Читать интересную книгу Искатели счастья - Александр Петров

И вот мы идем по центральной улице, в народе называемой «Сверловка». До кремлевского концертного зала еще не менее полутора километров. А к нам уже тянутся сотни рук: «У вас нет лишнего билетика?» Иногда Олег вытаскивает из толпы за протянутую руку ее красивую хозяйку и предлагает идти вместе. Отказа в таких случаях никогда не звучало. Перед входом в Кремль толпа сгущалась, и Олег ледоколом прокладывал нам путь со словами: «Пропустите с билетами!» или «Дорогу, граждане, – у нас спецпропуск!»

Уже в самых дверях в концертный зал он обращался сначала к милиции, потом к контролеру на входе – и те нас пропускали. И вот мы уже сидим в буфете и «подогреваемся». Сидя в креслах, иногда на ступенях, стоя в проходе или на задних рядах галерки – неважно! – мы наконец-то видим и слышим то, к чему так стремились. Объявляется начало концерта, и еще при закрытом занавесе раздаются оглушающие аккорды гитары и барабанный бой! Расходится занавес, ты видишь трех волосатых парней с гитарами, обнаженного по пояс ударника, окруженного барабанами и тарелками. Но что это? Целых две полновесных ударных установки по краям сцены – это невиданно! Они играют ритмичную перекличку. Клавишник с трех сторон обставлен синтезаторами. В центре – солист с необычным, особым тембром голоса. Сзади качаются на длинных ногах в сверкающих платьях девушки из бэк-вокала. По сцене, по залу мечутся яркие огни и фантастические звуки…

Всё! Исчезает вселенная, космос, тают звезды, уплывает из-под ног земля. Тебя уносит в неведомый мир, где царствуют ритмичные звуки, носится кругами крик солиста и сверкают и переливаются все цвета радуги. Это шок! Это праздник! Это ожившая сказка о великом счастье!..

И всё бы хорошо, но… Каждый раз после такого отрыва обязательно приходило похмелье. Где-то глубоко в груди поселялся безжизненный хаос, растерянность, холодный мрак. Насколько высоко поднимал нас восторг, настолько же тоскливо и тяжко становилось на следующее утро, будто рухнул на дно. Это касалось и вина, и рок-музыки, и свиданий с девушками. Почему? – пульсировало болью в голове и отдавалось в сердце – почему на смену удовольствию всегда приходит расплата за него? Каждый раз от головной боли и тяготы в душе я малодушно откладывал ответ на свои «проклятые» вопросы на потом. То ли потому, что не был готов на них ответить, то ли потому, что эти пьяные восторги по молодости приносили хоть не надолго, но какую-то радость.

Не сразу и не с первого захода, но все же мы справились с зачетами. И, наконец, – сессия! Как ни странно, сдача экзаменов показалась нам чуть ли не курортом. На подготовку к экзамену нам давали четыре дня. Первые два мы отдыхали, и только к вечеру предпоследнего дня садились за конспекты и учебники.

Эти свободные дни оказались для меня очень кстати: у меня в тумбочке лежала книга Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» и требовала прочтения. Наконец, я добрался до неё и, открыв первую страницу, уже с первых глав почувствовал неутолимую жажду: это когда пить хочешь всё сильней, а вместо воды получаешь сладенький сахарный сироп, от которого жажда лишь нарастает. Я вспомнил, как в школе запоем читал «Преступление и наказание» и страстно желал стать Раскольниковым, но не убийцей, а молодым человеком, любимым и любящим верующую и страдающую блудницу. И читать вместе с ними, как свою книгу, про своего, личного, любимого Бога – Библию, где блудники и разбойники вперед праведников идут в Царство Небесное.

Помню, как детектив, не отрываясь, за сутки прочел «Униженные и оскорбленные» и долго еще жил той Достоевской средой, где страдания так сладки, а умирать в молодости так легко – потому что там всюду и со всеми, как воздух и вода, с самого детства – Бог, Господь, Спаситель, и Пресвятая Богородица. И вдруг эта ненасытная неутолимая жажда «Карамазовых»! Меня не интересовали семейные дрязги – их я пролистывал. Зато описание монашеской жизни притягивали внимание. Но вдруг я понял, что меня раздражали и Алеша, который ходил в иноческом подряснике просто так, и выходил-входил в монастырь по своему настроению, и полусумасшедший «старец», который давал советы приходящим не по вдохновению от Бога, а от своего опыта, как психоаналитик. Не принимал я старца, который советовал целовать землю, искать восторгов в конце-концов «протух»… И всё казалось каким-то надуманным и ненастоящим… Это так удивило и расстроило: писатель жил в православной стране с тысячелетними православными корнями, а сам так и не прирос, не понял монашества, старчества, силы молитвы и живого общения человека с Богом. Там у него люди сами решают свои проблемы, вроде бы и нет Бога, Его всеведения и всемогущества. И не странно, что эту книгу не приняли монахи Оптиной пустыни, которая вдохновила писателя. А Серафим Роуз писал статьи против харизматической «ереси старца Зосимы». В моей же душе наблюдалась неразбериха.

Затем Олег дал мне почитать ксерокопию запрещенной книги «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Мне показалось, что ничего более интересного в жизни я еще не читал. Безусловно, Михаил Афанасьевич писал гениально! В моем сознании оживали вполне зримые пейзажи, события и образы. Впрочем, даже не образы – живые люди… и нелюди, включившиеся в реальную борьбу добра со злом. Под конец прочтения книги я абсолютно верил в существование сатаны.

Вот только образ Иешуа мне никак не нравился. В моем представлении Христос должен быть не подобострастным добрячком, а живым воплощением Бога! То есть мощным, нечеловечески умным и при этом по-отечески мудро-снисходительным к непутевым детям. Как сказал Олег, Булгаков был сыном преподавателя Киевской духовной академии. Заподозрить его в незнании Библии было бы глупостью. Что могло стать причиной столь уродливого образа Христа? Потеря веры? Страх перед гонениями? Богоборчество? Бунт личности писателя против Бога, месть за те беды, которые накрыли Россию с приходом коммунистов к власти? Я томился этим, мучился, задавал эти вопросы Олегу, но даже он не смог ответить на них.

– Всё! – резанул он по воздуху ладонью, – пора ехать в Загорск и купить там Библию. Надо читать первоисточник, а не литературную версию. И еще, знаешь, что я подумал? Нужно найти священника и поговорить с ним о вере. Чует мое сердце, что именно там мы найдем ответы на самые главные вопросы.

– Отлично, едем! – согласился я.

Каникулы

Чем более страшный и могущественный начальник, тем более притягательна и обаятельна его секретарша. В приемной нашего декана по фамилии и по сути Ежов сидела очаровательная девушка Нина и, как положено в таких случаях, источала обаяние и свежесть. Не смотря на свою молодость, Нина для студентов была «мать родная».

Например, однажды она протянула мне на подпись какую-то ведомость, а у меня не оказалось при себе авторучки; Нина сказала, что для студента этот предмет – как пистолет для армейского офицера. С тех пор и доныне авторучка всегда при мне. Так же она узнала, что я мыкаюсь по чужим углам, и «по секрету» посоветовала мне сдать кровь, стать участником художественной самодеятельности и учиться без троек – тогда мои шансы на получение места в общежитии и повышенной стипендии резко повысятся. Я прислушался к ее совету и небезуспешно.

А в конце сессии Нина – этот ангел! – изящным движением руки остановила меня в коридоре и посоветовала обратиться в профком за бесплатной путевкой. Мы с Олегом помчались в кабинет профсоюзных боссов и получили две последние путевки в Прибалтику. Вот так: ни за что и «за просто так»!

И в то время, как все нормальные студенты «обмывали» окончание сессии мутным дешевым вином, мы тряслись в поезде, следующем до города Таллин. Тряслись в прямом смысле слова. Ночью мне снился сон, будто я лежу не на верхней полке купе, а в комнате, по которой тараном наносят ритмичные удары агрессоры, осаждающие нашу крепость. От каждого удара стены содрогались, на голову сыпалась штукатурка, а плита потолочного перекрытия трескалась, угрожая рухнуть и раздавить. В ужасе просыпался и с облегчением обнаруживал себя в комфортном купе фирменного поезда, мирно доставляющего туристов в экзотические прибалтийские страны.

Экзотика началась для нас уже в вагоне-ресторане, куда мы с Олегом и еще с одним нашим сокурсником Лёвой зашли поужинать. Все столики там были заняты, а у буфета стояла очередь. Самым страшным для нас оказалось то, что все эти люди были хорошо одеты и говорили не по-нашему! Олег обратился с вопросом к тощему парню в строгом костюме-тройке. Он тряхнул длинными сальными волосами, пролепетал что-то на иностранном языке и со смехом отвернулся. Олег, не привыкший к такому отношению к своей персоне, скрипнул зубами, побледнел и еще раз похлопал по плечу невежу:

– Молодой человек! – рявкнул Олег. – Я к вам обращаюсь. – Тот повернулся и, напоровшись на испепеляющий взгляд моего друга, приоткрыл рот. – Вас разве не учили в детстве, что по правилам этикета положено отвечать на заданный старшим вопрос, и по возможности, на понятном ему языке, то есть на общегосударственном, русском. Итак, я повторяю свой вопрос: не смогли бы вы передать мне меню, которое лежит под вашим локтем?