Жаль, что она не успела толком просмотреть всю книгу. Но из неприличных женских романов уже знала, что прикосновения к некоторым частям тела могут усилить удовольствие. Правда, там в основном мужчины прикасались к женщинам, но разница ведь невелика? И Майяри опять поцеловала харена в шею, опустилась вниз и легонько прикусила ключицу. Даже осмелилась свободной рукой сжать ягодицу мужчины, не догадываясь, какими вспышками-помрачениями отзывались в сознании Ранхаша её неумелые ласки.
Неожиданно плоть в её ладони сократилась, хрустнул разламываемый камень под пальцами харена, а сам мужчина, склонив голову и до крови закусив губы, чтобы не застонать, напрягся так сильно, что даже грудь перестала шевелиться в дыхании. Майяри торопливо прошлась пальчиками по промежности Ранхаша, не совсем уверенная, что правильно поняла.
– Уже всё? – радостно удивилась она. – У меня получилось?
Грудь харена качнулась, руки немного расслабились, и он с шипением выдохнул. Сквозь мокрые пряди волос на Майяри уставились невыносимо обжигающие жёлтые глаза. Медленно вытянув пальцы из каменного крошева, Ранхаш с пугающей неторопливостью, не отводя пламенеющего взгляда от девушки, прополоскал их в воде и тихо поинтересовался:
– Ты помылась?
– Я… – Майяри невольно отшатнулась под потемневшим взглядом.
– Я, – по лицу оборотня скользнула кривая улыбка, – сейчас сам хорошенечко тебя вымою.
В следующий миг над купальней взметнулась туча брызг. Майяри бросилась прочь, но Ранхаш успел одной рукой перехватить её за талию и прижать к тяжело вздымающейся груди.
– Что же ты убегаешь? – вкрадчиво прошипел Ранхаш, ласково прихватывая губами испуганно подрагивающую жилку на шее. – А как же супружеский долг, обязанности?
– Э-это инстинктивное, – в груди действительно бился страх жертвы перед хищником, но в отличие от гава-лиимских тварей Ранхаш больше волновал, чем пугал. И хотелось, чтобы он её поймал.
Харен решительно запустил руку под рубашку девушки и с мстительным удовольствием медленно огладил дрожащие бёдра, вжимаясь пальцами в кожу. Прерывистый вздох вызвал волну сладостного удовлетворения.
– Я не очень грязная, – Майяри неловко зашевелилась в его объятиях. – Я сейчас только здесь…
Она принялась торопливо, прямо через мокрую ткань тереть место, где расползлась чернилами печать. Пальцы харена ввинтились под её ладонь, отстраняя, и Ранхаш сам начал смывать с кожи черноту.
– Там мыть не надо! – Майяри резко подалась назад, вжимаясь ягодицами в живот оборотня, когда его пальцы посмели опуститься ниже.
– Ты же меня мыла.
– Я не мыла, – искренне возмутилась девушка, – я хотела сделать приятное.
– Молодец, – зубы харена мягко сомкнулись на её плече, – теперь моя очередь.
Мысли в голове взметнулись паническим вихрем. Вот она ничуть не смущалась, ну почти, когда исследовала тело Ранхаша. И робость её не одолевала, стоило подумать, что сегодня ей предстоит разделить постель с мужчиной. Но, представив, что Ранхаш будет ласкать её там, Майяри всё же смутилась.
– Или ты плохо изучила книгу?
Щёки обжёг румянец. Пролистать успела, но уложить в голове, что её могут ласкать так, нет.
– Тогда я тебя научу…
В ушах застучала кровь, и Майяри покачнулась, опираясь на больное бедро мужа.
– Хочешь? Чтобы сделать приятно мне, нужно сперва научиться получать удовольствие самой, – искушающе пел на ухо Ранхаш. – Ты же должна понимать, что я чувствую. Мне научить тебя?
Боги… Свет перед глазами смазался.
– И чему ты меня научишь? – с предвкушением поинтересовалась Майяри, чувствуя, как ладонь Ранхаша медленно скользит по её животу.
Она опустилась в самый низ, нежно огладила ставшее чувствительным до остроты местечко и надавила. Майяри расслабленно прикрыла глаза, чувствуя, как с лёгким дискомфортом внутрь проникает горячий палец. Небольшой зуд не заставил её напрячься: она верила, что Ранхаш не захочет намеренно причинить ей боль. А нечаянную… нечаянную боль она стерпит.
– Терпению, – горячо прошептал харен и так чувствительно надавил на внутренние стенки, что Майяри судорожно вздохнула и, захлопав глазами, невольно вцепилась пальцами в его запястье. – Сперва я научу тебя терпению.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Низ живота налился острым жаром, и девушка, тихонечко застонав, зажмурилась и подалась вперёд, обвисая на удерживающей её руке. Ранхаш склонился к её плечам, с хищной жадностью вдыхая запах зазеленившейся степи. Под мокрой рубашкой трогательно розовели выступающие позвонки и в мучительном напряжении шевелились тонкие лопатки. Под правой ладонью мелко-мелко подрагивал живот, а левая… Ранхаш облизнул пересохшие губы, ощущая, как вокруг пальца судорожно сжимается горячая плоть. Жар вновь охватил пах, завязался тугим узлом и, потяжелев, напрягся. Бока похолодели из-за прильнувшей книзу крови, сотни иголочек возбуждающе пронзили поясницу.
Ощутив пустоту внутри, Майяри вздрогнула, непонимающе заморгала, но в следующий момент Ранхаш начал стаскивать с неё мокрую рубашку. С трудом стащив её, харен подхватил совершенно голую девушку на руки и поднялся. Майяри только и успела через его плечо увидеть расползшуюся по воде призраком одежду, и уже через секунду оказалась в спальне. Её чуть ли не уронили на постель, и не успела она даже вздохнуть, как сверху опустился горячий Ранхаш. Зарывшись пальцами в мокрые волосы Майяри, харен прижался к её губам, раскрывая их, с жаром выцеловывая, слегка прикусывая и оглаживая языком нёбо. Задыхающаяся девушка с не меньшей жадностью отвечала ему, шаря по крепкому телу руками.
Отстранившись от её губ, Ранхаш легонько потянул девушку за волосы, вынуждая откинуть голову, и приник уже к шее. Он поцеловал каждый дюйм кожи, согрел нервно бьющуюся жилку языком, измерил ключицы поцелуями и опустился ниже. Торопливость покинула его, и теперь мужчина наслаждался вкусом кожи и её ароматом и медленно прихватывал её губами, покусывал, зализывал совсем не болезненные укусы языком и выслушивал сбивчивый такт сердца, прижавшись к возбуждённо вздымавшейся груди.
Светящееся пятно оказалось каменно жёстким и очень горячим. А розовые девичьи невинные соски были так нежны, что выскальзывали из губ. Майяри под ним уже лихорадочно металась, выгибаясь и подставляясь под поцелуи. Но Ранхаш не торопился. Ни одна пядь тела девушки не осталась без его внимания. Он долго-долго целовал её грудь, осыпал ласками руки, прикусил каждый пальчик, вывел томительно волнующие узоры языком на дрожащем животе, оставил на бёдрах многочисленные красные пятна, перемежённые со следами укусов, обласкал острые коленки, тонкие голени и спустился к стопам.
– Хватит, – с мучительным всхлипом выдохнула Майяри.
Взгляд у неё уже был совершенно бессмысленным и мутным.
– Я не могу так больше… я… мне нужно в купальню…
Коленки её сжались, но Ранхаш лишь ласково погладил их.
– Тебя смущает влага? Так и должно быть. А теперь перевернись.
Руки и ноги дрожали, Майяри в отчаянной лихорадке кусала губы, боясь расплакаться. Плакать можно от боли, но не от мучительного удовольствия…
– Ранхаш, хватит. Пожалуйста, – шепотом молила она, пытаясь вывернуться из истязавших её рук. – Не нужно со мной так… не целуй больше… с ума сойду, если это не закончится.
– Так быстро? – голос оборотня прозвучал раздражающе спокойно. – Помнишь, я говорил, что буду целовать тебя всю, пока ты сама не захочешь принять меня.
– Но я же хочу! – со страданием выдохнула Майяри. – Хочу! Я вышла за тебя замуж, я сняла печать Недотроги, я же не сопротивляюсь! Сделай уже что-нибудь, чтобы это закончилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Боги, если близость между мужчиной и женщиной всегда проходит так, то она с ума сойдёт. Чувствовать каждый раз блуждающую по телу жажду наслаждения, всё нарастающий накал и не знать, когда эта пытка закончится… И как закончится.
Когда Ранхаш попытался её перевернуть, Майяри засопротивлялась, но он всё-таки уложил её лицом вниз и принялся щекотать языком пяточки, постепенно поднимаясь вверх.