Султан-Ахмед младший
Трое братьев удалыхПоохотиться пошлиНа высокую скалу,Соколят в гнезде искать.
На высокой той скалеСпор затеяли они.Трое спорят удалых,Мол, кому из них идти—Соколят в гнезде достать.Жребий начали бросать.«Братья старшие мои,Жребий незачем бросать!»
Он конец каната взял,Стан свой крепко повязал.Со скалы спустился внизМладший брат Султан-Ахмед.«Братья старшие мои!Здесь у сокола в гнездеЯ нашел не соколят,А горластых воронят.Подымайте вверх меня,Потяните вверх канат!»
– «Мы канат потянем вверх,Младший брат Султан-Ахмед,Если ты оставишь намБелых на горе овец».
– «Белых вам дарю овец,Братья старшие мои,Потяните мой канат!»
– «Мы потянем твой канат,Младший брат Султан-Ахмед,Если долю нам своюВ доме матери отдашь».
– «Все богатства вам отдам,Братья старшие мои,Потяните вверх канат!»
– «Мы канат потянем вверх,Младший брат Султан-Ахмед,Если ты уступишь намИ красавицу твою.
Выращенную в дому,Словно ястреб на руке,Словно гордый молодойЖеребенок на лужке!»
– «Бог свидетель, ни за что,Чем вы ни грозите мне,Не отдам я вам ee!Хоть убейте вы меня,Разрубите на кускиИ раздайте по домам.
Словно долю от тельца,Что зарезали, когдаНаступил курбан-байрам,Не отдам ее я вам—Злым бесчестным подлецам!Будь бы я не человек,А родился бы легко,Как зимой летящий снег,Смерти б не боялся я.Если б рос я, как цветокНа подоблачной скале,В вешних солнечных лучахЖизни б я не пожалел!..»
И, оставив удальцаПод высокою скалой,Братья старшие егоС песнею пошли домой.
За аулом на тропеПовстречала этих двухИх названная сестра.И Султан-Ахмеда с нейНареченная ждала.
«Вы скажите, братья, мне,Младший где Султан-Ахмед?»
– «Где ж еще он может быть?Он остался на скалеУ сокольего гнезда.Верно, он резвится там,Как ягненок молодой,—Не хотел пойти домой!»
Вот сестра в аул пошла,С сахаром хурджин взяла,А невеста мех водойКлючевою налила.И пошли они вдвоемНа высокую скалу.«Милый брат Султан-Ахмед,Молви, где ты, что с тобой?Почему остался тыПод высокою скалой,Не пришел к себе домой?»
– «Как я мог прийти домой,Если бросили меняБратья старшие мои?»– «Мы сейчас в аул пойдем,Всех на помощь позовем,Ты немного потерпи,Голоден, так подкрепись!»
С белым сахаром сумуБросила ему сестра,Он хотел поймать – не смог.Тут красавица егоС чистою водою мехСверху бросила ему.Он хотел поймать – не смог…
«Бесполезно помощь звать,Не дождусь я, изнемог!Пусть не плачет наша мать,Пусть забудет обо мне!Ты, сестра, вернись домой,Говори, что брата нет.Милая, и ты уйди.Навсегда простись со мной.Нового себе найди.Если с камня соскользну,—Бездна страшная внизу,Камни острые внизу,Пропасть темная внизу!»
Соскользнул Султан-АхмедИ в ущелье полетел.Кости на скале одной,Кровь струится на другой. Нареченная егоИ несчастная сестраПодошли к пяте скалы,Где упал Султан-Ахмед.Мех, что бросили с водой,Кровью налили его.Положили в ту сумуКости белые его.И пошли они домой,Громко воя, как зимойВолки серые в лесу.Полночь на дворе была,Как домой они пришли.Братья сели меж собойМладшего добро делить.
«Если мало вам добра —Хватит вам его костей!Если нет еды, питья —Нате, пейте кровь его!»
Всадник на трехлетнем коне
Был парень молод и удал,Он на рассвете дняСедлом черкесским оседлалЧеченского коня.К седлу приладил он хурджин,А к поясу – клинок,И на виду седых вершинПустился в путь седок.
Над ним летели облакаИ тень орлиных крыл.И в полдень возле родникаОн спешиться решил.И, словно месяц молодой,Он заглянул в родник,В нем напоил коня водойИ свой омыл в нем лик.
И вдруг увидел: к роднику,Так плавно, как плывет,Каких не видел на веку,Красавица идет.
Идет с черпалкой золотойИ с отсветом вершинНесет, весь солнцем залитой,Серебряный кувшин.
«Коня трехлетнего седок,Дай мне к воде пройти.Поставил лошадь поперекТы моего пути».
А у самой румянец щек,Как будто маков цвет.«Коня трехлетнего седок,Скажи, коль не секрет,В селенье нашем у когоОстановился ты?»
– «Я здесь не знаю никого,Царица красоты.И, хоть ни с кем я не знаком,Но, расседлав коня,Тому я буду кунаком,Кто приютит меня».
– «Ах, что ты, сокол, говоришь…И просит молодца:«Знай, ты заехать должен лишьВ дом моего отца.Тебя он встретить будет рад,На радость аульчан.Его жемчужных окон рядГлядит на годекан».
Она от парня без ума,Наверное, былаИ стремя звонкое самаДжигиту подала.
И омывал, журча, истокСкалы холодной грудь.Коня трехлетнего седокВ аул направил путь.
Коня поставил в стойле он,И, как стрела в колчан,Вошел в тот дом, что обращенЛицом на годекан.В кунацкой саблю там на гвоздьПовесил и потомУселся, словно званый гость,На стуле золотом.
А девушка спешила такДомой от родника,Что потеряла свой черпакИ оба башмака.Она оттуда, свет очей,Примчалась босиком.«Ах, мама, мама, в стойле чейСкакун под чепраком?»
– «Поставь, безумная, кувшинИ ячменя не тронь!В наш дом вошел шайтана сын,Его вот это конь.Шайтана сын тебя украстьГотов средь бела дня».Кормить зерном ячменным всластьДочь принялась коня.
Над сердцем, лишь вступила в дом,Вновь потеряла власть.И с юным всадником вдвоемОна шепталась всласть.
Отец вернулся и повел,Почтенный житель гор,С приезжим парнем, сев за стол,Степенный разговор.
Не ведал в доме ни один,И тайну ночь хранит,Что гостя милого хурджинБыл девушкой открыт.
Она в него, у чувств в плену,Ссыпала до утраИ мерку золота одну,И мерку серебра.
И вот сложилось всё к добру,Заря раздула жар.Гость и хозяин поутруСобрались на базар.
Когда явились на базар,Красавицы отецСпросил: «Купить какой товарЖелаешь, удалец?»
– «Я торговаться не привык,Поладить мы должны.Продай мне дочь свою, старик,Которой нет цены».
– «Ты за товар мой поскорей,Пока душа щедра,Дай мерку золота и к нейДай мерку серебра».
Коня трехлетнего седокПри кадии открылС казной походной свой мешокИ цену уплатил.
Обычай дедовский храня,Как требовал зарок,Он отдал кадию коня,Свидетелю – клинок.
И в дом, в котором жил и рос,—Как ясную луну,Невестку матери привез,Себе привез – жену!