чем реакция короля или духовенства. В Кентербери мистику Марджери Кемпе народ угрожал огнем как "лжелолларду", а в Лестере в 1417 году мэр, назвав ее "лживой трусихой, лжелоллардом и обманщицей народа" и приказал посадить ее в тюрьму[978]. Именно епископ Линкольна Филипп Репингдон, сам бывший сторонник лоллардов, добился ее освобождения[979]. В Лондоне Томас Фоконер, лорд-мэр в 1414–15 годах, был заключен в Тауэр и оштрафован на 1.000 фунтов стерлингов за то, что якобы приказал казнить старого еретика Джона Клейдона, недавно признанного виновным в ереси и рецидиве судом нового архиепископа Кентерберийского Генри Чичеле. За этим эпизодом может скрываться нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Хотя Клейдон, вероятно, был казнен вполне законно, через некоторое время после этого события было заявлено, что его соратник, Ричард Бейкер или Гурмин, был сожжен вместе с письмом о помиловании, которые король даровал ему. Если это так, то можно утверждать, что мэр Фоконер действовал вопиющим образом вопреки королевской власти. Возможно, его действия отражали личную враждебность мэра к тем, кто был связан с ересью? Или, что еще более вероятно, это была попытка лоллардов вызвать беспорядки и раскол в городе?[980]
В одном смысле действия мэра Лестера и лорд-мэра Лондона соответствовали законодательству, которое было принято вскоре после мятежа в январе 1414 года. Решение Генриха провести предстоящий парламент в Лестере было смелым жестом: город находился в центре области, которая, как показали визиты епископа Репингдона, все еще была центром инакомыслия. Это также показало, насколько король был уверен в ослаблении угрозы со стороны лоллардов: в течение короткого времени жители Лестера могли видеть многих из самых важных фигур в стране, прогуливающихся по их улицам. Собрание парламента, первоначально запланированное на январь 1414 года, в конце концов, состоялось в конце апреля. Главной идеей речи канцлера Бофорта было неуважение к закону и сопутствующие беспорядки, проблемы, спровоцированные лоллардами[981].
Вскоре последовало юридическое оформление этого анализа. Необходимо было предпринять шаги, чтобы предотвратить заговоры и восстания лоллардов против короля, общественного порядка и закона. Король хотел укрепить закон, чтобы предотвратить повторение того, что произошло, и запугать лоллардов до состояния бездействия. Было ужесточено прежнее законодательство, обязывающее должностных лиц, начиная с канцлера и ниже, поклясться действовать против всех лоллардов и оказывать церкви всяческое содействие в их поиске, причем мировые судьи были обременены особой ответственностью в этом отношении[982]. Если мы хотим увидеть это законодательство в полном контексте, мы должны заметить, что Генрих в то же время уделял большое внимание работе судов по восстановлению правосудия в северных и западных районах Средней Англии. Другими словами, король был склонен рассматривать угрозу лоллардии не столько в духовном аспекте, сколько как часть более широкой угрозы общественному порядку. Таким образом, он мог не только придать ей большое значение среди социальных проблем, с которыми необходимо было бороться, но и осуществлять строгий контроль над средствами, используемыми для борьбы с ней. Таким образом, достигалась и поддерживалась значительная степень королевского контроля над Церковью.
Что же тем временем произошло с Олдкаслом? Вызванный в суд графства Мидлсекс, он не явился; 14 июня 1414 года он был объявлен вне закона. Позже в том же году король попытался склонить его к сдаче пообещав помилование. Попытка не удалась. По словам Томаса Уолсингема, Олдкасл оставался человеком тьмы, которому не хватало смелости выйти на свет[983]. Но он и не был никем предан, несмотря на предложения денежного вознаграждения тем, кто мог раскрыть его местонахождение. До осени 1417 года Олдкасл оставался на свободе. Конечно, о его появлении там или тут сообщалось. Летом 1415 года его чуть не схватили возле Малверна; в августе того же года он, как известно, был в Уорикшире[984], как раз в тот момент, когда произошли волнения лоллардов, призывавших отомстить королю, находившемуся тогда во Франции[985]. Затем, в течение двух лет, Олдкасл скрывался, вероятно, в Уэльсе, где он общался с Грифидом, одним из сыновей Глендовера,[986] и где, вероятно, в ноябре 1417 года, он был наконец арестован, не без труда, недалеко от Уэлшпула на землях, принадлежащих Эдварду Черлтону, лорду Поуиса.
На этот раз Олдкаслу не дали сбежать. Раненый в схватке, которая привела к его захвату, он был доставлен в Лондон под усиленной охраной, 14 декабря предстал перед парламентом и судом, который объявил его виновным в измене почти четыре года назад. Когда его спросили, есть ли у него что сказать, он заявил, что милосердие — это то, что свойственно истинному христианину, а месть — это дело Бога. Когда стало очевидно, что, как и во время осуждения Арунделом четырьмя годами ранее, он воспользуется возможностью и будет говорить дальше, его прервал главный судья, который велел ему быть кратким. В этот момент он заявил, что не признает никого из присутствующих своим судьей, добавив, что его единственный достойный судья, Ричард II, находится в Шотландии. Осужденный за измену из собственных уст перед собравшимся парламентом, он был сразу же приговорен к немедленной казни. Из Тауэра, его на волокуше потащили в сопровождении восьмидесяти всадников на поле Святого Джайлса, где перед многочисленной толпой, в которую входил лейтенант королевства, герцог Бедфорд, он был повешен на новой виселице, "виселице лоллардов", как ее стали называть, а под ним зажгли костер. Его последние слова, сказанные сэру Томасу Эрпингему, были о том, что он воскреснет на третий день. До самого конца Олдкасл сохранял враждебность к власти и церкви[987]. Пятьдесят шесть шиллингов, в которые обошлась его казнь, должно быть, казались хорошо потраченными деньгами[988].
Смерть Олдкасла фактически означала конец угрозы со стороны лоллардов во время правления Генриха V. В последние годы правления Генриха V то тут, то там появлялись ее признаки, например, возможно, разбитие витража с изображением Девы Марии в Эксетере в 1421 году,[989] и ересь в Тентердене в Кенте (ересь, которая вновь появится позже) в 1422 году. Вполне вероятно, что Средняя Англия, которая на протяжении многих лет была одной из главных опор секты, продолжала оставаться центром еретических взглядов, поскольку они вновь появились в правление сына Генриха. Но худшее было позади. То, что началось в правление Ричарда II как движение реформации (одно из множества с различными акцентами, наблюдавшихся в Европе в это время), привело к широкому принятию некоторых из его более умеренных доктрин немалой группой дворян, которые, будучи недовольны большей частью современной религиозной практики, увидели, главным образом в