Маркус. "Две недели, и ты уйдешь". Маркус направился к двери, Кора все еще была у него на руках. Он повел ее вперед, затем оглянулся через плечо на своего врага. "И твой клуб все еще должен мне дань".
Хайп стоял у двери и открывал ее для них. Кора и Маркус выскочили наружу и Хайп последовал за ними, неестественно тихо. Кора не знала, что и думать, но ее ноги немного ослабли после всего этого противостояния.
Снаружи, в коридоре, Шаро стоял с узлом облаченных в черное Теней, ожидая своего лидера.
"Ты слышал это?" спросил Маркус у Шаро.
Крупный мужчина кивнул. "Две недели, а потом выгнать его. Это действительно то, как мы будем играть?"
"Дадим ему осмотреться, прежде чем он вернется в Метрополис. Тогда он сможет сказать Деми и братьям, что мы их не боимся".
"Ты уверен, что они стоят за этим?" тихо спросил Шаро.
Кора была удивлена, что они так свободно разговаривают в ее присутствии, но она была рада этому. Чтобы узнать, что происходит в войне между преступной династией ее семьи и династией Маркуса, она полагалась на шепот и обрывки разговоров, которые подслушивала то тут, то там.
"Прошло не так много времени, чтобы они забыли, каково это — править". Маркус дернул головой в сторону Теней. "Идите туда и проверьте его".
Солдаты немедленно вышли из зала в зеленую комнату, чтобы присмотреть за ЭйДжей. "Сирота — это троянский конь. Чтобы усыпить нашу бдительность, пока ЭйДжей вокруг. Но если мы начнем действовать слишком рано, мы будем выглядеть нервными. Мы не можем позволить себе выглядеть слабыми".
"Лучше сыграть идеально", — пробормотал Шаро глубоким, как могила, голосом. "Нам удалось свести все к нескольким стычкам между нами и Титанами, пока что. Но если все пойдет плохо, это будет означать войну". Большой человек повернулся и зашагал прочь, картины на стене дрожали вслед за ним.
Кора наконец сделала глубокий, дрожащий вдох.
"Ты в порядке?" Маркус повернулся к ней. "Ты не должна была видеть это", — пробормотал он.
Она растерялась, когда он на мгновение прижал ее к себе, потирая успокаивающе рукой по ее спине. Имел ли он в виду, что она не должна была видеть это, потому что ему было жаль, что она может расстроиться, узнав о продолжающейся ссоре между ним и ее семьей? Или что она не должна была видеть это, потому что он не думал, что это ее дело?
"Я в порядке".
"Из-за меня ты опоздала на концерт". Он выглядел обеспокоенным и обнимал ее, Кора почувствовала, как все ее напряжение уходит. Она испытывала искушение, такое искушение, чтобы притвориться, что Маркус был просто красивым бизнесменом, который владел ночным клубом и концертным залом, а она — его жена. Притвориться, что они нормальная пара.
Но с ней было покончено. За мгновение до этого она видела настоящую любовь на лицах Кристофера и Айрис. Когда Маркус с нежностью смотрел на нее, она была красивой собственностью. Игрушка, которой ему не нужно было делиться. Это было так больно, знать, что настоящая любовь — это не то, что она может иметь. Не такая любовь, как у Криса и Айрис — сладкая, хрупкая и невинная. Маркус не понимал таких чувств, и если бы она попыталась объяснить ему это, он бы рассмеялся над ней.
Она отстранилась и скрестила руки на груди.
Маркус нахмурил брови, но лишь сказал: "Хайп отведет тебя в твою личную ложу. Я буду там во второй половине, после того как закончу разговор с некоторыми людьми".
Он не дождался ответа, прежде чем передать ее Хайпу и ушел в окружении телохранителей. И он ни разу не оглянулся.
Глава 3
Кора сидела в красивой ложе, глядя вниз на полированный деревянный пол сцены, в ожидании дебюта "Сироты" на Новом Олимпе.
Она посмотрела на пустое место рядом с собой. На секунду ей захотелось, чтобы Маркус был здесь с ней и посмотрел все представление. Но потом она покачала головой.
Так будет лучше. Маркус, может быть, и придет, но это было бы не свидание. Они не были такой парой, и Кора нуждалась в каждом напоминании, если собиралась преодолеть свое нелепое увлечение собственным мужем.
От размышлений ее отвлек выход на сцену "Сироты". Толпа тут же начала сходить с ума.
Охрана напряглась, чтобы удержать их от выхода на сцену. "Сирота" только вышел, а перед сценой уже лежала куча роз и кружевного белья.
"Сирота" сел на предоставленный табурет, очень похоже на его позу за кулисами. Он наклонился вперед к микрофону. Сцена погрузилась в темноту, за исключением одного прожектора, светившего над его головой.
"Это для Айрис", — сказал он своим хриплым голосом, и фанаты закричали в экстазе. Кора видела, как один из них потерял сознание, упав на охранника, который пытался удержать барьер между толпящимися фанатами и сценой.
Потом заиграл "Сирота".
И Кора забыла обо всем. Концертный зал, ее сложные отношениях с Маркусом, даже о прерывистых криках поклонников.
Музыка.
Его голос.
Он был призрачным, полным такой тоски и… любви.
Он ничего не сдерживал. Он раскрыл себя, прямо там, на сцене, чтобы все увидели и разделили. Но нет, это было не для всех. Он не смотрел на толпу, как это делают обычные певцы.
Это было для нее. Айрис. Каждый раз, когда он поднимал глаза, его взгляд фокусировался только на одном месте, и Кора знала, что это должно быть то место, где сидела Айрис.
Когда он пел о звездах в ее волосах и о том, что она — мелодия, воплощенная в плоть, и о том, как стрела Купидона пронзила его кровь и кости…
Кора держалась спокойно, даже