– Ранхаш, я всё поняла, – всхлипнула Майяри, – больше так не буду. Ну остановись… хватит…
– Терпение, Майяри, – харен с убийственной неторопливостью промял пальцами дрожащие бёдра и, проигнорировав ягодицы, прижался лицом к пояснице.
– Я ведь хаги, – перешла к угрозам девушка, – я сейчас всё разнесу!
– Давай, – Ранхаш перешёл на позвонки.
Словно волна огня прошла по спине, и стиснувшая зубы девушка так и не смогла нащупать силы. Она не могла сосредоточиться. Из-за того, что места недавних укусов-поцелуев горели, ей казалось, что Ранхаш везде. Везде его руки, губы, зубы и совершенно бесстыжий язык.
Худоба Майяри была заметна больше всего именно на спине: выступающие позвонки, крыльями выпирающие лопатки, борозды проступающих рёбер и трогательно-хрупкие тазовые косточки. Ранхаш поцеловал их все с особой нежностью, лаская и согревая тёплым дыханием. И только после этого с предвкушением опустился к ягодицам.
– Я тебя возненавижу, если ты не… ах! – Майяри потрясённо заморгала, когда её игриво укусили за ягодицу.
– Тебе понравится, – уверенно пообещал Ранхаш.
Он ласково смял упругие полушария, слегка развёл их и подался вперёд, прикасаясь языком к влажному порозовевшему естеству девушки. Та дёрнулась как ошпаренная и попыталась уползти.
– Что ты там делаешь? – в ошеломлённом голосе звучал испуг.
Обхватив её колени, чтобы не уползала, Ранхаш опять коснулся языком розоватого искушения, и сдавленно зашипевшая Майяри судорожно вцепилась пальцами в покрывало.
– Это же не язык? Ранхаш?
Оборотень прижался к ней губами и медленно скользнул языком внутрь. Майяри судорожно выдохнула и вытянулась стрункой, смотря перед собой широко раскрытыми пустыми глазами.
– Не целуй там… – почти беззвучно шептала девушка. – Неправильно… Ты не поцеловал мои уши… Поцелуй их… пожалуйста…
Ранхаш отстранился, перевернул Майяри и, удобно устроившись между её ног, опёрся на локти по обе стороны её плеч.
– Уши? – задумчиво протянул он, смотря на раскрасневшуюся девушку. – Поцеловать? Покажи мне их.
Майяри закрыла повлажневшие глаза и повернула голову набок. Щёку обожгло горячее дыхание, и на мочке сомкнулись зубы. Мужчина немного подался вверх, прижимаясь к её животу торсом, и она почувствовала, как между ног, раздвигая чувствительные стенки, начала проникать горячая плоть.
В паху словно узел завязался.
– Не напрягайся так, – жарко прошептал Ранхаш, – иначе я остановлюсь и опять начну целовать.
Но Майяри его уже не слышала. С тихим стоном она приподняла бёдра навстречу. Вроде бы было больно. Она не могла понять точно. Болезненный зуд просто мерк на фоне испепеляющего возбуждения. Ранхаш довёл её до такого состояния, что она не чувствовала ничего, кроме возбуждения. И сознание хваталось за любые проблески наслаждения, упиваясь ими.
Зажмурившись, Майяри сжалась там. Почему-то это было так приятно. И шипение Ранхаша тоже было приятным. Слепо ткнувшись ему в шею, девушка зубами впилась в его плечо и, обхватив руками, потянула в свои объятия. Плоть скользнула глубже, и Майяри тихо-тихо застонала. Мышцы внизу живота сжимались так сильно и разносили по телу такое удовольствие, что пальцы на ногах поджимались, от стоп к коленям поднималось тепло и появлялось странное, ускользающее ощущение, что сейчас, совсем скоро эта мука закончится.
Ранхаш едва держал себя в руках, чувствуя, как вокруг его плоти сжимаются упругие горячие стенки. Он подвёл Майяри к грани, надеясь, что за жаждой удовольствия боль будет не так заметна. Она дрожала, сокращалась там, внутри, и лихорадочно гладила его спину ладонями. Ей нужно совсем немного, чтобы сорваться. Ещё чуть-чуть…
Он отстранился и вновь качнулся вперёд, наполняя её.
– Ай…подожди… – Майяри потрясённо распахнула рот.
Низ живота скрутило. Ещё одно сильное движение внутри, острое и яркое, до всхлипа. Ещё одно, сильнее, чуть жёстче, до тесного столкновения бёдер. Задрожали колени. Толчок, и дыхание перехватило, пальцы судорожно сжались. Глубокое движение внутрь, тихий задавленный мужской стон. И несколько быстрых, глубоких проникновений, последнее из которых скрутило низ живота такой судорогой удовольствия, что Майяри, вскрикнув, выгнулась и задрожала под тесно прижавшимся к ней хареном. Свет померк перед глазами, от коленей по бёдрам хлынуло тепло, и Майяри дёрнулась, невольно пытаясь отстраниться. Зашипевший Ранхаш вцепился в её бёдра, удерживая на месте, и девушка выгнулась под ним дугой, что есть сил прижимаясь животом к его торсу. Тугие мышцы лона с такой силой сократились вокруг его плоти, что он едва удержался от позорно быстрого излияния.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Майяри с шумом задышала, откидываясь на постель и разводя шире сомкнувшиеся на бёдрах харена колени. Внизу живота продолжало пульсировать затухающее удовольствие, напряжение отпустило и всё тело обмякло. В совершенно пустой голове мелькнула лишь одна мысль: ради такого можно вытерпеть и бо̀льшую муку.
– Уже всё?
Она повернула голову на хрипло звучащий голос и замерла под потемневшим взглядом тяжело дышащего харена.
– У меня получилось? – по напряжённым губам скользнула тонкая, немного насмешливая улыбка.
– Да… – потрясённая Майяри и не предполагала, что приятная, но изощрённая мука закончится такой ошеломительной вспышкой удовольствия. И не заметила, что мстительный харен сказал ей её же слова.
Ранхаш склонился ниже и проникновенно прошептал:
– А я ещё нет.
И вновь толкнулся в неё.
Майяри охнула. Удовольствие и возбуждение пока ещё гуляли по телу, и внизу живота всё было очень чувствительным. Теперь движения не сворачивались внутри, не стягивались готовым взорваться удовольствием, а просто разливались по телу приятной волной. И ей это нравилось, ей это очень нравилось.
Движения харена становились всё нетерпеливее, быстрее и сильнее. Внутри вновь начало скапливаться напряжённое предвкушение удовольствия. Дыхание срывалось, руки переплетались, сталкивались губы, слышался горячечный шёпот, и Майяри не понимала, чей он. Время замерло, тело ныло от напряжения, казалось, что возобновившаяся пытка удовольствием длилась так долго. Она прогибалась навстречу, о чём-то бессвязно просила, сжимала бёдра, с наслаждением вслушиваясь в шипение Ранхаша… Разум затянуло пеленой, каждое движение вглубь отдавалось предвкушением, казалось, что ещё немного, чуть-чуть и тело вновь скрутит в судороге наслаждения, а затем отпустит в блаженную расслабленность.
Ранхаш качнулся вперёд, сильно-сильно прижимаясь к ней и, напрягшись всем телом, едва слышно застонал. Майяри лишь прильнула к нему, ещё не понимая, что произошло, а в следующий миг он отстранился от неё и торопливо проник между её ног пальцами. Они с нажимом прошлись по судорожно сжимающимся стенкам, и Майяри, тонко вскрикнув, перевернулась набок. Судорога удовольствия скрутила её так сильно, что она, не контролируя себя, свернулась дрожащим клубочком, подтянув колени к груди.
Когда пелена перед глазами немного развеялась, Майяри смогла различить тихое «Ш-ш-ш-ш», нашёптываемое на ухо, и ощутила, что её дрожащее тело успокаивающе гладят. Ещё чуть позже она почувствовала, как Ранхаш нежно целует её спину и говорит что-то умиротворяющее. Он притянул её к себе на грудь, осыпал подрагивающие плечи поцелуями и посмотрел в глаза. По его лицу блуждала светлая улыбка, отражающаяся ямочками на щеках, и Майяри невольно улыбнулась в ответ.
– Всё хорошо?
Девушка кивнула, а потом призналась:
– Пить хочется.
Ранхаш сел, помог приподняться и усесться ей. Майяри расслабленно прислонилась к его груди и прикрыла глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Пей.
Девушка выпила воду из поднесённого стакана и почувствовала себя малость взбодрившейся. Лицо Ранхаша было таким по-ребячески светлым, что Майяри совсем не тянуло смущаться и корить себя за бесстыжее поведение. Глядя на него, она понимала, что ничего странного, пошлого или предосудительного между ними не произошло.
– Знаешь, – тихонечко прошептала она, – мне кажется, что с терпением у меня будет как с боевыми искусствами.