Однако стоило ей попытаться коснуться мужчины, как случилось нечто… ужасное.
Рейнар резко выпрямился, все ещё стоя на коленях, и чудовищно быстро вскинул руки, обхватив ее запястья и притягивая к себе. Теперь она была полностью в его власти, и не могла двинуться, изумленная, шокированная тем, что увидела.
Глаза Рейнара горели огнем. Черты лица заострились, став хищно‑притягательными, а кожа приобрела глянцевый блеск, словно… изменила свою структуру.
Вот только бросив взгляд чуть ниже, на шею и плечи мужчины, Арлин поняла, что это не кажущееся впечатление. Рубашка Рейнара треснула под увеличившимся мышцами, а в просветах белоснежной ткани сверкала мелкая черно‑золотая пыль – чешуя.
– Фея… – рыча, выдохнул в этот момент Рейнар, и одновременно с этим, широко распахнув глаза, Арлин с ужасом прошептала:
– Дракайн…
Пульс оглушительно застучал в ушах, Арлин готова была упасть в обморок, лишь бы не смотреть больше в эти огромные огненно‑желтые глаза, лишь бы не видеть, как бугрится тело от чудовищных мышц, покрытых блестящей чешуей, а ректор магической академии превращается в чудовище, способное убить ее легким движением руки.
Дракайны считались одними из самых страшных тварей Разрыва, потому что были невероятно сильны, и ужасно, катастрофически злы. Если другие существа еще иногда могли находиться в состоянии контролируемого спокойствия, то дракайны постоянно убивали все и всех вокруг себя. Именно по‑этому спустя сорок лет после катаклизма их осталось так мало. Практически все особи были уничтожены паладинами, а те, что избежали подобной участи, убивали друг друга сами.
И вот один из них стоял на коленях напротив Арлин и сжимал ее запястья, разведя руки в стороны и обездвижив, словно бабочку.
Фея прикусила губу, едва не всхлипнув. Стало вдруг очень страшно.
– Отпустите… – прошептала она, не особенно надеясь на положительный результат.
Рейнар уже почти полностью перевоплотился. Если он что‑то соображал в человеческом обличьи, что уже невероятная редкость, то все его самообладание лопнет, как только он станет истинным дракайном.
Собственно… ее ждала бы та же участь, выпусти она на волю свою сущность феи… Так что в чем‑то она даже понимала этого мужчину. Что не умаляло страха, а лишь увеличивало его.
– Отпустите, – повторила еще тише.
– И не подумаю, – прорычал Рейнар и вдруг… наклонился к ней, с шумом втянув воздух возле ее шеи.
Арлин пронзила жгучая дрожь.
Но что еще страшнее – от легкого, едва уловимого движения, когда он коснулся носом основания ее шеи, девушка ощутила, как по спине с какой‑то стати пробегают колючие мурашки.
– Видишь, что ты сотворила со мной, – проговорил он ей в самое ухо хриплым, натянутым, как пружина голосом. – Это все твоя вина…
Арлин невольно закрыла глаза, потому что от этого голоса вокруг словно потемнело, а внутри стало все переворачиваться.
– Не моя, – выдохнула она через силу, вспоминая, что вообще знает о дракайнах. – Какого тролля вы вообще решили взять это в рот? – попыталась разозлиться она. – Вы в курсе, что проклятая кровь многих тварей страшно ядовита? А если бы я оказалась василиском? Все? Уже лежали бы на полу и пускали пузыри в последней агонии?
Около уха раздался тихий смешок, и горячее дыхание мужчины обожгло ее кожу, заставив нервно втянуть воздух сквозь сжатые зубы.
Творилось что‑то ненормальное…
– Проклятая кровь на меня не действует, – ответил негромко, почти бархатно Рейнар. – В отличии от твоего отвратительного зелья, фея.
В следующий миг раздался очередной треск белоснежной рубашки, и ректор снова скривился, как от нового приступа боли.
– Позвольте мне помочь, – отрывисто проговорила Арлин, не в силах смотреть, как он мучается. – Мне нужно всего лишь дотронуться до вашей…
Рейнар резко поднял голову и взглянул ей в глаза, заставив забыть все, что она планировала сказать.
– До чего? – переспросил он хрипло. – До груди?.. До кожи?..
Девушка затаила дыхание, чувствуя, как ее все сильнее кидает в жар.
А затем вдруг Рейнар ее отпустил. На короткое мгновение и только чтобы дернуть за ошметки рубашки и отбросить никчемную ткань в сторону. Остаться обнаженным по пояс…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что творилось ниже с брюками, Арлин не желала смотреть вовсе. Ей хватало и его широкой грудной клетки, увитой твердыми мышцами, с будто выдолбленным из камня гладким рельефом истинного зверя… к которому ужасно захотелось прикоснуться. Ей хватало фантастически красивого блеска тонкой, мельчайшей чешуи, напоминающей рисунок порошком чистого золота поверх обсидиановых чернил.
Как такое красивое существо могло быть монстром?..
Однако не прошло и секунды подобных глупых размышлений, как Рейнар вновь схватил ее, на этот раз за бедра, и прижал к себе, подняв в воздух.
Арлин от неожиданности вскрикнула и положила руки ему на плечи, невольно коснувшись шеи и распущенных мягких, как шелк, волос.
Пока она соображала, что происходит, мужчина уже сделал несколько шагов в сторону и вдруг усадил ее на собственный стол, заставив отклониться назад, упираясь руками в разложенные там бумаги.
– Что вы… делаете?.. – прошептала фея едва слышно, словно разом потеряла голос.
Она вдруг вспомнила ещё одну черту взрослых дракайнов. В истинном обличьи они были не только полны ярости и злобы, но и хищного, сексуального голода. Когда‑то давно, когда ее тетка, которая ее воспитывала в раннем детстве, ещё была жива и частично в своем уме, она рассказывала, что дракайны могли заниматься любовью долгими часами. В любви они были ненасытны так же, как в жажде крови. Тетка рассказывала об этом с восторгом, вспоминая собственного любовника, погибшего в тот же год, как они попали в этот мир. Впрочем… и ей не вечно удавалось сопротивляться сумасшествию. Когда Арлин было девять лет, безумие окончательно завладело ее разумом, и последнее, что она услышала от родственницы, звучало печально: "Беги, милая, я люблю тебя… Так же как любила тебя и твоя мама…"
Но сейчас девушка вспоминала вовсе не об этой не самой веселой полосе своей жизни, а о совсем другом. Она чувствовала близость дракайна, который был в волоске от того, чтобы обратиться окончательно и потерять разум. Но думала только о том…
…насколько он красив.
– Ты хотела дотронуться, – низким, грудным голосом проговорил Рейнар, и в его голосе послышался то ли намек, то ли какое‑то скрытое предупреждение. – Давай…
Он чуть отстранился, глядя в упор в ее глаза немного исподлобья, что будто бы сделало его лицо чуть темнее, позволяя огненно‑желтым глазам гореть еще ярче.
Арлин смотрела на его плотно стиснутые челюсти, на влажный от пота лоб, краем глаза замечала, как сильно напряжены его руки, расставленные с двух сторон от ее тела, будто поймавшие ее в капкан. И понимала, что прямо сейчас внутри него идет нешуточная борьба.
Соображать быстро в таком положении было не так то просто, но Арлин старалась.
“Рейнар попробовал каплю зелья изменения формы… Возможно, оно спровоцировало реакцию обращения… и тогда, есть вероятно, что прямо сейчас мужчина боролся именно с тем, что рвалось из самого его существа. С собственной животной формой.
И тогда, если она попытается нейтрализовать действие яда, ему станет легче. А значит он сможет удержать оборот, и, вполне возможно удержит себя в сознании…
Чтоб его отлюбили сирены вроде той, с которой она сама встретилась в детстве!..”
Прямо сейчас Арлин уже совершенно не хотела дотрагиваться до дракайна, боги знают как оказавшегося ректором академии! Он находился настолько близко, что любое прикосновение могло его спровоцировать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Девушка невольно опустила взгляд на мощную грудную клетку, блестящую в утреннем свете, льющемся из окна. И замерла, снова поразившись, насколько удивительной была его кожа. Как кусок драгоценного камня, вплавленного в человеческие мышцы. В этот момент она вдруг поняла по крайней мере половину восторгов собственной тетки.