Читать интересную книгу Искатели счастья - Александр Петров

– Пойдем.

Мы сели в чешский вагон трамвая на мягкие сиденья и затихли. От тепла и сытости я скоро задремал и мне приснился сон.

Завершив работу, палач сдал инструмент каптерщику, переоделся в повседневный костюм и вышел на улицу. Солнечный свет полоснул по глазам и на миг ослепил. Зажмурившись, он подумал: не забыть купить батон на ужин. Вчера после сериала он «накрутил» котлет из парной телятины, сварил гречневую кашу, поставил бутылку пива в холодильник – только хлеба не хватало. Он поморгал, привык к свету и не спеша отправился домой.

В голове звучала давно забытая песня: «Рабочий день закончен, можно отдохнуть. В тени бульваров вволю воздуха глотнуть. На перекрестке шумных улиц, у витрин, я как и прежде, как и прежде всё один…» Сердце слегка кольнуло. Люди, как узнавали о его профессии, почему-то начинали сторониться. Хоть, если трезво рассудить, чем она хуже любой другой? Кому-то надо и человеческий мусор убирать, раз государство так решило. А он «человек государев».

Вспомнился нынешний приговоренный. Странный парень! В последние минуты обычно или впадают в истерику, или в ступор. Сегодняшний был спокойным, даже улыбался, чуть грустно. Он сказал: «Давай покончим с этим поскорей. Что-то я так устал». Другие цепляются за каждую секунду жизни. Иной раз пальцы не расцепишь… А этот последнюю рюмку водки пить отказался, сигарету не взял. Священнику, правда, исповедался как-то очень проникновенно. И так преспокойно отдал себя в руки палачу. Пожалуй, это даже уважение вызывает. Даже выстрел в его бритый затылок прозвучал как-то особенно мягко.

Вдруг он остановился и замер. Перед ним на асфальте лежала роза. Еще бы шаг, и он раздавил бы ее ботинком. О, как она была прекрасна! Белый полураспущенный бутон с нежными лепестками, темно-зеленые листья дивной формы и длинный изящный стебель. Палач наклонился, осторожно, чтобы не уколоться, поднял цветок. Стебель надломился посредине и упал, покачиваясь на тонкой матово-зеленой кожице. Вот почему тебя выбросили! И вдруг его захлестнула такая острая жалость! Он сидел на корточках и беззвучно плакал. Жалко было себя, эту сломанную розу, молодого еще приговоренного. Он оплакивал свою загубленную молодость, одиночество, сломанную красоту и всеобщую обреченность.

Палач достал носовой платок, высморкался, промокнул глаза. Его взгляд нечаянно упал на вывеску: «Хлеб». В животе что-то натянулось и громко заурчало. Он вспомнил о батоне, о вкусном ужине, отбросил розу и поспешил в магазин.

Лёва растолкал меня, и мы вышли прямо у моего театрального дома.

– Ты меня переночевать к себе пустишь? – спросил он. Друг смотрел на меня умными, грустными глазами бездомного гения.

– Конечно, Лёва.

Я пригласил соседа-дирижера в мой закуток и на чертежной доске, укрытой ватманом, разложили мы скромный студенческий ужин на троих с ливерной колбасой и жареными макаронами с луком. Говорили о палаче Вове, несчастной Вале и, как всегда в таких случаях, повторяли знаменитые слова Ильича: «Мы пойдем другим путем!»

Девушка

Видел я её и раньше, но не замечал. Она долгое время оставалась частью толпы. И вдруг она прошла мимо – и на меня повеяло свежим ветром. Оглянулся – и разглядел в её силуэте дивный цветок. Вот так, со спины, она показалась цветком на ветру, стебель которого изгибался, листья трепетали, а лепестки сияли.

Всю лекцию поглядывал на неё, разгадывая тайну. Что-то в ней обнаружилось такое притягательное… Она встречалась, сидела и разговаривала с разными людьми. Она одевалась в разные одежды, и свет падал на нее и освещал по-разному. Но что-то оставалось неизменным и манило, притягивало к ней внимание.

Девушка носила в себе радость. Она просвечивала сквозь одежду и волосы, она сквозила в каждом движении тела и наклоне головы. На кого бы она не смотрела, взгляд ее всегда был направлен внутрь. Она жила глубоко внутри себя, там, на глубине, происходили сокровенные события. Но она излучала радость. И я её ощущал.

Нечто вроде этого я видел лишь на портретах гениальных художников или у детей. И вдруг обнаружил в человеке из толпы, и она проявилась, как алмаз в толще кимберлитовой глины.

Я остерегался подойти к ней и заговорить. Казалось, от сближения тайна может улетучиться, рассыпаться в прах и стать чем-то обыденным. Опыт разочарований ставил барьер между мной и таинственной девушкой. Но я знал, что сближение неминуемо – так сильно меня влекло к ней. Выжидал как охотник удобного момента для выстрела, как больной выздоровления, как пленник освобождения.

И вдруг произошло нечто очень сильное! После долгой непогоды вышло солнце, и душистым теплом разлилась по улицам весна. Я сидел у распахнутого окна, вдыхал терпкий тополиный запах и слушал Битловскую «Girl». В те минуты песня золотистым облаком окутала меня, стала переливаться светящимися лучами, и один из лучей проник в сердце и зажег там тёплый огонёк.

Is there anybody going to listen to my story(Вот послушайте, кто-нибудь мою историю)All about the girl who came to stay?(Про девушку, с которой хочется остаться навеки)She's the kind of girl you want so much,                                       it makes you sorry,(Она из тех девушек, которые безумно притягивают к себе,                                                 и от этого страдаешь,)Still you don't regret a single day.(Но всё равно ты ни дня не жалеешь об этом.)Ah, girl, girl, girl.(Ах, девушка, девушка, девушка.)

…Плач ребенка заставляет проснуться усталую мать, плач над телом умершего трогает самых черствых людей, плач влюбленного заставляет таять снег и проливает весенние ручьи на всю планету. В этой песне звучала мелодия плача – тихого, задумчивого, очищающего и живого. Это он вздохами, всхлипами и протяжным стоном простенькую песню поднимал до высот шедевра. Там, в светлых струях плача, таилась загадка её популярности. Потому что это всегда искренне и понятно, это близко любому и каждому.

В груди ровно горел огонёк. Счастье заполнило меня до краёв и требовало выплеснуться наружу. Этим хотелось поделиться с тем, кто сможет понять и разделить невесомость парящего полёта. Вспомнилась девушка с радостью внутри, её имя Дина – и барьер между нами рухнул. Я встал и пошел к ней на встречу.

Вышел на улицу, купил шоколадку. В деканате у Ниночки обменял её на домашний телефон Дины и без колебаний позвонил. Ответила она и сразу согласилась встретиться. Всё произошло так стремительно, что не успел я ни усомниться, ни удивиться. Через полчаса мы встретились ни площади Горького и сели за столик кафе. Мне хотелось рассказать ей так много!

Над нами стояла женщина в белом переднике и говорила о столичном салате, солянке, антрекоте и мороженом. Ей отвечали наши голоса. Потом они еще озвучивали что-то на тему погоды, экологии, зачетов, экзаменов, практики…

Меж тем… меж нами ж вот, что происходило.

– Не хочется думать, что мне может не хватить денег расплатиться.

– Не хочется и не думай. Я же понимаю, что пирую со студентом, поэтому прихватила с собой кошелек. Давай об этом не будем.

– Хорошо, не будем. А ты, Дина, не только добрая, но и предусмотрительная.

– Мы ведь друзья, не так ли? А о друзьях нужно заботиться.

– Конечно. И очень хочется, чтобы это была высокая дружба. Ты понимаешь?

– Понимаю, Юра.

– Сегодня замечательный день. Давно не чувствовал такого душевного подъема.

– Замечательный. Я тоже…

– Ты не слышала сегодня песню Биттлз «Девушка»? Она несколько часов летала по нашей улице. Я распахнул окно, и она на волне теплого света залетела в комнату.

– И сегодня, и каждый день в последнее время слышу эту прекрасную песню.

– Ты знаешь ее перевод?

– Так, в общих чертах. Но ведь и без перевода можно понять, что там живет боль и радость.

– Мне слышится в песне плач. Сердце откликается на эти стоны и всхлипы.

– Да, пожалуй, плач и я там слышу. Мне эта песня представляется теплой струёй воды, омывающей заплаканное лицо влюбленного. Скажи, Юра, почему любовь всегда несет в себе печаль? Почему? Ведь это самое светлое и высокое чувство человека?

– Наверное потому, что в эту чистую реку мы входим нечистыми и замутняем прозрачность. Мы хотим слиться с чистотой, но не можем по причине собственной грязи.

– Да, наверное, – грустно улыбнулась она. Но потом подняла глаза, сверкнули две молнии и она подняла бокал сухого вина, к которому лишь едва прикасалась губами. – Юра, пусть будет так. Пусть вместе с ней приходит грусть и даже боль. Пусть будут плач и смех сквозь слезы. Все равно это самое лучшее, что есть в нашей жизни. Поэтому, давай поднимем эти бокалы с игристым вином за любовь!

– Давай!

– Знаешь, Юрик, я так разволновалась, что у меня появился волчий аппетит. Давай поедим?

– Давай! Я тоже чувствую голод.

– Скажи, ты ведь что-то хочешь спросить? Сегодня можно всё! Спрашивай, что хочешь.

– Да, хочу. Понимаешь, Дина, если бы это случилось сейчас, когда пришла такая теплая и душистая весна, я бы не удивился. Но я это заметил гораздо раньше, когда было серое небо и лил холодный дождь. Весной каждое живое существо улыбается и распахивает душу всему хорошему. Но меня удивило то, что ты носишь в себе какую-то очень сильную радость. Ты будто светишься вся изнутри. Что это?