угол некрополя и заняли позицию непосредственно над подлодкой. У Луиса и Фираса имелась особая система, позволявшая регулировать высоту подъёма дома и ловить воздушный поток, который понесёт воздушный шар в желаемом направлении. Ребята отлично управляли этой системой, Луис даже сказал, что они заработали полдюжины достижений за полёты на магическом шаре.
Когда мы начали снижаться к уровню океана, я скомандовал Пончику:
– Включай.
Кошка слегка подпрыгнула и толкнула детонатор Хобгоблин-пуса. Мы находились недостаточно близко, чтобы услышать взрывы мешков, но я знал, что теперь под нами повсюду разлита кровь и разбросаны внутренности и части тел с четвёртого этажа.
– Карл, Карл! Я поднялась на один уровень! Теперь у меня тридцать восьмой!
– Я думаю, сколько-то из тех акул попали под бомбы.
Я надеялся, что это так. Мы с Пончиком потеряли пять дней, которые могли бы отдать тренировкам и практике. Теперь нам было отчаянно необходимо сражаться и как можно больше совершенствоваться, чтобы добыть всё возможное.
– Кто-нибудь видит что-нибудь внизу? – спросил я.
Мы парили примерно в пятнадцати футах над поверхностью воды, которая поднялась после того, как мы включили слив. Но уровень океана всё ещё был ниже, чем в тот час, когда этаж открылся. Оставалось надеяться, что положение изменится, когда мы завершим свою задачу.
– Я вижу подлодку на карте, – отрапортовала Катя.
Трэн, также обладавший навыком «Следопыт», кивнул в знак согласия.
– Пончик? – окликнул я.
– Никаких монстров не вижу. Там и сям маленькие рыбки, но на карте они все белые.
– Очень хорошо. Помните: глубинные грузы в воду не скатывать до моего сигнала. Это последний резерв.
Пончик спрыгнула с моего плеча.
– Есть, капитан Карл, есть! – Она помолчала, переводя взгляд с меня на Катю. – Вы оба берегите себя. Там внизу ужас.
* * *
– Вот это в самом деле шокирует, – проговорил Трэн, наблюдая за тем, как Катя принимает форму водолазного колокола. – Дух захватывает, – подтвердил он, обходя её вокруг.
Я не переставал восхищаться тем, как растёт мастерство Кати. Данную трансформацию она осуществляла экспромтом, без предварительной практики. Мы стояли в углу дома, на неровной почве сада. Катя протянула руку и уцепилась за магическую скобу, к которой был привязан воздушный шар, тянувший нас вверх. Весь дом покосился в сторону того угла, где Катя продолжала набирать вес.
Я вспомнил время, когда она только начинала развлекаться со своими способностями менять обличья. Тогда даже самая мелкая перемена приносила физическую боль. Сейчас же Катя могла стать практически всем, что видела, при этом не теряя самообладания. Она так и не достигла совершенства в управлении лицом, для этого ей по-прежнему требовалось зеркало, но в том, что относилось к неодушевлённым формам, стала настоящим мастером.
«Акула» лежала на глубине в пятьсот метров. Звучит вроде бы не очень страшно, но это была угрожающая глубина. Вадим говорил, что на подлодке есть рубка для входа и выхода, к ней они пришвартовали одну из своих мини-субмарин перед тем, как захватывать мост. Штурм моста прошёл успешно, но затем что-то случилось, и мини-субмарина взорвалась, из-за чего «Акула» наполнилась водой. Сейчас её нос практически вплотную примыкал к нижней части некрополя, а трубы торпедного аппарата каким-то образом перекачивали в строение большие объёмы океанской воды.
Как и в случае с «Бесплодной землёй», которая парила на невообразимой высоте и я не знал, как туда добраться, так и теперь я не знал, как совершить нечто едва ли мыслимое в обычных условиях: нырнуть на пятьсот метров вглубь. Катастрофы подводных лодок чаще всего случаются на глубинах около четырёхсот метров. Но и Вадим, и Бритни в унисон настаивали, что они свободно ныряли на пятьсот и даже глубже, используя свитки подводного дыхания. И всё это без серьёзных последствий для здоровья.
Не знаю, какой физический механизм лежал в основе этой хрени, но он был предназначен для того, чтобы мы могли совершить невозможное. Он не хотел, чтобы мы погибли из-за бездумных природных случайностей, разве что по вине намеренно поставленной ловушки или моба. Наблюдать за тем, как мы умираем от кессонной болезни, совсем не так увлекательно, как следить за нападением на нас акулы.
Катя открыла дверцу, впуская меня в себя. Я напутствовал Пончика:
– Будь осторожна. Катя сейчас очень, очень тяжёлая. Как только мы упадём в воду, твоя штука взлетит в воздух. Не смей выпасть.
Пончик только кивнула. Несмотря на её громогласные заявления о том, что она больше не сунется в воду, я знал, что кошка страдала от чувства вины. Я погладил её по голове.
– Ты нам нужна, чтобы мы были в безопасности. Уговор?
– Будьте осторожны, – сказала Пончик и потёрлась головой о мою ладонь.
Я ступил внутрь колокола. Катя сделала свои стенки тонкими, что позволило ей стать очень широкой. Мы втроём – я, Трэн и Вадим – теперь находились в её внутреннем пространстве. Катя заботливо вырастила на уровне пояса человека три поручня, чтобы нам было легко держаться на ногах. Она назвала себя водолазным колоколом, хотя скорее напоминала лифт с диском тяжёлого металла снизу, предусмотренным для того, чтобы не переворачиваться. Также она вырастила по бокам крылышки для замедления спуска при приближении к лодке.
Мы хотели как можно скорее акклиматизироваться в воде, поэтому колокол не был задраен. Рассчитывая на Следопыта Трэна и на Факел Вадима, мы надеялись, что сумеем быстро проплыть по затопленным отсекам лодки и оперативно выполнить свою задачу.
Побеждённый босс был боссом района, а не местности, и оставленная им карта показывала Вадиму типы монстров, обитавших в округе. Но и у этого босса не было полной схемы «Акулы» – обстоятельство весьма прискорбное. Вадим сказал, что в луте такой схемы тоже не было. События тогда развивались очень быстро.
– Читаем заклинание, – скомандовал я.
Мы все активировали на себя Водное дыхание. Каждый имел достаточно этих свитков, чтобы продержаться под водой по меньшей мере четыре часа – вчетверо дольше, чем требовалось (как мы надеялись).
Я с тревогой посмотрел на стрелку указателя, которая информировала нас о числе зрителей. Она начала дрожать, что всегда было плохим знаком.
– Пошли.
Голос Кати исходил изо рта, расположенного с внутренней стороны колокола прямо над моим ухом. Я едва не испачкал трусы, услышав её голос в такой близости.
Прежде чем я успел выговорить «Иисусе, Катя», мы упали в океан. Лифт лишь чуть-чуть задержался при соприкосновении с поверхностью воды. А затем мы погрузились, и напор хлынувшей внутрь воды едва не лишил равновесия всех нас.
Я зафиксировал взгляд на датчике высоты-глубины. Мы опускались со скоростью пять метров в секунду, то есть