вернулся, когда замершая женщина не соблазнилась его примером. – Хорошо. Тогда слушайте. Есть народы с очень разными взглядами на то, как следует вести жизнь, и разумеется, нам необходимо как-то налаживать связи и с ними…
– И?
– И одна из цивилизаций, так уж вышло, промышляет охотой, – вздохнул Ти-Цэ, – на представителей других народов.
На Помоне не было лица.
– Не ради истребления. У них свои мотивы. С ними договориться бывает особенно трудно. Они очень свободолюбивые и не терпят, когда их контролируют и ограничивают, но…
– Какое еще но?! – вскричала Помона. – И вы им доверяете? Они преступники! Неужели вы верите, что в один прекрасный момент они не перебьют всех? Почему они не осуждены как убийцы, почему вы…
– Помона.
– …уверены, что держите все под контролем и что они не захотят убить кого-то из вас?
– Потому что, – терпеливо вскинул руку Ти-Цэ, останавливая ее словесное извержение, – у охотников есть честь, которую они ревностно оберегают. Они убивают только самых сильных, способных к достойному сопротивлению жертв. По всем признакам йакиты могли бы стать им желанными соперниками, но единственный способ развязать с нами конфликт – угрожать потомству. На такую грязную провокацию они не пойдут, поэтому не могут вести на нас охоту. В других случаях мы агрессию не проявляем, вот и не вызываем азартного интереса.
– Но про человечество ты сказал…
– Прошу вас, – воззвал Ти-Цэ, – давайте не будем загадывать. Старший расскажет вам все, что вас интересует. А что до настоящего момента – человечеству ничего не угрожает. Вы, если угодно, и впрямь в каком-то смысле под нашей защитой.
– Какая вообще вам польза от союза с охотниками, если они продолжают охотиться, пусть и не на вас? – негодовала Помона. – Это-то ты можешь объяснить? Мне казалось, что вы не из тех, кто думает только о себе.
– Благодаря союзу мы минимизируем количество жертв – это для начала. Но у нас есть договоренность и другого характера. У охотников самые продвинутые технологии для путешествий по Вселенной. Они выискивают новые охотничьи угодья, а вместе с тем – цивилизации, и сообщают о них нам. Так расширяются и уплотняются связи.
– Допустим, кодекс чести не позволяет им трогать кого-то из вас, но почему вы не запретите им охоту вообще под угрозой наказания? – продолжала наступление Помона. – Вряд ли другие цивилизации в восторге, что убийцы их народов на свободе и пользуются теми же правами, что и они.
– Запретить охоту? Помона, можем ли мы запретить людям носить одежду, есть то, что они сейчас едят и переселить из домов на деревья только потому, что сами придерживаемся такого образа жизни?
– Н…нет, но это совсем не…
– Это то же самое, – сказал Ти-Цэ, и Помона втянула голову в плечи: в его голосе появились нотки раздражения. – Для другой цивилизации охота – такая же обыденная вещь. Наша задача состоит не в том, чтобы навязывать каждому миру свою истину и указывать, что правильно, а что – нет. Этого мы и сами знать наверняка не можем. Задача состоит в том, чтобы понять чужую точку зрения и сделать так, чтобы каждый мог остаться при своих ценностях и не мешать другим. Тогда всем хватит места, каждый будет услышан. И вам, как будущему Посреднику, наверняка тоже хотелось бы, чтобы с людьми считались. Верно? Помона?
Она мрачно кивнула. И пробурчала:
– А Старый мир? С его жителями считались?
– Будет лучше, если вы зададите этот вопрос старшему при встрече, – в который раз перевел стрелки Ти-Цэ и был таков.
9
– Праздник? – переспросила Помона.
Очередным прекрасным утром в Плодородной долине, когда Ти-Цэ выбрался из объятий Ми-Кель и спустил наземь Помону, он перевел ей слова супруги за завтраком. Ти-Цэ выглядел необычайно довольным, и с заразным аппетитом взялся за половину первого персика. Помоне по обыкновению достался один целый.
– Да, – сказал Ти-Цэ. – Сезон спаривания подошел к концу, все его участники наконец отоспались и обвенчались. Пришло время праздновать зачатие будущих обитателей долины.
– А этот праздник… для всех? – осторожно спросила Помона.
– Для всех, – сухо ответил Ти-Цэ. – Ми-Кель последние годы на праздник Плодородия не летала, но сейчас сама предложила пойти.
– А что на таких праздниках йакиты делают?
– То же, что и всегда: поют и танцуют, – пожал плечами он.
– Ты будешь танцевать?
– Я на службе, какие танцы! Не в этот раз.
Помона расплылась в улыбке.
– Что я говорил вам о толерантном отношении к чужой культуре, Помона? – повысил голос Ти-Цэ, однако тоже с улыбкой. – Этому вам еще предстоит поучиться.
– Прости, просто не могу представить тебя танцующим.
– Вообще-то у йакитов это чисто мужское занятие, чтоб вы знали.
Помона постаралась вообразить, как двигался бы под музыку Ти-Цэ, и засмеялась. Ми-Кель переводила недоуменный взгляд с одного на другую, но Ти-Цэ только покачал головой – ничего, мол, интересного.
***
Праздник был должен начаться с пробуждением светлячков, но Ти-Цэ, Ми-Кель и Помона выдвинулись к месту встречи йакитов еще днем. Гостья давно хотела посмотреть на оживленную долину. Пора было ее желание уважить.
Когда Помона только прибыла в Плодородную долину, ярко-розовый край показался ей чуть ли не пустынным, но сегодня женщина не успевала уследить за всеми, кто то и дело выныривал из-под тяжелых ветвей персиковых древ. Тропинки с невысокими гибкими деревцами кишели самцами, взрослыми и не очень, которые неслись куда-то наперегонки. Помона была заворожена тем, как легко они проносились над землей, держась за лианы и перепрыгивая с одного гибкого сука на другой. Казалось, что вместо позвоночников у них были пружины, так и эдак сгибающиеся, выбрасывающие йакитов вперед, закручивая их вокруг своей оси.
Мир вокруг очнулся от сладострастной дремоты и заиграл всей палитрой жизни.
Дети и взрослые нагоняли путников с необыкновенной гостьей, осыпали вопросами и в конце концов обгоняли на пути к дальнему берегу источника. Несколько раз среди любопытных попадались те, кто уже встречался с Помоной и даже играл с ней в догонялки под водой. Они скакали вокруг нее и хвастались перед друзьями и родителями знакомством с человеческим Посредником, пока Ти-Цэ не прогонял их, шутливо скалясь и притворяясь, что как в прошлый раз раскидает их в стороны, если они не отстанут. Дети с криками рассыпались во все стороны и уносились прочь на лианах.
Шутников хватало и среди жителей долины постарше: одна пожилая пара даже затаилась в ветвях, чтобы напугать шествующую мимо компанию. Из-за хихиканья старушки им не больно удалось как следует спрятаться, но Помона сделала вид, что ужасно перепугалась, и разделила с ними веселье.
Выбравшиеся из гнезд молодожены и просто пары, которые в этом году ходили за потомством не в первый раз, всюду передвигались вместе. Мужчины держались почти вплотную к своим беременным самкам, всячески норовили подсадить их на ветвь, чтобы они как можно меньше напрягали мышцы ниже пояса, и просто пытались прикоснуться к