чувство, что мне нужно надеть красную.
– Как вас понимать? – удивился Вадим.
* * *
Гномий «Падающий медведь» (нынешний «Кошмарный 2») стоял в большом гараже при доме. Гараж был частью бесфундаментного летучего дома, на котором ещё сохранялась крыша. Луис и Фирас проделали замечательную работу, чтобы опустить маленький биплан на землю. Я осмотрел его, в то время как гараж вместе со всем домом всплывал в воздух, и пол покачивался под нами.
Пончик пребывала в скверном настроении. Несомненно, ИИ показал кошке сообщение из межгалактического интернета, в котором её раскритиковали, и вот она бурчала уже добрый час.
– Никаких положительных качеств! – жаловалась она. – Карл, он так и пишет. Ты можешь поверить? Ещё он говорит, что я разрушила какой-то там зрительский опыт и почти побудила его вообще прекратить смотреть шоу. Глупый Шуруга 36. Что это за имя такое – Шуруга? Такой звук человек издаёт, когда на него набрасывается орава малышни.
Моё внимание привлекло заднее, обёрнутое назад сиденье самолёта. Хвостовой пулемёт был заряжен магазином полукруглой формы, но сколько в нём оставалось патронов, я не видел.
– Ты чересчур много времени отдаешь этой чуши. Не обращай внимания. Ну, кто-то что-то городит. Это ничего не значит.
Пончик пропустила мои слова мимо ушей.
– Он ещё и Монго оскорбил. Вот что он о нас написал, я цитирую: «Пончик с её диноцыпой раздражают меня беспредельно». Монго – ребёнок. Если бы он умел читать, то был бы потрясён. Я воспринимаю критику, но лаять на ребёнка? Так не годится. Так и вижу: он сосёт большой палец и думает о бабушке, когда трогает себя.
– Ты воспринимаешь критику? – переспросил я.
– Я серьёзно, Карл.
В гараж вошла Катя.
– Мне всё ещё не верится, что вы на этом летали.
– Мы, собственно, не летали. Использовали его вместо воздушного шара, чтобы подниматься в воздух.
– Так вот, дружественные бомбы готовы.
– Отлично. Тогда иди и начинай их сбрасывать. Детонаторы у Пончика в инвентаре.
Дружественные бомбы представляли собой не что иное как трёхслойные мешки для мусора с различными частями мёртвых тел, снабжённые заряженными в одну восьмую силы Хоблобберами. К каждому мешку прикреплялся кусок Хобгоблин-пуса[180]. Все они были привязаны к одному детонатору, что означало: когда Пончик нажмёт на кнопку, они одновременно взорвутся и выпустят в океан внушительное облако гноя.
Мы планировали сбрасывать эти бомбы у того места, где в океан вливался поток воды из некрополя. Возможно, мешки начнут протекать ещё до того, как мы доберёмся до места, но это значения не имело. Единственное, что мне было нужно, – отвлечь первый слой подводных дежурных, Консьерж-акул. Нам требовалось удержать их как можно дальше от места нашей высадки.
До сих пор мы не погружались достаточно глубоко, чтобы столкнуться с другими обитателями океана. Вадим встречал некоторых, включая медуз, кальмаров и акул-молот. Этот человек держался невозмутимо, не выказывая эмоций, в отличие от его спутницы Бритни, которая, как мне казалось, постоянно находилась на грани истерики.
Когда я закончил осмотр самолёта, Катя спросила:
– Лэнгли говорил тебе об этом типе, Вадиме?
Я ответил не сразу:
– Нет. А что с ним такое? И откуда они друг друга знают?
Насколько мне было известно, Вадим и Лэнгли никогда не встречались.
– Как я поняла, доктор Вадим весьма знаменит – то есть был знаменит – на Украине. У его клиники пластической хирургии реклама на телевидении, плакаты и всё такое прочее. Он постоянно попадал под суд за неудачные операции. Лэнгли говорит, что у него штук пятьдесят детей. Известно, что он оплодотворял многих своих клиенток.
– Вот это да! – воскликнула Пончик. – Я ужасно люблю такие сплетни, это же прелесть! Но зачем он тогда сделался ящерицей? Я когда-то знала одного рыжего перса, такой же был. Распространял своё семя где только можно. Его звали Сантана Соло Знаменитый. Во время одного мероприятия Ассоциации любителей кошек он выскочил из клетки и обрюхатил сфинкса. Вы можете представить? Всё равно что принц оплодотворяет курицу. Вот был скандал! Как думаете, Вадим завалил Бритни? Она, кстати, похожа на такую, которая отдастся пластиковому хирургу.
– Откуда Лэнгли известно про этого украинского молодца? – спросил я.
– Лэнгли сам оттуда.
– А я считал, он финн.
Пончик притворно вздохнула.
– Он из Финляндии. Нет, правда, Карл. Иногда мне кажется, что ты слишком рассеянный. Лэнгли родом с Украины, иммигрировал в Финляндию не так давно. Почти все парни его группы из других стран.
Меня не волновало, кто из какой страны, если они все с Земли. Хотя история Вадима не оставила меня совсем уж безучастным. Если это правда (а где в таких историях правда, узнать невозможно), тогда этот Вадим – плут и хитрец, и идти с ним на опасное дело не хотелось. Особенно когда впереди маячит большой куш.
– Бритни не беременна, – сказала Катя. – Если бы она входила сюда беременной, это, скорее всего, сейчас уже было бы заметно. А в Подземелье женщины не беременеют. На предыдущем этапе мы получили уведомление, что теряем способность к зачатию до окончания обхода.
– Правда? – удивился я. – Мне ничего подобного не приходило.
Едва договорив, я понял, какую глупость сморозил. Впрочем, я помнил одно странное место в кулинарной книге. Рикард, автор последней редакции, добавил к её содержанию не очень много, но сообщил, что водил в Подземелье с беременной женой. Однако в момент прохода через ворота жена исчезла, и он больше её не видел. Вероятно, это была одна из форм защиты от появления детей. Я знал парней, по-прежнему способных к половым контактам. Брэндон погиб из-за того, что один из его прежде престарелых подопечных на третьем этаже столкнулся в проулке с суккубом[181], и она родила несколько сотен монстров с лицом этого мужика.
– Кто-нибудь видел в Подземелье беременную женщину? – спросил я.
Катя пожала плечами.
– Думаю, нет. Разве что Зачинщица с предыдущего этажа[182].
– А ещё дварф Юнис[183] на третьем этаже! – вспомнила Пончик.
– Они обе – неигровые персонажи. Хотел бы я знать, делают ли здесь что-нибудь особенное с обходчиками, – сказал я.
– Возможно, и что-то страшное, – предположила Катя. – Но я не могу представить, чтобы женщина, если она беременна, вошла сюда добровольно.
В дверь гаража засунулась голова Фираса.
– Мы на месте, где надо сбрасывать дружественные бомбы, – сообщил он. – Ствольные установки тоже на местах. Готовы к тому, чтобы ты заряжал. У нас пять часов до темноты и шесть до песчаной бури, первой в равноденствие, так что шевелитесь.
– Хорошо, – сказал я. – Раз так, то за работу.
* * *
Сбросив дружественные бомбы, мы быстро облетели