Чэнгун жаждал этой чести с такой страстью, что не мог спать и потерял аппетит. За две недели с отъезда сэра Питера он похудел, побледнел, у него ввалились щеки. Теперь, когда он тренировался в спортивном зале с нанятыми спарринг-партнерами, тело его стало худым почти до истощения. Сквозь жесткий слой мышц проступало каждое ребро. Однако его удары и пинки не утратили силы и ярости. Когда он сражался, его глаза, утонувшие в темных, как кровоподтек, впадинах, лихорадочно блестели.
Он отыскивал любой предлог, чтобы побыть в обществе отца. Даже когда старик рисовал, или медитировал с конфуцианцем-священником в храме в саду поместья, или составлял каталог своего собрания, Чэнгун старался быть с ним, держаться поближе. Но он постоянно чувствовал, что подходящий момент для вручения подарка еще не настал. Он считал, что в конечном счете отцу придется выбирать только между вторым сыном, Ву, и им самим, Чэнгуном.
Старшему брату, Фаню, пусть решительному и безжалостному, не хватает хитрости и коварства. Он хороший боец, но не лидер. У третьего сына, Линя, переменчивый нрав; умом он не меньше Ву или Чэнгуна, но легко впадает в панику и склонен приходить в ярость, когда обстоятельства складываются против него. Линь никогда не возглавит «Удачливого дракона». Возможно, он станет вторым номером, но никогда – первым. Нет, рассуждал Чэнгун, выбирать будут между ним и Ву.
Еще ребенком он видел в Ву своего главного соперника и поэтому злобно ненавидел его.
Пока была жива его мать-англичанка, она защищала Чэнгуна от сводных братьев. Но после ее смерти он оказался в их власти.
Ему потребовалось много лет, чтобы научиться отстаивать свою независимость и заслужить доверие отца.
Чэнгун понимал, что сейчас ему выпал единственный шанс получить превосходство. Отец стар, не просто стар – дряхл. Несмотря на, казалось бы, неограниченные запасы сил старика, Чэнгун чувствовал, что отец близок к смерти. Она может прийти в любой день. Чэнгун холодел при этой мысли.
Он знал, что, если не укрепит свое положение, Ву при помощи остальных братьев отнимет у него все, как только отец умрет. Он чувствовал также, что отец готов принять решение о проекте Убомо. Час пробил. Сейчас положение напоминает тихую заводь, но вот-вот все изменится, начнется разлив, а он так и будет стоять на грязном берегу.
– Достопочтенный отец, у меня кое-что есть для вас. Маленький, скромный знак моего уважения и благодарности. Могу я преподнести его?
Судьба словно сговорилась с Чэнгуном. Сегодня старик был бодр и подвижен, мысль его быстра, а в увядающее тело вернулись силы.На завтрак он съел спелую фигу и яблоко и сочинил классическое стихотворение, когда Чэнгун провожал его в храм. Это была ода горной вершине, возвышающейся над поместьем. Ода начиналась так:
Возлюбленная облаков, ласкающих ее лицо…
Хорошее стихотворение, хотя и не столь прекрасное, как картины отца и его резьба по слоновой кости, думал Чэнгун. Тем не менее, когда старик прочел стихотворение, Чэнгун захлопал в ладоши.
– Поразительно, сколько разных талантов в одном человеке. Хотел бы я унаследовать хотя бы несколько их зерен.
Может, он чуть перегнул с похвалами, но старик принял их с благодарностью и на мгновение сильнее сжал руку сына.
– Ты хороший сын, – сказал он. – А твоя мать… – его голос печально сник, – твоя мать была настоящей женщиной.
Он покачал головой, и Чэнгун, не веря своим глазам, увидел на лице старика слезы. Должно быть, ему показалось.
Его отец не склонен к слабости и сентиментальности.
Когда Чэнгун снова взглянул на него, глаза отца были чистыми и ясными, и старик улыбался.
Этим утром Хэнсу провел в храме больше времени, чем обычно. Он хотел посмотреть, как продвигается работа над его усыпальницей. Один из самых знаменитых геомантов острова специально приезжал, чтобы устроить могилу так, чтобы она не оказалась ни на голове земного дракона, ни на его хвосте. Это тревожило бы смертный сон старика.
Геомант почти час работал с компасом и лозой, направляя усилия служителей и слуг на то, чтобы правильно расположить мраморный саркофаг.
Все эти приготовления к собственным похоронам привели Хэнсу в приятное расположение духа, и, когда они закончились, Чэнгун улучил момент и спросил, может ли преподнести дар.
Лицо Хэнсу изменилось. В последние дни он редко покидал поместье. Казалось, он вот-вот откажется. Но Чэнгун предвидел нечто подобное.
Ему потребовалось только поднять руку, и «роллс», припаркованный за подстриженной живой изгородью, за прудом с лилиями, мягко вкатился в поле зрения.
Прежде чем старик смог возразить, Чэнгун помог ему сесть на заднее сиденье и накрыл ноги кашемировым ковром.
Шофер знал, куда их везти. «Роллс» спустился по горной дороге в прибрежную долину, но Хэнсу и Чэнгун в его салоне были ограждены от жары и влажности, а также от многочисленных мотоциклистов, автобусов, такси и тяжелых грузовиков, загромождавших дорогу.
Когда выехали на южную чунцинскую дорогу в городском районе Симендин, шофер замедлил ход и машина проехала в ворота главного городского склада компании «Удачливый дракон».
Охранники вытянулись, узнав сидящих на заднем сиденье.
Одна из дверей склада была открыта, и, когда машина въехала в нее, со стальным грохотом закрылась за ними.
«Роллс» остановился у одной из аппарелей; Чэнгун помог отцу выйти и, поддерживая под локоть, провел к похожему на трон резному креслу из тика, покрытому вышитыми шелковыми подушками. С кресла открывался вид на погрузочную аппарель.
Как только отец удобно устроился, Чэнгун приказал одному из слуг принести свежезаваренный чай. Он сел на подушку ниже отца, и они начали негромкий разговор о всяких незначительных делах.
Чэнгун оттягивал момент, пытаясь обострить ожидание отца. Если ему это и удавалось, то старик ничем этого не выдавал. Даже не смотрел на пол перед собой.
Десять крепких рабочих выстроились перед троном и поклонились.
Чэнгун одел их в черные рубашки, в красные головные повязки, а на спинах у них, тоже красным, была вышита эмблема «Удачливого дракона». Он старательно все отрепетировал с ними, и теперь они стояли неподвижно, почтительно склонив головы.
Наконец после десяти минут разговора и чая Чэнгун сказал отцу:
– Вот подарок, который я привез тебе из Африки. – Он показал на груду ящиков за рабочими. – Подарок столь маленький и бедный, что я стыжусь поднести его тебе.
– Чай? – Хэнсу улыбнулся. – Ящики с чаем? Чая тут мне хватит до конца жизни. Отличный подарок, сын мой.