И вот сегодня, ожидая гостей к празднику, Лаура снова с тоской вспомнила о Дэне. Вспомнила, потому что это было первое большое торжество со дня его смерти; вспомнила, что он, в отличие от нее, не любил подобные мероприятия и старался побыстрее с них улизнуть. Поймала себя на мысли о том, что среди уже пришедших гостей безотчетно ищет смуглое от загара лицо с пронзительным взглядом голубых, как топазы, глаз… Она было фыркнула сама на себя, нервно передернула плечами, пытаясь отогнать эту навязчивую мысль, но потом поняла, что от нее не отделаться. Как вдруг перехватила странный взгляд карих глаз, будто искавший что-то. Глаза встретились с ее глазами, пристально в них взглянули, задержавшись на пару мгновений в этом взгляде. А потом Лаура вдруг поняла, что она не одинока в своей тоске по Дэну. Что Клер тоже скучает по нему!!! Ей даже стало не по себе от этого открытия. Она на несколько бесконечных мгновений оторопела, а потом стала невольно думать о том, как может жена ее брата тосковать по другому мужчине. Конечно, свершено очевидно, что с таким никудышным мужем, как Дерек, рано или поздно вспомнишь всех мужчин, даже самого первого прыщавого юнца из колледжа, который и целоваться-то толком не умел. И Дерек тоже хорош! При всем своем враждебном отношении к Дэну, при всем их давнем соперничестве, он мог бы не только потрудиться соблазнить его бывшую девушку и женить ее на себе, но и заставить ее влюбиться в себя. Уж ему-то, если бы он того пожелал, не стоило это ни малейшего труда. Но он пока даже не появился дома к началу праздника, хотя прекрасно знал, что на сегодняшний вечер приглашены гости. Его не было дома со вчерашнего вечера, и Лаура со страхом думала о том, что Дерек может явиться домой в разгар торжества прямиком через парадную дверь в самом непрезентабельном виде. А Клер, наверное, еще хуже думать об этом.
Но ничего такого не случилось, поскольку Дерек не появился вовсе. Все прошло гладко и спокойно. Он пришел сразу после того, как гости разошлись. Было четыре часа утра. Клер сидела в пеньюаре перед трюмо в их с Дереком спальне, когда дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился он, точно черт из преисподней. Весь помятый, заросший щетиной, в полурасстегнутой рубашке без галстука и без пиджака, которые он, очевидно, где-то потерял. От него сильно пахло отвратительным дешевым спиртным. Глаза были налиты кровью. Похоже, он был мертвецки пьян, мало что соображал и был явно в дурном настроении.
— Добрый вечер, дорогая, — процедил он сквозь зубы, медленно растягивая слова.
Клер ничего не сказала. Лишь окинула его взглядом в зеркале и методичными движениями продолжала наносить крем на лицо.
— Ты не слышишь? — Прикрикнул он на нее. — Я к тебе обращаюсь!
— Доброе, утро, дорогой, — слащаво проговорила Клер, не поворачиваясь к нему. — Я тоже очень рада тебя видеть. Ведь мы не виделись уже больше суток.
— А тебя это так волнует? — Произнес Дерек, подошел к ней сзади и через нее облокотился ладонями о край трюмо.
— А ты как думаешь? — Ответила она вопросом на вопрос, встретив в зеркале взгляд его горящих пьяных глаз.
Несколько секунд Дерек молча смотрел на ее отражение в зеркале. Под его тяжелым взглядом Клер стало не по себе; противно засосало под ложечкой.
— Тебе не все равно, — сказал Дерек и выпрямился во весь рост, отошел от нее, отвернулся к окну.
— Очень ценное замечание. Я… — Начала было Клер.
— Не все равно, — прервал ее Дерек, — потому что ты теперь одна из них.
— Из них?
— Из семьи Уайтхорн.
— Ты хочешь сказать из семьи Стефенс.
— Да брось ты! — Презрительно отмахнулся он. — Ты и замуж-то за меня вышла только потому, что я троюродный брат Дэна.
— Я предупреждала, что не люблю тебя. Ты сам напросился, — парировала Клер.
— И ты до сих пор любишь Дэна! — Бросил Дерек, резко поворачиваясь к ней.
По телу Клер, скрытому лишь тонкой тканью шелкового пеньюара, пробежал легкий озноб. Лицо Дерека было темным от гнева. Но сейчас это ее не волновало. Больше всего на свете она хотела бы выяснить, откуда он все это узнал. Она так долго и так тщательно скрывала свои истинные чувства, так старалась сохранить свой брак, что никому бы и в голову не могло прийти, что она до сих пор любит Дэна. У нее это неплохо получалось. До сегодняшнего вечера. Вначале этот странный взгляд Лауры, потом — злые нападки Дерека. С чего все это? Может быть Клер случайно выдала себя во время этого взгляда, и Лаура обо всем догадалась, а потом рассказала брату? Вряд ли. Не может быть, чтобы Лаура все поняла. Но даже если и поняла, то она не знает наверняка; а если не знает, значит ничего никому (и уж тем более Дереку) не скажет. У них не настолько хорошие отношения. "Люди, скорее, назовут нас с Лаурой сестрами, чем подумают, что она и Дерек — брат и сестра, — с досадой подумала Клер. — Значит, это всего лишь его предположение и давняя ревность к Дэну".
— Ты до сих пор ревнуешь к нему?! — С усмешкой произнесла Клер, расчесывая свои роскошные длинные светлые волосы.
В отражении зеркала она увидела, как Дерека передернуло, будто током ударило. Значит, она попала в точку! И это всего лишь его домыслы! Но Дерек лишь расхохотался в ответ и сказал:
— Ревновать к покойнику?! Нет уж увольте! Чего нет, того нет!
Она дала ему оглушающе звонкую пощечину, да такой силы, что на его смуглом от загара лице проступило ярко-красное пятно. На мгновение Клер показалось, что Дерек озверел. В темных глазах его блеснул какой-то дикий огонь, лицо почернело от ярости. Он придвинулся к ней вплотную, так что на нее вновь пахнуло крепким запахом алкоголя, несколько бесконечных секунд смотрел ей в глаза. Она почти пожалела о том, что дала мужу эту пощечину, как вдруг он процедил сквозь зубы:
— Никогда не смей поднимать на меня руку!!! Сделаешь это еще раз, — убью!
При этом глаза его были такими страшными, что Клер внезапно поняла: он вовсе не шутит. Но тут он сделал совершенно уж неожиданный поступок: впился ей в губы таким неистовым поцелуем, что она едва устояла на ногах. На него это было так не похоже! Минуту назад он готов был убить ее за то, что она дала ему пощечину, а теперь целуется так, будто этот поцелуй последний в их жизни. Клер чувствовала себя именно так. Вернее сказать, кроме жадных, опустошающих губ Дерека она не чувствовала больше ничего. Весь мир потерял смысл; все, что было до этого поцелуя, и все, что будет после. Это было совсем новое ощущение. И это был совершенно новый Дерек, которого она никогда не знала, который никогда до этого не целовал ее так. Наверное, ни один мужчина, включая Дэна, никогда не целовал ее так. У нее перехватило дыхание, казалось, она вот-вот умрет от переполнявшего ее счастья, но она продолжала целовать Дерека. Она сама неистово, жадно целовала его! И это было прекрасно! Клер в жизни не испытывала ничего подобного. Ей хотелось отдаться мужчине целиком, без остатка — душой и телом. Так отдаются только, когда искренне и беззаветно любят. Она уже мечтала о том, чтобы Дерек принадлежал ей только так. И знала, что так и будет. Они слишком долго шли к этому. По отдельности каждый из них и вместе. Слишком долго оба были одиноки в огромном мире каждый сам по себе. Их одиночество удвоилось, когда они поженились. Только, наверное, до сегодняшнего момента никто из них не понимал, что ужасно одинок.