class="p1">«В таких условиях нам приходилось думать не только о том, как оградить военнослужащих от подходов к ним как к источникам получения секретной информации и объектам вербовочных устремлений со стороны иностранных разведок, — писал генерал-лейтенант Ф. И. Рыбинцев, руководивший Особым отделом КГБ СССР по ПрикВО в 1971–1981 годах. — Назревала необходимость всемерно совершенствовать контрразведывательный поиск, а также найти пути получения информации о замыслах и планах иностранных разведок в отношении нашего округа своими силами и средствами»[322].
У Московского военного округа были свои коренные отличия.
«Особый отдел МВО — отдел необычный, — пишет генерал-майор Л. Г. Иванов, начальник Особого отдела КГБ СССР по МВО в 1978–1986 годах. — Он числится ведущим среди других особых отделов округов, всегда должен выглядеть положительно по результатам своей работы и показывать пример другим. Он должен быть образцовым во всех отношениях.
Много хлопот было у меня во время работы при обеспечении безопасности военных парадов. Для обеспечения безопасности при подготовке парадов выделялось человек 25 офицеров. Необходимо было проверить все — чтобы не было патрона, снаряда, умысла, ошибки»[323].
И еще один момент, который оставим без комментариев:
«Особый отдел МВО проводил серьезные мероприятия по вербовке военных деятелей иностранных государств. Здесь мы имели определенные успехи. Нам удалось завербовать ряд крупных, даже очень крупных иностранных военных, от которых поступала серьезная информация. В связи с этим Ю. В. Андропов издал приказ, в котором мне объявлялась благодарность»[324].
Ну а военным контрразведчикам Тихоокеанского флота нередко приходилось работать на удалении тысяч морских миль от своих баз.
«Атомные подводные лодки проекта 949-А совершали сложные межбазовые переходы с Северного на Тихоокеанский флот подо льдами Северного Ледовитого океана, — пишет контр-адмирал Александр Антонинович Белов. — В период с 1987 по 1995 год в 10-ю дивизию с Северного флота было переведено шесть атомных подводных лодок проекта 949-А. Экипажи этих лодок тщательно готовились, в том числе и по линии Особого отдела. В состав каждого экипажа входили оперработники. Все экипажи успешно справились со своими задачами, и во время переходов не было ни одного происшествия. Многие подводники этих новых лодок были награждены орденами и медалями, а два стали Героями России… Но так уж повелось, что оперработники награждаются в последнюю очередь. В Москве почему-то считают, что если военный контрразведчик не арестовал на подводной лодке ни одного агента иностранных спецслужб, то, значит, он не заслуживает награды. Более того, профессиональные качества такого оперработника начинают подвергаться сомнению. А то, что оперработник ходит на все боевые службы порой в два-три раза больше любого офицера из экипажа, воспринимается как само собой разумеющееся»[325].
Объединяющим в деятельности всех органов военной контрразведки было стремление быть ближе к войскам, постоянно находиться в курсе решаемых ими проблем, обеспечивая надежное контрразведывательное прикрытие от всех устремлений противника, вести борьбу с теми явлениями, которые негативно сказываются на уровне обороноспособности и безопасности государства. Динамизм жизнедеятельности войск требовал от особых отделов оперативности и большой маневренности силами и средствами. Это заставляло военных контрразведчиков действовать по принципу: оперработник всегда находится с войсковой частью, которую он обеспечивает. От них требовалось умение действовать равнозначно как в пунктах постоянной дислокации, так и на полигоне, на аэродроме и т. д. В то время в вооруженных силах ежегодно проводилось большое количество учений самого различного масштаба — вплоть до таких, в которых участвовали войска сразу нескольких округов или групп войск, армии стран Варшавского договора. Поэтому перед руководителями органов военной контрразведки стояла задача учить сотрудников тому, как в полевых условиях, наряду с решением вопросов реального обеспечения государственной безопасности на учениях, выполнять и план ранее намеченных оперативных мероприятий, а начальников — осуществлять руководство всем этим процессом.
В 1980-е годы военной контрразведкой, совместно с территориальными органами КГБ, были проведены комплексные мероприятия по обеспечению секретности особо важных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, связанных с созданием принципиально новых и модернизацией существующих систем вооружения и боевой техники, пусков космических объектов оборонного назначения.
Интересно, что нередко военные контрразведчики вскрывали факты создания новых видов оружия и боевой техники на основе недостаточно изученных или устаревших идей, что приводило к неоправданным материальным затратам и нерациональному использованию научного потенциала. Например, им стало известно, что при испытаниях на полигоне новых образцов бронетанковой техники под давлением разработчиков в ряде случаев завышалась огневая мощь отечественных машин и занижались аналогичные параметры танков стран НАТО. Вскрывались и случаи поступления в войска конструктивно недоработанных образцов боевой техники и вооружения, имеющих серьезные заводские дефекты.
Используя информацию особых отделов, командованию воинских частей и соединений удалось в первой половине 1980-х годов значительно снизить количество предпосылок к серьезным взрыво— и пожароопасным и летным происшествиям. Если в 1982 году таких фактов по линии военной контрразведки было зафиксировано около трех тысяч, то в 1983-м — уже порядка полутора…
В 1988 году Высшие курсы военной контрразведки перешли на новые программы обучения, рассчитанные на полтора года. По окончании обучения слушатели получали диплом офицера с высшим специальным образованием.
* * *
Коснемся международных связей и сотрудничества на уровне военной контрразведки со спецслужбами зарубежных стран, особенно государств бывшего социалистического содружества. Эта работа, проводимая с согласия и по указанию высшего руководства страны, носила плановый характер. Обычно она увязывалась с мероприятиями, осуществляемыми по линии Министерства иностранных дел, Минобороны, КГБ и других ведомств.
Первостепенное внимание уделялось безопасности советских войск, находившихся за границей — прежде всего в ГДР, Польше, Венгрии, Чехословакии, где спецслужбы стран НАТО вели против них активную разведывательную работу, спецпропаганду и иную деятельность. На этом направлении осуществлялось постоянное взаимодействие с местными национальными органами военных контрразведок, другими службами безопасности, пограничными войсками.
Особое значение в этой связи имела наиболее мощная и боеспособная Группа советских войск в Германии, в интересах безопасности которой поддерживались постоянная связь и взаимный обмен информацией с руководством МГБ и МВД ГДР, их органами в местах, где дислоцировались советские гарнизоны.
Стремление спецслужб НАТО по насаждению агентурных источников в окружении частей и соединений Центральной группы войск и Чехословацкой народной армии, попытки агентурного проникновения в войска постоянно отмечались органами госбезопасности ЧССР и Особым отделом по ЦГВ. Розыск, выявление и разоблачение агентуры спецслужб были главной, постоянной и общей задачей советской военной контрразведки и органов безопасности ЧССР. Особые отделы свой поиск вели только в пределах войсковых частей, не касаясь окружения войск и не выходя на территорию суверенного государства. В случаях, когда требовались совместные усилия советских и чехословацких военных контрразведчиков, это делалось на основе взаимных договоренностей.
К началу 1980-х годов усложнилась оперативная обстановка на территории Польши, где дислоцировались войска Северной группы. В частности, экстремисты из «Солидарности» пытались осуществить провокационные акции, направленные против советских военнослужащих, и тогда помощь сотрудникам советских органов безопасности оказывали польские коллеги. Так,