— Ты мне обещал весь мир, — с обидой в голосе говорила она. — Обещал… И ты мне обещал детей. Я так хочу детей, а ты мне обещал! — она прикрыла лицо руками, стараясь заглушить рыданья, показалось кощунством разводить здесь шум. Притихла, подавила всхлипы и позволила слезам просто бежать по лицу. Крепко сжала его руку и склонила голову. Не стала дотрагиваться до его лица, боялась уловить те различия, что так сильно ощущались. Не хотела чувствовать под пальцами прохладу кожи, не хотела почувствовать его почти смертельное спокойствие.
— Как ты можешь бросить меня? Ты не можешь… — говорила она уже спокойнее, еле слышно. — Ты обещал на мне жениться… Когда ты проснёшься… — она сознательно употребила это слово, — а ты обязательно проснёшься, я скажу тебе «да»… Я хочу в Италию… Ты сказал, что увезёшь меня туда… — она замолчала, впав в какое-то оцепенение. Потом показалось, что пальцы его дрогнули в её хрупкой ладошке. Она встрепенулась, подняла голову, долго всматривалась в его лицо, перевела взгляд на руку, когда-то сильную, а теперь слабую и недвижимую.
«Показалось…», — промелькнуло в голове, но она всё ещё продолжала пристально глядеть на него, чтобы заметить какую-то реакцию. Но нет. Он был в таком же положении и состоянии, каким она его застала.
— Ты только вернись… Ты только, пожалуйста, обязательно вернись ко мне… — повторяла она как заклинание, тиха всхлипывая, и никак не находя в себе силы остановиться.
Только шум прибора вентилирующего его лёгкие, собственное прерывистое дыхание и нечастые вздохи наполняли палату; злостное пиканье, которому она была несказанно рада, и которое отмечало ровный и спокойный стук его сердца.
— Ну что ты тут надрываешься? — Селеста вздрогнула. Она задумалась настолько, что не слышала, как Данте зашёл в палату. А скорее всего он сделал это тихо, сомнительно, что он стал бы хлопать дверью.
— Я… — она вытерла мокрые щёки, но так и не договорила. Поправила волосы, рассыпавшиеся по плечам рыжеватой гривой. Провела пальцами по вьющимся прядям.
— Хватит убиваться Селеста. Ему бы это не понравилось. Он не хотел бы видеть свою женщину в таком состоянии, — он говорил тихо, но отчётливо. То, как тщательно он проговаривал слова, создавало ощущение некой грубоватости тона. Он увидел цепочку на Лисандро и лицо его чуть просветлено, стирая мрачное выражение. Он притронулся ко лбу брата, поправил ему волосы безотчётным жестом, поддёрнул тонкое больничное одеяло.
— Пойдём отсюда, — но Селеста даже не двинулась с места. Тогда он взял её за руку и почти силком вытащил из палаты таким же способом, как и привёл — стальными тисками ухватив за локоть.
— Где твой характер? Куда делась та жизнерадостная цветущая женщина, которую я видел? Куда делась та женщина, которую он полюбил? Ты нравишься ему такой. Так, что давай… возьми себя в руки и успокойся. Ещё трёх дней не прошло… Вот через три дня можешь хоть волком выть, а сейчас рано ещё. — Она молчала. Шла ведомая им, вцепившись в собственную сумку, будто она поможет удержаться «на плаву» и не утонуть в пучине отчаяния; не захлебнуться собственными слезами. Будучи почти у выхода она вдруг остановилась и попыталась развернуться.
— Подожди. Я хочу зайти к Яну, — спохватилась она. — Мне нужно его увидеть, — она даже сделала шаг в обратную сторону, но он резко подтянул её обратно.
— Куда… Куда ты собралась в таком состоянии? Ему уже относительно лучше, но таким видом ты точно не приободришь его, — она позволила вывести себя из здания клиники.
— Как ты добралась сюда?
— Что? — отрешённо переспросила она.
— Понятно, — резюмировал он и потащил её в ту сторону, где был припаркован его автомобиль. Через минуту он впихнул её на переднее сиденье, через вторую выехал на центральную магистраль. — Адрес говори.
— А? — она была как сомнамбула, едва ли понимая, о чём он её спрашивает. — А-а… адрес… — Сел назвала ему улицу и номер дома.
Как во сне она сидела, прижав сжатый кулачок к губам, изредка пуская горячие слезинки. Заходящее солнце посылало меж домов пурпурные лучи, оттеняя сочную зелень багряным цветом. Она зажмурилась, не желая смотреть на это. Багряные вечерние краски напоминали цвет крови. Они пугали и отбирали такую нужную ей сейчас надежду.
— Селеста… — позвал он её. — Сколько можно плакать? Ты хочешь выплакать всё за один день? — она только хмыкнула и снова размазала слёзы по щеке. До этого дня и сама не знала, что может вот так, не переставая лить слезы сплошным потоком. — Если ты сегодня всё выплачешь, у тебя на завтра ничего не останется. А вдруг он завтра ещё не придёт в себя? И что ты тогда будешь делать? — он искоса глянул на неё и заметил полный возмущения взгляд. Она же увидев его полуулыбку усмехнулась. — Так-то лучше… — кивнул он одобряюще. — Приходи в себя. Возьми себя в руки.
— Я не проведала Яна, — с сожалением сказала она.
— Вот и подумай и о нём тоже. Ты секретарь президента солидной компании. Как только ты завтра войдёшь в здание — все будут смотреть только на тебя. Приведи себя в порядок. Ты его лицо. Лицо корпорации. Ты должна блистать. Никто не должен упрекнуть тебя в несовершенстве. Ты должна быть безупречна до кончиков ногтей, — он не отрывал взгляда от дороги, наставлял её, как школьницу, а она молча слушала и понимала, что он прав. Сейчас управление корпорацией взял на себя Арчи Тейлор. Он же вместе с Мартином тесно сотрудничал с федеральной службой, всячески помогая в расследовании покушения, а также другом инциденте, ранее случившемся. Но так же она знала — завтра все взгляды будут направлены только на неё: выявить опухшее лицо, мешки под глазами, несовершенство макияжа. Да, всё правда. Именно так и будет, как он говорил. Будут пытаться поймать каждую эмоцию, отразившуюся на её лице, оценивать внешний вид и настроение. Подробный анализ, чуть ли не под лупой, ей обеспечен.
Она приоткрыла окно, позволяя ветерку приятно обдувать лицо. Мимо проплывали хорошо знакомые фасады зданий, что означало, что цель почти достигнута — она почти дома. Данте плавно вывернул руль и притормозил.
Селеста вздохнула и повернулась к нему.
— Спасибо… Спасибо тебе большое, — с чувством поблагодарила она его.
— За что? — с лёгким удивлением спросил он. Сел смутилась, не знала, как помягче ответить, что не ожидала от него такого. От него не ожидала. Он понимающе приподнял уголки губ в лёгкой усмешке.
— Спасибо за то, что поступил по-человечески? Неужели это так неожиданно? Ты что же во мне зверя какого-то видела? — она покачала головой и чуть улыбнулась. — Ох, женщины… Какие же вы всё-таки глупые. Умные… и при том такие глупые, — произнёс он, мягко растягивая слова.