П-ф-ф-ф!
Я чуть не взорвался, но буквально в последний момент сам себя же и осадил, держа в уме знание, что я говорю сейчас не со взрослой девушкой, а с маленьким капризным ребёнком, у которого забирают любимую игрушку. Вот и всё.
— Что в твоей голове, скажи? Мне уже даже интересно. Ты реально думаешь, что после всего этого ахтунга я буду мил или хотя бы любезен с тобой? Или может стану трахать тебя время от времени от безнадёги? Да, этого ты так отчаянно хочешь? Чтобы я нажрался и выебал тебя, фантазируя, что рядом со мной любимая женщина? Эта твоя голубая мечта? Быть подстилкой на вторых ролях? Жить со мной, зная, что я тебя на дух не перевариваю. Я не хочу от тебя детей, ни своих, ни чужих. Я не хочу от тебя ничего, кроме вожделенной свободы.
Всё-таки закипел я и уже не понимал, как успокоиться.
— Ой, замолчи! — глупо хихикнула она, и я, пребывая в полнейшем шоке, поднял брови вверх, наконец-то осознавая, что беседую с конченой идиоткой.
— Это правда, Айза. Она всегда колет глаза. И единственное, что тебе в данный момент нужно сделать, так это оценить свои перспективы и возможности. Я сейчас же потащу тебя в лабораторию, чтобы доказать, что ребёнок, которого ты носишь под сердцем, не имеет ко мне никакого отношения, а потом…
— Суп с котом, Данила, — перебила меня эта ненормальная, а затем жёстко припечатал, — я тебе не сиротка из захудалого Подмосковья. Ясно? Я — Айза Ильясова. И никто не заставит меня делать хоть какие-либо тесты до рождения моего малыша. Это понятно?
И последние слова она буквально прорычала, а я неожиданно осознал, что при таком раскладе, все мои планы на светлое будущее с Лерой могут рухнуть в одночасье.
Вот только я ещё не знал, что Айза выложила на стол не все свои козыри.
— Чего ты добиваешься? — развёл я руками в стороны. — Это же абсолютная и беспросветная тупость!
— Боже, Данил, я думала, что ты умный мальчик, но, оказывается, я всё это время любила форменного кретина.
— За языком-то следи! — угрожающе тихо процедил я.
— Так я правду говорю, — и снова издевательский смех рвёт её глотку, — ты даже не понял, что угодил в капкан. Всё, милый мой, твоя песенка спета!
— Какой на хрен капкан? Какая песенка? Что ты несёшь? — внутри меня всё дрожало от едва сдерживаемого бешенства.
— Возмездие, Данил, — она встала с дивана и двинулась к окну, располагаясь там и увлечённо разглядывая, как последние осенние листья срываются с деревьев и первые капли дождя разбиваются об оконные стёкла.
— Это какой-то сюр, — устало прикрыл я глаза и сжал пальцами переносицу, не в силах прямо здесь и сейчас решить, что делать со всем этим словесным поносом, источаемым Айзой. И её бредом вокруг сохранения нашего брака.
Чёрт знает что!
И пока я лихорадочно искал выходы из всего этого по сути тупого развода на лоха, жена наконец-то прервала своё затянувшееся молчание и заговорила. Медленно. Уверенно. И с внутренним ликованием, которое буквально сочилось из всех её щелей.
— Знаешь, Данил, а я ведь только недавно поняла, что никогда тебя не любила по-настоящему. Я с тобой мучилась.
Грустно рассмеялась и продолжила.
— Мы, девушки, устроены просто и понятно. Мы любим ушами и расцветаем, когда нас холят, лелеют и делают каждый день счастливыми. А если, наоборот — обижают, изменяют и заставляют плакать, а мы продолжаем всё это дерьмо терпеть, то наши чувства трансформируются в нечто другое. Уродливое и неправильное. И это уже далеко не любовь и даже не больная привязанность. Это — болезнь и её нужно лечить. Как? Очень просто — вырываешь человека из сердца, мыслей и души с корнем — только так и никак иначе. Сам вырываешь — без анестезии. Либо с ней, но её ставит только тот, кому ты на самом деле дорог. Вот и весь секрет простого женского счастья — не надеяться, что мудак сможет подарить тебе будущее.
— И к чему ты мне всё это сейчас рассказала?
— К тому, что я излечилась от тебя. Вот только, как и в случае с ложками, осадочек остался.
— Айза…
— Да, Данил, это не твой ребёнок. Может быть, охранника. Или тренера по йоге. Или вовсе какого-то бомжа. Но в нашем случае не это важно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А что же? — усмехнулся я, на мгновение чувствуя облегчение.
И абсолютно зря, потому что уже через секунду мои внутренности обварились концентрированным страхом и паникой.
— Важно, что твоя Лера, все девять месяцев, пока я буду вынашивать этого ребёнка, будет думать, что он твой. И ты никак не докажешь ей обратного. А я, будучи в курсе истории её детства, благодаря твоей бывшей любовнице Эллине Безруковой, теперь знаю, как давить на девчонку, чтобы навсегда похоронить твой шанс быть с ней.
— Ты спятила? — поднялся я на ноги и вперил в неё взгляд, полный ненависти и наконец-то понимая, что она задумала.
Вашу ж мать!
— О, нет! Я не спятила. Я, как никогда, мыслю ясно и трезво, а ещё понимаю, что за девять месяцев моей беременности твоя, как ты сказал, любимая женщина, успеет позабыть о тебе, встретить нового мужчину и может быть даже выйти замуж.
И вот на этом моменте я просто взял и застопорился, с агонизирующей болью в сердце представляя тот катастрофический исход, который с пеной у рта и в красках описывала мне жена. И это был, без преувеличения сказать, пиздец галактических масштабов!
А Айза тем временем продолжала посвящать меня в свои чудовищные планы.
— Хотя знаешь, я тут только сейчас подумала, что, наверное, для твоей Леры даже будет лучше, если мы разведёмся.
— А мы разведёмся! Обязательно, — рявкнул я, выталкивая из лёгких раскалённый воздух рвано и сбито.
— Да, слушай, точно! И пусть любовь всей твоей жизни думает, что ты бросил своего ребёнка на произвол судьбы ради какой-то там любовницы, как это сделал её непутёвый папаша.
И снова звонко рассмеялась, громко хлопая в ладоши.
— Это не мой ребёнок! — рычал я.
— А кто докажет обратное?
— Тест!
— Так когда он будет, м-м? Да и после рождения я, так и знай, буду изводить твою ненаглядную Леру баснями о том, что ты, беспринципный лжец и предатель, подтасовал или попросту купил поддельные анализы, лишь бы добиться её расположения. А потом сделаю это сама и ткну в её симпатичный носик фальшивкой, заставляя бедняжку всю оставшуюся жизнь вариться в сомнениях и угрызениях совести.
— Ты! — голос порвался и перешёл в шёпот. И сердце билось уже где-то в горле, накачивая меня всего под завязку болезненным замешательством.
— Ну я и что? — продолжала Айза глумливо смотреть на меня.
— Зачем тебе это?
— Зачем? Затем, чтобы ты понял, Данил, какого это любить, но ни иметь возможности быть рядом с родным человеком. Ты заплатишь за каждую мою слезинку. Ты ответишь за всё. А я буду смотреть на тебя и улыбаться.
— Ничего у тебя не выйдет, — сказал я, хотя не чувствовал ни грамма уверенности в своих словах, ибо понимал, что Лера скорее поверит моей жене, чем мне.
Потому что это на мне висит клеймо лжеца. И в этом лишь моя заслуга.
— Выйдет, Данил. Твоя Лера уже потеряна для тебя. Не так ли? Ну а я навсегда закрою на амбарный замок все двери, ведущие к ней.
— Айза! — вырвалось у меня хрипло и с зашкаливающим к ней презрением, но она только хмыкнула.
И пронесла, пока я стоял и растерянно смотрел на неё, не понимая, что делать дальше и как быть.
— Шах и мат, Данила. И да, это партия моя!
Глава 61 – Контрмеры
Данил
Не знаю сколько я стоял и тупо пялился на Айзу, мечтая вытрясти из неё всё дерьмо. Минуту или час, но я гневно полировал её взглядом исподлобья, чётко транслируя, что не намерен просто так выбрасывать белый флаг.
А потом я выдохнул и медленно прикрыл глаза, призывая себя успокоиться и хорошенько пораскинуть мозгами. Иначе я просто бы вытворил какую-то дикую жесть, а потом бы всё отпущенное мне время жалел об этом.
Но жизнь хорошо меня выдрессировала и заставила выучить одну простую аксиому — в какую бы полную задницу ты ни попал, всегда есть выход. Всегда! И я его найду. Пока не знаю как, но сделаю это. Потому что я — Данил Шахов и никто не может просто взять и поиметь меня без ярко выраженных последствий.