, как сжимается горло и болит сердце.
— Дай мне ещё один шанс.
Я смотрю на стол, избегая его грустных глаз:
— Мне жаль. Я не могу.
— Почему нет? Мне нужна причина, Кэт. «Так не пойдёт» делает вещи только хуже. Это может значить что угодно.
— Я кое-кого встретила.
— Что?
Я заставляю себя встретиться с ним взглядом, но он пристально всматривается в невидимую точку на столе.
— Быстро, — произносит он. — Хотя… — он поднимает глаза: — Пока мы были вместе?
— Нет.
— Кто он? Чем занимается?
— Он… Объектами в стадии строительства.
— Мне не нравится, как это звучит.
— Вот такая я.
Я тянусь к его руке и сжимаю её:
— Спасибо за подарок.
Я заворачиваю панно, пока Грант убирает кейс со стола.
— Я провожу тебя обратно.
— Тебе не по пути, — произношу я, но мы уже идём.
— Кэт, — спрашивает он не решительно, — ты уверена насчёт этого? Мы хорошая пара, так все говорят. С работой всё в порядке. У меня есть дом, где я хочу, чтобы была и ты. Я помог уладить всё то дерьмо, через которое тебе пришлось пройти. Я люблю тебя. Этот парень может дать тебе всё это?
Мы останавливаемся возле огромных окон галереи, и я изучаю лацканы его пиджака. Это правда: Грант — мечта, а не парень. Жизнь с ним была бы лёгкой, гораздо легче, чем с Кельвином.
— Я не знаю, — в итоге говорю я. — Но это не имеет значения. Ничего не важно, потому что ничто не может удержать меня от него.
Я благодарна Гранту за то, что он разворачивается и уходит, потому что больше не могу выдерживать выражение его лица. Однако он останавливается и оборачивается. Он пялится сквозь меня в галерею.
— Когда впервые ты показала мне то фото, я спросил, почему оно так важно для тебя. Ты сказала, что сидела там, ждала и мечтала.
— Ты спросил, получила ли я когда-нибудь то, о чём мечтала.
— Ты сказала «нет». Почему у меня такое чувство, что это изменилось?
Я вздёргиваю головой.
— Потому что это так. Я не получила то, что хотела, но получила кое-что лучше.
— Прощай, Кэт.
Грант уходит дорогой, которой мы пришли, и я наблюдаю за этим, пока он не поворачивает за угол. Переживаю из-за того, что говорит обо мне предпочтение Кельвина Гранту, будто я не способна уйти от боли, которая для нас кажется неизбежной. Его боли, моей и нашей совместной.
Позже я сижу на том же месте в галерее, когда Мелинда тихонько присвистывает.
— Ого.
— Что? — спрашиваю я, закрывая железную решётку.
— Высокий и сексуальный сейчас пялится в нашем направлении.
— Кто?
Она указывает на тротуар, и я замечаю Кельвина, прислонившегося к машине.
— Это Кельвин, — отвечаю я.
— Это твой новый парень?
— Я же говорила, что он горячий.