как в его глазах сменилось множество эмоций, пока он не расслабился и не остановился на
одной.
– Да… Я злюсь. Но я чуть не убил тебя, а это позволяет взглянуть на вещи иначе. – Он
грустно улыбнулся краешком рта, затем приуныл. – Не знаю, что бы я натворил, если бы ты
не вмешалась. – Он провел рукой по лицу. – Не знаю, как пережил бы это. Мне бы пришел
конец…
Я потянулась к нему рукой, к которой крепилась трубка капельницы, и та налилась
тяжестью, распространив ее по всему телу. Денни глянул на меня, вздохнул и улыбнулся,
когда я провела пальцем по его щетине.
– Лучше бы ты мне сказала, Кира… С самого начала.
Я отняла руку, вдруг ставшую слишком горячей. Сердце бешено застучало, и я
взмолилась, чтобы оно успокоилось, поскольку монитор и пиканье послушно отреагировали
и зачастили. Денни отследил мою реакцию и вздохнул.
– Было бы тяжко… Но куда лучше, чем теперь, когда я выяснил сам.
Он уронил голову и пригладил волосы, костяшки его пальцев еще были сбиты после
драки.
– Конечно… Я должен был поговорить с тобой, когда заподозрил. И уж никак не
подставлять. Я просто надеялся… Я очень хотел ошибиться.
Денни поднял глаза, вдруг показавшиеся измученными, как будто он не спал
несколько суток.
– Я и подумать не мог, Кира, что ты способна сделать мне больно. – Он склонил
голову набок, а я закусила губу, чтобы не расплакаться. – Только не ты…
Он говорил так тихо, что мне пришлось придвинуться ближе.
– Я понимал, что Келлан может сунуться к тебе. Уезжая, я даже взял с него слово не
трогать тебя. Но я никогда не думал, что ты и вправду… – Он отвернулся. – Как ты могла так
поступить со мной?
Денни воззрился на меня, и я открыла рот в намерении попытаться что-то сказать, но
не успела вымолвить ничего осмысленного – вернувшаяся медсестра бодро вручила мне
пластиковый стаканчик с соломинкой, с конца которой свисала капля. Я не могла отвести
глаз от этой капли и немедленно присосалась. Сестра убежала, едва я успела пробормотать
какую-то невнятную благодарность.
Денни терпеливо ждал, пока я не выпила половину. В конце концов я выпустила
соломинку и уставилась на стаканчик, не в состоянии больше выдерживать его скорбный
взгляд.
– Что мы теперь будем делать? – спросила я тихо, с ужасом ожидая ответа, и
трясущейся рукой поставила стакан на прикроватный столик.
Денни нагнулся и бережно поцеловал меня в здоровый висок.
– Ничего, Кира, – шепнул он мне в ухо и отстранился.
Слезы мигом застлали мои глаза, стоило посмотреть на его печальное, но спокойное
лицо.
– Но я уходила от него. Я люблю тебя.
Денни склонил голову и провел пальцем по моей щеке.
– Я знаю… И я тебя люблю. Но, по-моему, мы любим друг друга по-разному. И…
Мне кажется, что рядом с тобой я погибну. Посмотри, что я чуть не сделал с тобой и с
Келланом. Посмотри, что я сделал тебе и Келлану. – Он уставился на подушки. – Я никогда
не прощу себе этого… Но все могло обернуться намного хуже – и обернулось бы, будь мы
вместе.
Слезы теперь струились по моим щекам. У Денни тоже, когда он повернулся ко мне
лицом.
– Будь мы вместе? Разве мы не вместе?
Он с трудом сглотнул и кое-как вытер мне глаза.
– Нет, Кира… не вместе. Если вдуматься – как следует вдуматься, – то с некоторых
пор уже нет. – Я замотала головой, но Денни продолжил изрекать свои ужасные истины. –
Нет… Отрицать это бессмысленно. Все же очевидно, Кира. Где-то на полпути мы начали
расходиться. Я не знаю, только ли в Келлане дело, или это произошло бы в любом случае.
Может быть, он просто ускорил неизбежное.
Я снова замотала головой, но не могла отрицать того, что он говорил. В голове моей
звучало одно: «Он прав», – но я не могла сказать ему этого. У меня не было сил подтвердить
завершение наших отношений.
Денни слегка улыбнулся при виде моей жалкой попытки поспорить с ним.
– Мне кажется, что если бы ты осталась со мной, то поступила бы так из чувства
долга или, может быть, ради удобства. Со мной, наверное, спокойно, и тебе это нужно. – Он
снова погладил меня по щеке. – Я знаю, как ты боишься неизвестности. Я для тебя что-то
вроде страхового полиса.
Я продолжала лить слезы, испытывая желание сразу не согласиться и согласиться с
ним, но не имела понятия, какой ответ будет верным. Который из двух был хуже? Денни,
похоже, понимал мое смятение.
– Теперь тебе ясно, что со мной так нельзя? Я не хочу быть страховкой. Мне незачем
оставаться лишь потому, что идея расставания кажется… слишком страшной.
Он положил руку мне на сердце.
– Я хочу быть для человека всем. Мне нужны огонь и страсть, нужна любовь –
конечно, взаимная. Я хочу быть сердцем той, кого люблю. – Он убрал руку и уставился на
нее. Подавив всхлип, готовый вырваться от острого чувства потери, я уставилась туда же. –
Даже если это разобьет мое собственное, – прошептал Денни с усилившимся акцентом.
Я напряженно выдавила, готовая взорваться:
– Денни, о чем ты говоришь?
Он шмыгнул носом и уронил пару слез, которыми уже полнились его глаза.
– Я согласился на работу в Австралии. Через пару недель я уеду домой, как только
уверюсь, что с тобой все в порядке. Я поеду один, Кира.
Тут я уже не сдержалась и разревелась. Я дала выход решительно всем эмоциям,
накопившимся в связи с Денни и нашими омрачившимися отношениями, и знала… знала,
что он прав. Ему лучше уехать. С кем-нибудь он рано или поздно обретет счастье, ведь со
мной он никогда не был счастлив по-настоящему. Только не при том обороте, который
приняла наша связь. Не после моей измены. Не с учетом того, что я выслушивала его
прощальные речи и в то же время гадала, куда ушел Келлан.
Денни осторожно завел под меня руки и крепко прижал к себе. Он плакал у меня на
плече, а я – у него. Он поклялся, что все еще любит меня и не исчезнет с горизонта. Что я
никогда не лишусь его дружбы, ведь у нас было слишком богатое прошлое, но он не мог
быть рядом со мной. Только не при моей любви к другому. Мне хотелось заверить его, что
ничего подобного нет. Сказать, что я люблю его одного и хочу быть только с ним. Но это
была ложь, а я перестала лгать себе и другим.
Не знаю, как долго он меня удерживал. Казалось, прошло несколько дней. Когда
Денни отодвинулся, я попыталась вцепиться в него, но анальгетики сделали свое дело: я
стала слишком слабой и сонной. В этом была известная символичность, от которой меня
передернуло. Денни поцеловал меня в голову, пока мои пальцы бессильно съезжали по его
коже.
– Завтра проведаю, хорошо?
Я кивнула, и он, поцеловав меня в последний раз, повернулся и вышел.
Мне было видно, как он задержался в дверях и заговорил с кем-то вне поля моего
зрения, посмотрел на меня, затем снова на собеседника. Бросив несколько слов, он протянул
руку, как будто извиняясь за что-то. Я сдвинула брови, ничего не понимая и прикидывая, не
тронулась ли малость от лекарств. Денни улыбнулся мне в последний раз и двинулся прочь
от того, с кем говорил.
Он исчез, и внутри у меня все сжалось при виде его ухода. Я понимала, что это лишь
первое из многих мучительных расставаний, которые нам предстояли, и самым болезненным
будет последнее, когда я снова увижу, как улетит его самолет – уже навсегда. Закрыв глаза, я
мысленно поблагодарила его, что он не наломал дров и не закрыл для себя это будущее. В
конце концов, Денни сможет утешиться хотя бы отличным местом. И я знала, что рано или
поздно он также найдет прекрасную женщину. Черт, эта мысль была невыносимой. Но он
был прав, я держалась за него из неверных соображений.
Легкое прикосновение к щеке оторвало меня от тягостных дум. Решив, что вернулся
Денни, я задохнулась под взглядом глубоких синих глаз Келлана. Его лицо превратилось в
месиво: губа рассечена, но уже затягивалась розовым, через щеку тянулся порез,
окруженный отвратительным иссиня-желтым кровоподтеком и стянутый парой
хирургических швов. Над правым глазом заживала под пластырем другая ссадина, левый же
почти целиком заплыл черным. Все, что находилось между этим кошмаром, загипсованной
рукой и парой-тройкой, в чем я не сомневалась, скрепленных ребер, выглядело так, словно
его дважды пропустили через машинку для отжима.
Но мое сердце все равно пропустило удар. В буквальным смысле: я не увидела его на
докучливом мониторе. Улыбка Келлана была теплой и мягкой, он присел на место, которое
только что освободил Денни. Тогда до меня дошло, что все это время он стоял за дверью и
Денни разговаривал именно с ним. Слышал ли он нас? Знал ли, что мы порвали друг с