Читать интересную книгу Божественная комедия - Данте Алигьери

Никогда ни один человек не отчаивался так глубоко, как Данте. И ни один поэт в мире с такой силой не стремился преодолеть это отчаяние. Дело шло о неблагополучии всей мировой системы. Он должен был оправдать и гармонизировать вселенную, придать смысл историческим событиям, которые могли бы показаться чудовищными.

Данте назвал свое произведение «Комедией» сообразно с риторикой своего времени. Трагедией являлось бы произведение высокого стиля, написанное по-латыни. «Комедия» соответствует «среднему стилю». В сущности Данте не остановился в своей поэме перед смешением всех стилей. Это смешение вызывало ужас и негодование у классицистов XVII и XVIII вв., отвергавших также «крайности» Шекспира. Дантовский Ад смердит. Грешники распространяют зловоние и начесывают себе коросту; все это описывается с подробностями, которые напоминают французских натуралистов XIX в. Данте можно назвать критическим реалистом в тех многочисленных местах «Божественной Комедии», где его герои, вспоминая земную жизнь, исторические события, произносят инвективы против Флоренции и Италии, против пап, королей и городских тиранов. Вспомним слова Энгельса о том, что Данте был поэтом тенденциозным[1815], наиболее полным выразителем своей эпохи[1816].

В аллегориях Данте — трех зверей в диком лесу у входа в Ад, в Герионе, на плечах которого Данте и Вергилий спускаются из огненных кругов в ледяное средоточие Ада, в Мательде, танцующей на вечнозеленых лугах Земного Рая, в страшных образах Гиганта и Блудницы отражены иногда психологические, иногда исторические сущности. Эти образы возбуждают фантазию, они вовсе не холодны и абстрактны, как полагал Кроче. Три зверя, преградившие путь Данте в начале поэмы, обычно толкуются как сладострастие, обман, но также как олигархия (пантера), как гордость, насилие или тирания (лев), как стяжательство или мирская власть римской церкви (волчица); однако в душе не посвященного в историю Италии читателя сразу же, еще без осознания многосмыслия образов рождается страх, смущение и растерянность перед некими враждебными силами. Так же еще до того, как мы узнаем, что гигант и блудница, появляющиеся в Земном Раю, — аллегорические образы алчного французского короля и погрязшей в стяжательстве церкви, мы воспринимаем их как грубых нарушителей гармонии Эдема, как злые силы, мешающие счастью человечества.

«Божественная Комедия»— поэма о самом Данте, «дантеида» и в то же время поэма о человеке, который, нисходя и восходя по ступеням вселенной, очищается и приобретает совершенное познание. Неумолимая справедливость должна восторжествовать, воздавая всем по заслугам, вне зависимости от высокого или низкого положения грешников на земле. Она сбрасывает короны королей и тиары первосвященников. Данте встал на защиту высшей справедливости против всех и за всех. Эта его позиция была не средневековой, а возрожденческой: индивидуально судящий человек ниспровергал ветхую феодальную иерархию и ополчался против новой купеческой олигархии. Папы низвергались в адскую бездну, короли покаянно склонялись перед судящим, городские тираны скрежетали зубами в огненных реках Ада. Такой полноты ощущения личности, такой гордой независимости еще не было в литературах новых европейских народов.

Ад в представлении Данте находится в северной части земного шара, которая, в соответствии с системой мира Аристотеля и Птолемея, рассматривается, как пребывающая «внизу», в то время как гора Чистилища, окруженная мировым океаном, возвышается в южном, «более совершенном», полушарии. С вершины Чистилища, из кущ Земного Рая Данте, следуя за Беатриче, возносится к сферам девяти небес и Эмпирею.

Ад имеет форму перевернутой воронки, направленной к центру земного шара, т. е. к центру мироздания. Он разделен на девять кругов, в каждом из которых казнятся грешники, причем более тяжкие размещены ниже от поверхности земли. За адскою рекою Ахероном, через которую античный Харон перевозит души, в первом круге Ада находится Лимб, где в мерцающем полумраке-полусвете пребывают души праведников, поэтов и героев древности. Там Данте был принят в общество Гомера, Овидия, Горация, Лукана и Вергилия. Впервые поэт, пишущий на народном языке, поставил себя наряду с греко-римскими классиками. Мысль о том, что следует не бояться достигнуть и превзойти древность, — идеал Возрождения, мы впервые встречаем в «Божественной Комедии». Через Ад Данте ведет Вергилий, которого Данте любил больше всех других поэтов, от которого он воспринял «прекрасный стиль» и поэтическое искусство. По многосмыслию, свойственному Данте, Вергилий также — пророк всемирного государства, предвозвестник христианства и символ высшего просвещенного разума.

Во втором, третьем, четвертом и пятом кругах Ада находятся сладострастники, обжоры, скупцы и расточители, гневные. Их отделяет от более тяжких грешников каменная и огненная стена града Дита, которая украшена головой Медузы и защищается от всяческого вторжения фуриями и дьяволами. Перед этим препятствием колеблется Вергилий, но над адскими безднами появляется небесный вестник, и перед его волей раскрываются внутренние ворота преисподней (напомним, что в «Пире» Данте идентифицировал ангелов с идеями Платона).

В двух следующих кругах (шестом и седьмом) пребывают ересиархи и насильники над естеством. Когда поэты подходят к обрыву — границе седьмого круга, они видят, как на краю бездны мелькают гербы патрицианских родов, занимавшихся ростовщичеством: синий лев на желтом поле гвельфов Джанфилиаццы, белая гусыня на красном поле гибеллинов Уббриаки, голубая свинья на белом поле падуанцев Скровиньи. Данте и Вергилий спускаются вниз на спине Гериона, дракона с человечьей головой, увенчанной короной, олицетворяющего величайший из грехов — обман. Восьмой круг (песни XVIII–XXX) состоит из десяти рвов (Злых Щелей). Там подвергаются наказаниям соблазнители, льстецы, торговцы церковными должностями, прорицатели, лицемеры, воры, мздоимцы, лукавые советники, зачинщики раздоров. Миновав Злые Щели, Данте и Вергилий приближаются к новой бездне — колодцу гигантов, некогда взбунтовавшихся против Юпитера и осадивших небо. Дно колодца — ледяное озеро Коцит. Гигант Антей осторожно переносит поэтов на своей огромной ладони и опускает их на льдистую поверхность Коцита. Там вмерзли в вечный лед предавшие родных, отечество, единомышленников, своих гостей и своих благодетелей.

Мы были там — мне страшно этих строк,—Где тени в недрах ледяного слояСквозят глубоко, как в стекле сучок.

(«Ад», XXXIV, 10–13)

Само распределение казней указывает на то, что Данте наиболее легкими пороками считал те, которые происходили от невоздержанности, как сладострастие, обжорство, гнев, и самыми тяжкими — обман и предательство. В невоздержанных еще бушуют страсти, им свойственны человеческие чувства, они находятся в состоянии вечного движения. Гневные, погруженные в Стигийское болото, еще не совсем утратили человечий облик. В граде Дите грешники лежат в каменных гробах, но восстают и прорекают будущее, сохранив всю страстность живых. Античные кентавры терзают обитателей верхних кругов; они превращаются в деревья, источающие кровь, шествуют под вечным огненным дождем, но способны мыслью переноситься в прошлое, рассказывать о своей земной судьбе, произносить инвективы. В самой нижней из адских бездн нет ни огня, ни движения, все оледенело под ветром, порожденным шестью крыльями Люцифера, превратилось в безжизненную материю, где тускло брезжит сознанье. Над вечной мерзлотой звучит лишь голос мести, вечный, безнадежный — голос графа Уголино, терзающего зубами голову архиепископа Руджиери, уморившего голодом его детей. На дне адского конуса — Люцифер, своим падением образовавший гору Чистилища. В трех устах троеликого Демона казнятся самые гнусные, по мнению Данте, предатели: Иуда, Брут, Кассий. Центр мироздания, совпадающий с центром земли, скован льдами. Зло — в сосредоточии тяжести вселенной. Величайший грех есть вместе с тем и величайшее безобразие, окаменение, неподвижность, обморок сознания. Этическое и эстетическое в поэме Данте неразрывно связаны. Ад в системе мироздания имеет специальную функцию: изоляции и — в последних своих глубинах — аннигиляции греха и самих грешников.

Дантов Люцифер не нравился Шатобриану и другим романтикам. Действительно, в нем нет ничего общего с гордым Сатаной Мильтона, с философствующим Мефистофелем Гете, с непокорным Демоном Лермонтова. Люцифер в «Божественной Комедии» бунтовщик, безнадежно проигравший свое дело. Он стал частью космического целого, подчинен вышним, непререкаемым законам.

Круги дантова Ада населены итальянцами, особенно флорентийцами. В начале XXVI песни поэт восклицает:

Гордись, Фьоренца, долей величавой!Ты над землей и морем бьешь крылом,И самый Ад твоей наполнен славой!

(«Ад», XXVI, 1–3)

Если мы пойдем от верхнего круга Ада к нижнему, по стопам Вергилия и Данте, среди героев и героинь преисподней мы найдем во втором круге Франческу да Римини, которую вместе с ее возлюбленным Паоло уносит вихрь страстей; Фаринату дельи Уберти и Кавальканте деи Кавальканти (отца поэта) — в шестом круге среди ересиархов и эпикурейцев; несчастного Пьера делла Винья, канцлера императора Фридриха II, покончившего жизнь самоубийством, в седьмом круге, среди насильников над естеством, и там же — мудрого и легкомысленного учителя Данте Брунетто Латини. Поэтам приходится спуститься довольно глубоко, чтобы наткнуться на папу Николая III, торчащего из адской ямы третьего рва восьмого круга вверх ногами. Николай III Орсини, обогативший своих родственников, не видя спустившегося в Ад, принимает Данте за папу Бонифация VIII, пришедшего раньше времени его сменить. Неумолимой иронией звучат стихи: «Как Бонифаций… ты здесь уже, ты здесь уже так рано…».