Читать интересную книгу На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

Расталкивая своих подчиненных, от одного из домишек к нам тяжелой поступью направляется рослая деваха. Без варварской раскраски не сразу опознаю в ней местную вождицу. Должно быть, боевая тревога подняла ее с постели или прямиком с ложа страсти, потому как вся сложная прическа растрепалась и стоит дыбом, словно Яркины пружинки после шлема.

— По какой право врываться на наш территория и тревожить мой великий племя? — ничуть не убоявшись нашего грозного вида и направленного в ее сторону оружия, громовым басом вопрошает глава альф. — От такой шум тут скоро все красноперые гоподрилы собраться и визжать на луна, как от музыка бестолковый адамов шаман!

— Такая вот побочка от повелений Великой Многоокой Праматери, — бурчит Соколова по внутренней связи, но блеснуть своими дипломатическими талантами перед альфами почему-то не спешит.

— Мужиков наших гони, верхула**, да поживее! А то на гару-гару для гоподрилов всей деревней пойдете, к зиркам гирганейским! — рявкает Цилли. — Переведите ей подоходчивее.

В доказательство намерений бортмех выжигает бластером преотличную дырень в ближайшей стенке. Рори сопровождает акт порчи деревенского имущества оглушительным воем. Блин, я все-таки идиот, хоть и не совсем рукожоп! Надо было голограмму напрогить огромного, внушительного войска, или хоть из игрушки какой на скорую руку тиснуть!

— Возлюбленнейшая из всех могучих дщерей Великой Праматери требует немедленно вернуть ее личных адамов, — растолковывает альфам Ярка. — И она клянется на каждом священном оке, что в случае отказа предаст вашу деревню небесному огню, а полученное гару-гару скормит нечестивым падальщикам.

От доказательств божественной мощи летучих засланцев небес мордень вытягивается даже у наглой повелительницы ультра-феминисток. Подмороженные альфы начинают шевелиться на земле, силясь что-то произнести. Потом выражение испуга на лице вождицы сменяется мучительной задумчивостью — брови аж домиком выгибает — процессор в черепушке того гляди задымится, как дырень в хижине.

— Не держите нас за идиот, мы вам не тупой адам, — наконец произносит вождица, тряхнув зажатым в кулаке копьем. — Небесный огонь из твой штука есть у городской богохульник. Вы из город! Этот конопатый чревовещатель с зеленый волосами похож на Элизкин адам!

— Ну вот, твои поцелуи солнышка нам всю стратегию порушили, — досадливо прищелкнув языком, строит разочарованную гримасу Соколова.

— Из город, из шмород, — свирепеет Цилли, — какая разница, спалим все без разговоров!

Слова у нашего бортмеха с делом никогда не расходятся, и она влепляет заряд из бластера прямо в вождицино копье. Хорошо просушенная древесина вспыхивает, альфа подпрыгивает, уставившись на свое горящее оружие, корчит злую рожу и вдруг выдает, вздернув горящее древко к темному небу:

— Раз ты говорить, что тебя послать сама Многоокая Праматерь, тогда ты тоже принимать участие в Великий Игры! Такой могучий дочь наша богиня без труда обыграть нас и вернуть себе свой адам. Это будет великий честь для нас. А если нет — тогда пусть будет битва, а весь спорный адам я прикажу убить, чтоб не достаться никому!

Луженые глотки членов племени подхватывают воинственный клич своей предводительницы. Сдаваться они здесь, похоже, совсем не обучены.

— Вот же матушка зиркова… — бурчу я, прекрасно понимая, что против всей толпы злобных бабищ нам втроем с одним бластером не выстоять. Пока пробьемся к сараю, кому-нибудь из наших глотку перерезать точно успеют.

— В сердце достойнейшей из дочерей Многоокой Праматери нет места сомнениям в победе в Играх, однако все три адама — ее священная собственность, — возражает альфе Соколова, тоже трезво оценившая наши перспективы. — Столь великой воительнице не к лицу владеть одним адамом, словно самке… этого… гоподрила. Красноперого.

На физиономии вождицы на долю секунды мелькает смесь досады и легкого замешательства — похоже, расстроена, что сама не допетрила ввести подобную привилегию для главы племени. Однако она тут же отбивает подачу:

— Эти адамы есть наш боевой трофей. Одна победитель — один адам. Так повелеть Великая Праматерь. Два победитель — два адам. Мы сказать свой честный и справедливый слово!

— Ну и че делать будем? — цедит Ибрагимбек по внутренней связи.

— Может, заморозишь и ее к зиркам? Возможно, остальные, лишившись лидера, станут посговорчивее? — предлагаю я.

— Замерзайка кончилась. И лазерных зарядов в обрез.

— Тогда поджарь! — кровожадно требую я. Все мое терпение и благовоспитанность уже на исходе.

— Может, обойдемся все же без смертоубийства? Вдруг нам тут еще жить… всю жизнь, — осторожно предлагает Ярка. — Не хотелось бы потом кровной мести под каждым кустом ожидать. И в общем… как бы это сказать… насчет Игр — это мой косяк. Так что я готова его искупить личным активным участием.

— В смысле?! — гаркаем мы с Цилли хором.

— Гласом священного оракула была я, — скромно признается Соколова. — Нечаянно забрела в ту пещеру и малость там застряла. А тут посланцы эти явились. И пристали, как им каких-то адамов делить. Мне и в голову не могло прийти, что это они про наших. Дала миротворческий совет в целях развития сотрудничества, физкультуры и спорта, кто ж знал-то… чем он обернется.

— Вот это спасибо, Соколова. Вот это удружила! — всплескиваю я руками, едва не выронив нож. — Шип славийского терновника промеж твоих ягодиц не даст нам помереть своей смертью!

— Я ж не рассчитывала, что вы дадите себя поймать каким-то демографически озабоченным варваркам, — насколько позволяет скафандр, пожимает плечами Ярка.

— Я, знаешь ли, тоже!

— Человек предполагает, а рыдван располагает, — с мрачной философичностью замечает Цилли. — Ладно, скажи этим верхулам, что мы согласны на гребаные игры-шмигры, до утра хоть время подумать будет.

— Чтоб меня деллианский пятнистохвостый дракон обгадил, если не отыграю Баса! — с жаром клянется Соколова.

— Вот и прекрасно, а Рекичински по-прежнему никому не жалко, — подвожу я итог этому сомнительному решению. — Я лично, если что, ничего за пазуху себе в термак пихать не буду! Не потому что я сексист или еще что, а потому что никто не поверит все равно. Они меня уже со всех сторон разглядели и пощупали, и прекрасно знают, что я адам. То есть, тьфу! Мужчина.

На подвижной мордахе Ярки появляется неприкрытая растерянность. Если бы не сфера — кажется, она так бы и запустила по моему и Никову примеру стимулирующую мыслительные процессы пятерню себе в кудри.

— Нет, так не годится все-таки, — неохотно постановляет Соколова, сморщив нос. — Долг чести, земное товарищество и братство, черная дыра его дери, да и несостоявшийся шахматный реванш, если уж на то пошло… Что-то надо бы придумать, чтобы и Рекичински вытащить.

— Еще как будешь, куда ты денешься, — отрезает Цилли безапелляционно. — Спасать — так всех. Варганцы своих в беде не бросают. Даже если этим своим бошку открутить есть за что.

— Я не варганец, — парирую я немедленно. — И я всегда игнорировал физкультуру как только мог. Все равно последним приползу к финишу.

— Не прикидывайся, ты не такой уж никчемный и дохлый, как стараешься казаться. Все, заканчиваем препираться на глазах у этих, — ставит точку в споре Цилли.

— Вообще-то я и.о. кэпа… — бурчу себе под нос, пока Ярка объявляет нашу божественную волю. Волю, пха… как же. Хитрозадые фемки вынудили нас играть по своим правилам, вот и все.

— Я выгляжу, как начинающий трансвестит. Трансвестит-идиот! — сообщаю девчонкам, сердито глядя на свое нелепое отражение в зеркале. Тощая, длинная, вульгарно накрашенная девица с перекошенными, разными по размеру грудями не внушает никакой симпатии. Мужчиной я куда красивее. Пуш-апа на моем термаке нет, комбинезон Соколовой мне безбожно короток, поэтому Ярка напихала мне за пазуху наскоро сшитых из Тасиного запасного фартука мешочков с крупой. А сама Тася напялила мне на голову парик из ниток, сооруженный на еще более скорую руку, и разрисовала лицо таким устрашающим гримом, словно я танцовщица на Венерианском карнавале, изображающая габарийского возницу священной бхуры. Женатого на павлинозавре.