практически не менялся. Келлан же… Келлан был само пламя: страстный и взбалмошный, он
прожигал до костей. Но пламя не вечно… Приходит время, и страсть увядает… Что тогда? У
Келлана была масса возможностей. Не миновать того дня, когда его пыл угаснет и он вне
зависимости от любви ко мне сойдется с какой-нибудь милашкой из тех, что так и липнут к
нему. Как он сумеет сопротивляться им всю жизнь? Красивые девушки вешались на него
постоянно. Во мне же не было ничего особенного, хоть он и твердил обратное. И он был
талантлив – со временем мог стать крупной звездой. И чем это кончится? Количество
женщин, вьющихся вокруг него, многократно возрастет. Как ему устоять? Я была уверена,
что с Денни подобное невозможно, но с Келланом… Я знала, что он возненавидит себя за
это, но такой исход казался вероятным.
Остановившись, я вырвала руку, и Келлан тоже затормозил. Я не могла на это пойти.
Не могла бросить человека, который так долго составлял всю мою жизнь, что без него она
становилась немыслимой. По крайней мере, пока. Мне нужно было дополнительное время.
Мне следовало удостовериться, что между нами с Келланом существовало нечто
жизнеспособное, прежде чем отказаться от перспективного будущего с хорошим человеком,
которого я искренне любила.
Келлан шагнул вперед и повернулся ко мне. Он был прекрасен в лунном свете,
невозмутимый и одновременно до боли грустный. Его взгляд едва не разбил мне сердце, и
мне пришлось отвести глаза. Дело было не в том, что они вдруг блеснули влагой, а в их
синеве зародилось нечто, легко способное превратиться в слезы. В них стояла спокойная
покорность, и вот она надрывала мне душу.
С минуту он оценивал выражение моего лица, после чего тихо произнес:
– Я все-таки потерял тебя, да?
Я удивленно заглянула в его кроткое лицо. Он что же – знал лучше меня? И все это
время понимал, что я поступлю с ним именно так?
– Келлан, я не могу этого сделать… Пока. Я не могу его бросить. Мне нужно еще
время…
Его спокойствие нарушилось гневом, сверкнувшим в его глазах.
– Время? Кира… Так ничего не изменится. Сколько времени тебе нужно? – он
покачал головой и кивнул в сторону нашего дома. – Теперь, когда он знает о твоей лжи, от
проволочек ему станет только хуже.
Келлан имел в виду, что моя нерешительность ранит Денни, но по усилившемуся
блеску его глаз я поняла, что он говорил и о себе.
Он запустил руки в волосы, взъерошил их и снова пригладил.
– Нет, Кира… Нет.
Он произнес это, явно сдерживая себя, и мне стало страшно.
– О чем ты? Нет, ты не можешь меня ненавидеть… Или можешь? – Мой голос
сорвался, и я болезненно сглотнула.
При виде моего искаженного болью лица Келлан погладил меня по щеке и с
надрывом ответил:
– Нет, больше времени не будет. Я не могу. Меня это убивает…
Я покачала головой, и слезы сорвались с моих ресниц.
– Тьфу ты, Кира… – Он крепко сжал мне другую щеку, пресекая возражения. –
Выбирай сию секунду. Вообще не думай, просто возьми и выбери. Я или он? – Большими
пальцами он смахнул мои слезы. – Я или он, Кира?
– Он, – выпалила, не думая, я.
Обрушилась такая тишина, что самый воздух, казалось, завибрировал. Келлан
перестал дышать, его глаза потрясенно расширились. То же произошло и со мной. О боже…
Зачем я это сказала? Этого ли я хотела? Мой поспешный выбор было слишком поздно
переменить. Поздно взять слово назад. Я следила за крупной слезой, которая покатилась по
щеке Келлана. Эта единственная слеза как будто подкрепила мой ответ. Удар был нанесен.
Теперь я не могла отступить, даже если бы захотела.
– Ох, – наконец выдохнул он.
И начал отводить от меня руки, пятиться, я же вцепилась в него мертвой хваткой и
попыталась притянуть ближе.
– Нет, Келлан… Подожди. Я не имела в виду…
Он сузил глаза:
– Нет, имела. Это был порыв. Первая твоя мысль… А первое, что приходит в голову,
обычно оказывается правильным. – В его голосе обозначился лед, а затем он прикрыл глаза и
его кадык дернулся. – Это то, что ты носишь в сердце. Он – вот что в твоем сердце…
Я схватила его за руки, удерживая их перед собой, и Келлан несколько раз вздохнул,
пытаясь успокоиться. На его лице отражалась внутренняя борьба – он старался совладать с
гневом, и в голове моей пронеслись жалкие мысли о том, как ликвидировать вред, который я
только что бездумно причинила ему. Пустота. Ни малейшей идеи, как исправить дело.
Когда Келлан немного успокоился, он открыл глаза, и у меня внутри все оборвалось –
настолько они были печальны.
– Я говорил тебе, что уеду, если таков будет твой выбор… И я это сделаю. Я не стану
тебе помехой.
Взирая на меня взглядом грустным, но до боли полным любви, он тихо добавил:
– Я всегда знал, что сердцем ты не со мной. Я не должен был просить тебя
выбирать… Тут нечего выбирать. Прошлой ночью я понадеялся, что… – Он вздохнул и
уставился на тротуар. – Мне надо было уехать сто лет назад. Я просто оказался эгоистом.
Не веря ушам, я смотрела на него. Это он считал себя эгоистом? Минуточку, не он, а я
буквально курсировала между двумя постелями, а эгоистом был он?
– По-моему, Келлан, я наделила это слово новым смыслом.
Взглянув на меня, он слабо улыбнулся и вновь посерьезнел.
– Ты была напугана, Кира. Я это понимаю. Ты испугалась дать себе волю, и я тоже.
Но все будет хорошо. – Словно желая убедить себя, он повторил: – Все у нас будет хорошо.
Келлан произнес это так тихо, что из-за громкой музыки, долетавшей через ограду
сада, я еле расслышала его слова.
Он заключил меня в крепкие объятия. Я обняла его за шею и запустила руку в
сказочно густые волосы. Наслаждаясь каждым мгновением, вдохнула аромат его кожи,
смешивавшийся с запахом кожаной куртки. Он стиснул меня так, что я едва дышала. Мне
было все равно, он мог бы впечатать меня в свое тело, и я не стала бы противиться, отчаянно
истосковавшись по его близости. Мысли продолжали кружить вокруг моего переменчивого
выбора. Я не знала точно, чего хотела, но Келлан, возможно, был прав… Быть может,
верным оказывается то, что первым приходит в голову.
Обуреваемый чувствами, он прошептал мне в ухо:
– Никогда не рассказывай Денни о нас. Он от тебя не уйдет. Можете оставаться у
меня сколько угодно. Даже комнату мою можете сдать. Мне все равно.
Я отпрянула, чтобы взглянуть на него, слезы уже текли ручьем по моим щекам.
Келлан, тоже смахнув слезу в лунном свете, ответил на мой незаданный вопрос:
– Теперь мне придется уйти, Кира, пока я в силах. – Он утер мне слезы. – Я могу
позвонить Дженни – пусть заберет тебя отсюда. К нему. Она тебе поможет.
– А кто поможет тебе? – прошептала я, выискивая в серебристом свете его до боли
красивое лицо.
Сейчас я поняла, насколько я была небезразлична ему. Мне стало ясно, как много я
для него значила и с каким трудом он уходил от меня. Я постигла тяжесть происходившего
во всей полноте, и мне казалось, что я умираю.
Сглотнув комок, Келлан проигнорировал мой вопрос:
– Вы с Денни можете отправляться в Австралию, там и поженитесь. У вас будет
долгая счастливая жизнь, как и должно быть. – Его голос надломился на последних словах, а
по щеке скатилась слеза. – Я обещаю не вмешиваться.
Но я не собиралась его отпускать.
– Но как же ты? Ты останешься один… – Мне нужно было знать, что он не пропадет.
– Кира… – печально улыбнулся Келлан. – Это тоже было предопределено.
Я смотрела в его влажные синие глаза. Затем положила руку ему на щеку и подавила
всхлип. Ради моих отношений с Денни он был готов без боя отказаться от всего, о чем когда-
либо мечтал в этом мире, – от подлинной, глубокой любви. Его доброе сердце разбило мое.
– Я же говорила, ты хороший человек, – прошептала я.
– Мне кажется, Денни с этим не согласится, – отозвался Келлан.
Я снова повисла у него на шее под навязчиво медленный ритм, доносившийся из-за
ограды и отдававшийся во всем моем существе. Пробежавшись пальцами по его волосам, я
проглотила очередной всхлип, когда Келлан уткнулся в меня лбом.
– Господи, как же я буду скучать… – Он скомкал конец фразы и звучно сглотнул.
Это было чересчур, и стало невыносимо тяжело. Я не могла вздохнуть. Нельзя его
отпускать. Я слишком сильно его любила. Все неправильно, попросту неправильно. Нельзя
позволить ему уйти…
– Пожалуйста, Келлан, не…
Он моментально прервал меня:
– Не надо, Кира. Не проси. Иначе никак. Нам нужно разорвать этот круг, а мы не в