Читать интересную книгу Генрих V - Кристофер Оллманд

некоторых социальных последствиях его учения, идеи, которые они могли бы поддержать. Эта поддержка была оказана в парламенте — общественном форуме, где такие люди могли наиболее эффективно выдвигать свои предложения. Однако, в конце концов, после провала предложенной в 1410 году меры по лишению Церкви священства, этот способ призыва к переменам был признан бесперспективным. Если и нужно было что-то предпринимать, то это должны были быть более радикальные меры, предпринятые людьми, готовыми рисковать своей жизнью во время мятежа, чтобы был хоть какой-то шанс на успех.

К самым последним годам XIV века ересь стала рассматриваться некоторыми как форма измены, и это мнение стало более широко распространенным в начале XV века, поскольку не только теологические учения лоллардов, но и их социальные доктрины были признаны как имеющие серьезные социальные и политические последствия для страны в целом. Это означало (последствия этого вряд ли можно было избежать) значительное усиление участия светской власти в том, что, казалось, было сферой деятельности церкви, поскольку светская власть и ее представители сначала помогали церкви защищаться, а затем, в царствование Генриха IV и Генриха V, начали осуществлять более эффективный контроль над тем, что раньше было заботой духовной власти. Когда лолларды называли Генриха "королем священников" (princeps presbiterorum)[990], они, по крайней мере, наполовину насмехались над ним. Генрих встал на защиту духовенства и того, что оно представляло, и теперь был его главным защитником; Томас Неттер, кармелит и духовник короля, играл роль главного выразителя ортодоксальных взглядов. В использовании этого термина людьми, которые выступали за главенство светской власти над церковью, также присутствовала ирония. Ведь фраза "король священников" могла означать не только то, что Генрих был защитником духовенства, но и его властелином. По мнению одного бенедиктинского проповедника, будучи человеком, утвержденным Богом для управления английским государственным кораблем, Генрих также контролировал церковь внутри него; по словам другого, разрушив "проклятый храм" лоллардов, король построил новый, а сам стал "крепким столпом в центре", на котором должна была основываться вся конструкция. Реформаторы все же чего-то, но добились. Хотя Генрих спас Церковь и ортодоксальную веру, он сделал это дорогой ценой — ценой усиления контроля светской власти над духовной. На первый взгляд, потерпев поражение, восстание лоллардов, как это ни парадоксально, все же чего-то добилось[991].

Глава 14.

Порядок

Англия времен ранних Ланкастеров не была упорядоченным обществом. В последние годы правления Ричарда II предпринимались попытки сделать верховенство закона более эффективным, но в правление первого ланкастерского короля ситуация только ухудшилась. Поддержание социального мира становилось частью "доброго и справедливого управления", к которому теперь стремились общины и которое обещал обеспечить Генрих IV в своем первом парламенте в 1399 году[992]. Схожие темы поддержания законности и отправления правосудия для всех, как богатых, так и бедных, регулярно звучали в выступлениях канцлеров Генриха IV перед собравшимися парламентами, возможно, наиболее примечательно и значимо обращение Генри Бофорта к парламенту в январе 1410 года, в тот самый момент, когда принц добился контроля над королевским советом[993]. По крайней мере, шесть из девяти парламентов Генриха IV должны были услышать от канцлера конкретные воззвания на необходимость более строгого соблюдения закона, а вопрос нарушения закона регулярно становился предметом петиций, подаваемых этими собраниями королю. При правлении Генриха V изменения были незначительными. В трех парламентах, в частности, в мае 1414 года, ноябре 1417 года и декабре 1421 года, необходимость соблюдения закона подчеркивали епископы Бофорт и Лэнгли. Следует напомнить, что оба эти человека исполняли обязанности канцлера при Генрихе IV; Бофорт выступил с уже упомянутой аллокуцией (обращение) 1410 года, а Лэнгли, будучи епископом Дарема, прекрасно понимал опасность, которую представляло беззаконие на территории его епископальной юрисдикции[994]. И парламент 1414 года, и события, которые его окружали, были в основном направлены на восстановление закона как силы, которую необходимо соблюдать и слушаться. Остается только догадываться, были ли эти усилия успешными или нет.

Немногие из угроз общественному порядку, в том числе угроза ереси, возникшая в правление Генриха V, были совершенно новыми. Еще со времен последних лет жизни Джона Уиклифа многие опасались, что лолларды могут нарушить стабильность общества, подорвав две его главные опоры — корону и церковь. Поучительны формулировки, которые использовали люди, облеченные властью, чтобы описать, как они относятся к мятежу в январе 1414 года. Комиссия, назначенная на 10 января 1414 года для расследования событий в Лондоне и Средней Англии, получила полномочия действовать против измены, мятежей, восстаний и преступлений, совершенных лоллардами, которые планировали поставить Олдкасла регентом королевства, чтобы окончательно уничтожить Церковь и королевский сан; все это должно было быть осуществлено 20.000 человек из разных частей королевства.

Другой комиссии, назначенной на следующий день для проведения аналогичного расследования в Эссексе, напомнили, что король действует так, как должен действовать любой истинный христианский государь, связанный клятвой, которую он дал при коронации[995]. Генрих, как утверждалось, обязан поддерживать мир и порядок, чтобы религиозное и политическое общество могло функционировать. Выдавая 23 января 1414 года (спустя всего две недели после мятежа) помилование лондонскому валяльщику шерсти Генри Дене, Генрих подчеркнул ту же мысль. Дене, как было сказано, не мог придерживаться еретических взглядов, которых он придерживался, пока сохранялась королевская власть, а также власть прелатов (под которыми он подразумевал епископальную власть). Именно по этой причине он затеял интригу против короля и Церкви, надеясь одновременно убить братьев короля и отвратить людей от религии.

Если Дене — и многие другие лолларды — верили именно так, то идеи еретиков могли представлять угрозу для светской власти, поскольку лолларды требовали свержения политического строя, прежде чем их верования могли быть приняты. Такая угроза требовала решительных действий со стороны короны. Статут лоллардов, принятый на заседании парламента "закона и порядка" в Лестере в апреле-мае 1414 года, подтвердил точку зрения короны. Лолларды, утверждалось в нем, виновны в создании слухов и неуверенности в умах людей, поскольку они говорили и действовали против закона Божьего, церкви и любой власти, включая власть короля. Более того — и это обвинение, в свете других событий того времени, было весьма значительным — они создавали заговоры и мятежи, которые представляли угрозу порядку. Как защитник церкви и королевства, король был обязан действовать против них с помощью закона и применять наказания которого они должны были бояться. Чтобы обеспечить эффективное применение закона, парламент потребовал, чтобы все должностные лица, наделенные судебной