Читать интересную книгу На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

Тут я замечаю и сами… призовые кубки. Видимо, им любоваться на ловкость и силищу будущих хозяек милостиво разрешается. А может, это часть воспитательной программы — чтобы имели в виду, чем кончится любой бунт против мускулистой женушки. У наших… адамов ложа самая высокая — почти у верхушки торчащей как палец скалы. И насколько я могу отсюда разобрать, все они к ней надежно привязаны. Шестое чувство подсказывает, что без финального альпинистского конкурса точно не обойдется. Интересно, как их туда взгромоздили-то? Хотя, может, с обратной стороны скалы есть более пологий склон.

Впрочем, особо разглядывать призы некогда: судья уже объясняет условия первого конкурса, которые, на первый взгляд, проще некуда — сшибить как можно больше каких-то неведомых «лула» другим неведомым «хрукопопом». Действительно, чего там. Берешь хрукопоп и фигачишь им по лулам. Выглянув из-за могучих спин соперниц шириной с взлетно-посадочную полосу, успеваю увидеть, как справляется первая участница. Толком рассмотреть, что и чем она сбивает, не удается, но в целом процесс смахивает на космический боулинг. Правда, не многомерный. Болельщицы одобрительно ревут со своих импровизированных трибун.

Затем наступает очередь следующей альфы. Судя по тому, с какими предосторожностями она ухватывает нечто вроде шипастого шара, эта штука или изрядно колючая или… Додумать мысль не успеваю — в ту секунду, когда амазонка замахивается, шар вдруг разворачивается в воздухе, и из него вырывается нечто, напоминающее реактивную струю. Альфу накрывает жидкой зеленой субстанцией с головы до ног. Она яростно рычит и, отшвырнув шипастую фиговину, пытается зажать нос. Ветерок доносит до нас весьма ядреное амбре. Трибуны свистят, а судья живо объявляет участницу выбывшей. Ага, вот в чем, значит, подвох! Хрукопоп, оказывается, тварь живая и норовистая. Хорошо бы теперь понять, что провоцирует его на залп. Может, какую точку G амазонка ему неосторожно задела? Еще одна соперница запуляет свой шипастый снаряд без происшествий, а у другой шар таки выдает свою зеленую струю, но та успевает увернуться и остается в Игре, хоть и получает штрафные очки.

Вывести беспроигрышную теорию не получается — неожиданно следующей вызывают меня. Мать зиркову в кокон, как бы на первом же испытании не вылететь из-за неконтролируемых кишечных спазмов местной раздражительной зверюшки! По кивку судьи достаю треклятого хрукопопа из здоровенной плетеной корзины с предосторожностями бахчевода, снимающего урожай славийских арбузов, которые, достигнув определенной степени зрелости, ахают почище бомбы. Кажется, тварь там спала вместе с выводком своей родни и, в принципе, я могу понять ее нервное состояние при столь резком переходе от сладкого сна к неуправляемому полету в пространство. На ее месте я бы тоже рассердилась.

Лулами оказываются выстроенные в рядок ядовито-оранжевые конусы. Надеюсь, с ними-то хоть никакой подлянки, а то, может, и они живые, бойкие и обученные уворачиваться от хрукопопов? На ощупь тварь не особенно колючая, хотя и шершавая, как славийский крокодил. Я о-о-чень осторожно примеряюсь, чтобы запустить жертву амазонских увеселений в кучку кегле-аналогов, и тут зверюга начинает как-то нехорошо сопеть. Вспотнув от испуга, тихонечко покачиваю ее в руке, мурлыча себе под нос внезапно всплывшие в памяти химические формулы — просто ничего скучнее я не знаю, и сама от них всегда в школе погружалась в полукому-полунирвану. На хрукопопа они, похоже, действуют аналогичным образом и, блаженно всхрюкнув в моих объятьях, он передумывает пробуждаться. Не дав бедняге опомниться, стремительным движением запускаю его в сторону конусов. Они разлетаются в разные стороны, а один, настигнутый зеленым залпом, внезапно взрывается, разметав осколки по полянке, и из него фонтанчиком выплескиваются какие-то мелкие штуковины — наверно, семена. Ну, хвала пятикрылому Кхаре, я в следующем туре!

====== Глава 47. Нюк. Те еще Игрища ======

Забравшись повыше на импровизированные трибуны местной Спейс-арены, устраиваюсь так, чтобы не мозолить глаза своими манипуляциями с пультом от Таси. Получить дубиной по макушке за колдунство в мои планы не входит. Впрочем, болельщицам до меня нет никакого дела — они уже базлают во всю мощь луженых глоток, размахивая самодельными стягами, грызут жареные плоды, размером и цветом похожие на земной каштан, прикладываются к флягам с бодрящими напитками и явно получают массу удовольствия от происходящего.

Заметив призовые «кубки», торчащие в цепях на солнцепеке, приветливо машу им рукой. Нет, альфы точно совсем не дуры… бластеры вон поотбирали, отсюда вижу, что кобура у кэпа пустая. Розовые брови Баса трагически изламываются, когда он узнает в сисястой, конопатой девице своего бортинженера. И все они втроем принимаются неуместно для своего положения веселиться. Ржите, ржите… посмеетесь, если продуем.

Кокетливо повертев гречишным бюстом, возвращаю свой взор к полю, где уже начались Великие Игры за трех не слишком-то свежих гуманоидов.

— Скажи Тасе — пусть берет этого серуна из корзины нежнее, чем пряные снежные лотосы, — делится со мной впечатлениями от первого конкурса Ярка. Сама она справляется с задачей быстро и ловко. Зверюха Цилли обгадиться в ее руках, должно быть, не может физически — мощная хватка не дает ей даже развернуться. Струя прошибает бедолагу уже в полете, не попав в бортмеха. Конусы так и брызгают в разные стороны от этакой реактивной тяги. А тут и наша с Таисьей очередь подходит. Следуя указаниям Соколовой, сшибаем с ней лула как по маслу, хоть и не все. Хруко…поп даже проснуться не успевает. Уж что-что, а нежные прикосновения у Таси в базовой прошивке. Это вполне засчитывается как балл для прохождения в следующий тур.

Глава альф направляет животинку рукой бывалой толкательницы ядра, и лулы рассыпаются, взметнув в воздух целый фейерверк из семян. Не плошает и седая поклонница Басовых форм — поди-ка, кучу Игр за свою варварскую жизнь прошла, не одного хрукопопа на лулу натянуть успела. Выстроив в не слишком ровную шеренгу участниц, выдержавших отбор местными реактивными серунами, главная арбитрица тычет пальцем в сторону симпатичной голубовато-зелененькой полянки и орет так, что я всерьез начинаю опасаться схода какой-нибудь лавины даже с этих скромных гор:

— Второй этап! Кто пробежать через ежайник и мало-мало его задеть — победить!

Следом за ней альфы топают к поляне. Одна из судей обегает ее по широкой дуге, чтобы встречать счастливых покорительниц ежайника тепленькими, прямо на выходе.

— Кто пытаться мухлевать и тихим чупикадровым пеньком сдирать священный метки — тех заставить сесть на самый большой ежайник и сидеть до самый закат! — грозно предупреждает здоровенная судьица. Интересно, что там за ежайник такой и каких подлостей от него следует ждать? На вид лужайка как лужайка. Ровненькая такая, будто газончик на матушке-Земле. Может, там в норах еще какие животины эмоционально неуравновешенные обретаются?

Вперед выталкивают первую участницу — то ли по старшинству, то ли по количеству баллов в предыдущем туре, то ли просто оттого, что та подвернулась под тяжелую судейскую длань. Кто-то из арбитриц заливисто свистит, и амазонка устремляется вперед какими-то странными, дергаными скачками. Пару раз она особенно высоко вскидывает ноги, заметно ускоряется, вылетая за пределы милой полянки на третьей досветовой, и тут же попадает в цепкие рученьки седовласой Фемиды. Кажется, та что-то обдирает с ее меховой юбчонки и голых ног, а затем вопит, вызывая легкие колебания каменюк на горных склонах:

— Одиннадцать!

Трибуны свистят и орут. А я в очередной раз радуюсь своему техническому образованию и гибкому уму. Собирать на свои тощие ляжки местные репейники — точно не то, чем хочется промышлять в такое славное утречко.

Одна из юных болельщиц с выражением высшей степени злорадства на щекастой морденке, сосредоточенно шевеля губами, отсчитывает подруге богатырские щелбаны. Видимо, в список забав входят и ставки на участниц с моментальной расплатой за недостаток интуиции.