ее нос почти не прижался к основанию его члена. Ее язык затрепетал под ним, и он потерял контроль.
"Кора", — застонал он. Наклонившись, он схватил ее за голову и держал ее там, пока он послал свою сперму ей в горло и на живот. Он отпустил ее так быстро, как только мог, но она осталась стоять на коленях, грудь вздымалась, когда она втягивала воздух.
Она полностью подчинилась ему и доставила ему огромное удовольствие. Тогда почему же тогда это чувствовалось так, словно это она контролировала ситуацию?
В редкий момент слабости он пробормотал: "Sei bellissima. Sono pazzo di te." Ты такая красивая. Я без ума от тебя. Она наморщила лоб, но он не стал переводить. Уже достаточно того, что он прошептал это вслух.
Взяв себя в руки, он выпрямился. Носовым платком он осторожно аккуратно стер пятна туши с ее лица. "Ты сегодня хорошо поработала. Я никогда не должен был оставлять тебя одну".
Она моргнула, словно потрясенная признанием, которое было близко к извинению. "Все в порядке. Я выжила".
"Ты больше никогда не останешься одна". Он бы попросил Шаро держаться рядом с ней, если бы он не мог сопровождать ее лично.
"Ты не должен беспокоиться обо мне".
"Должен. Ты — моя ответственность. Моя самая ценная собственность".
Она закрыла глаза, на ее лице появилось выражение. Не обида или злость, тоска. Кора могла бы сопротивляться, протестовать, но в глубине души она понимала его собственничество. Она даже жаждала этого. Она была его идеальной партнершей. И сегодня ночью она была в опасности. Настоящей опасности.
Он провел пальцами по ее лицу. "Тебе было страшно?"
"Немного".
"Моя деятельность тебя не коснется". Внезапные воспоминания о Кьяре охватили его. Найти ее тело окровавленным и сломанным. Нет. Он никогда не допустит, чтобы это случиться с Корой. Он взял ее за подбородок. "Он никогда не тронет тебя".
"Маркус". Она подняла на него глаза, губы блестели, взгляд был мягким и покорным. "Ты прикасаешься ко мне".
Он нагнулся, поднял ее и уложил на кровать. Она распростерлась перед ним, как жертва на алтаре.
Бриллианты сверкали на ее ушах, запястьях и впадине горла. Он коснулся правой серьги, наслаждаясь тем, как она вздрогнула от потребности, когда он провел пальцем по мочке уха. Яркие драгоценные камни подмигивали ему, когда она двигалась. Она не могла носить его цепи на людях, но эти она могла носить. Она была его, и все должны были это знать.
"Да, я прикасаюсь к тебе. Я единственный, кто может. Единственный, кто когда-либо сможет". Он наклонился над ней, грубые руки схватили и потребовали. Ему хотелось прикоснуться к каждому дюйму ее тела, держать ее в своей ладони.
Пока его пальцы проникали в нее, он посасывал нежный стык между шеей и плечом. Ее руки скользили вверх по его плечам и в его волосы, пока он не поймал ее запястья и не прижал к себе.
Она затрепетала под ним, зрачки расширились. Он переложил ее запястья в одну руку и держал их над ее головой. Его правая рука простерлась между ее грудей.
"Все это. Вся ты принадлежишь мне". Ему нужно было знать, что она поняла, и что она осознала это до глубины души.
Она слабо кивнула. Он наградил ее двумя пальцами в ее киске, работая глубоко, поглаживая чувствительную точку внутри нее, пока ее бедра не поднялись с кровати. Ее грудь покраснела, когда он увидел, как в ней расцветает оргазм.
Ее глаза расширились, почти шокированные, когда она достигла пика, продолжая и продолжая, пока он сгибал пальцы внутри нее и дергал. Ее ноги уперлись в кровать, а все ее тело напряглось, когда толчки прокатились по ней.
Когда он кончил, она опустилась на кровать. Он вынул пальцы и ввел их ей в рот. Ее рот смягчился, принимая его, хотя он не был нежным. Ее язык обвился вокруг его влажных пальцев, облизывая и облизывая, пробуя себя.
Его член выгнулся к небу, его собственный оргазм грозил вырваться наружу. Он уже кончил один раз и сильно, но его член забыл об этом. Он пульсировал, как будто само ее присутствие могло возбудить его.
Он вытащил пальцы из ее рта.
Она была покорна ему. Только ему. И он будет оберегать ее. Он переполз на кровать и встал над ней, держа член в руке. "Потрогай свою грудь", — приказал он. "Погладь их. Покажи их мне".
Тонкие пальцы Коры сделали то, что он приказал, и он стал гладить себя быстрее.
"Твои соски. Ущипни их. Сильнее", — потребовал он.
Она уже перекатывала свои соски, спелые ягоды, между кончиками пальцев, повинуясь ему, словно читая его мысли. Как будто они были одним…
Его кульминация пронеслась через него, и сперма хлынула на ее обнаженную плоть. Рыча от удовольствия, он пометил ее своим семенем. Без приказа Кора погладила себя по животу, втирая шелковистую эссенцию в свою безупречную кожу. Принимая его.
Волосы рассыпались вокруг ее головы, словно нимб. Ее тело мерцало, бледное и прекрасное в слабом свете.
"Ангел", — вздохнул он.
Казалось естественным опуститься на колени в конце кровати, просунуть руки под ее стройные бедра и притянуть ее ближе, и окунуть голову, чтобы испить ее сущность.
После того как она кончила раз, или два, или пятнадцать раз, он снова поднялся и наконец трахал ее. Он трахал ее так, словно она принадлежала ему, потому что сегодня он доказал, что так оно и есть, как для нее, так и для себя.
И он знал, что ее извивающиеся крики будут питать его всю ночь и до завтра, когда он наденет свой костюм, как броню, и отправится сражаться в зале заседаний, в клубах и на углах улиц, которыми он владел-укрепляя оборону и укрепляя границы, пока постоянные атаки Титанов не разбивались о невидимые стены, как прилив.