Майяри жалела Рену. Но, возможно, не так часто вспоминала бы о ней, если бы… Жалела бы, да, но…
Всё же она скорбела из-за её смерти потому, что умерла девушка от рук Виидаша. Она скорбела из-за боли друга, из-за его безвозвратно разбитой души. Из-за навсегда исчезнувшего прежнего Виидаша.
Он стал совсем другим. Как Ёрдел.
Это так страшно – видеть, как меняется друг, превращаясь из живого, солнечного парня в серую тень с больными глазами. Не так страшно видеть итог изменения, как весь путь, ведущий к нему.
– Ты опять опечалилась, – заметил Ранхаш.
Майяри молча поцеловала его в вырез рубашки, прямо в печать.
– Прости, я вспомнила о Виидаше и Рене.
Грудь под её ладонями напряглась, и девушка почувствовала себя ещё более виноватой.
– Прости. Он… всё ещё мой друг, несмотря на всё, что произошло.
– Мне нелегко это принять, – признался харен, – зная, что в прошлом вы были женихом и невестой. Зная, что он обнимал и целовал тебя.
Майяри промолчала. На волчий месяц распахнутой пастью начала наползать раздвоенная туча.
– Он уезжает через два дня.
– Что? – Майяри удивлённо вскинула голову. – Откуда ты знаешь?
– Виделись вчера утром, – неохотно признался Ранхаш. – По делу об ограблении санаришской сокровищницы у него были изъяты некоторые вещи как у подозреваемого в пособничестве. Пришло время ввиду его полной непричастности всё вернуть. И тебе, кстати, тоже нужно кое-что забрать.
– О, если эти вещи нужны для следствия, то можешь оставить, – отмахнулась девушка.
– Эта. Не нужна, – Ранхаш помрачнел и сунул руку в карман штанов. – Она у меня с собой.
И вытащил Письмо.
– Я уже забыла про него, – Майяри приняла артефакт и удивлённо пошелестела им. – А второе где? Он же парный.
Лицо харена потемнело ещё сильнее.
– Второе по всем отчетам принадлежит Виидашу, – помолчав, Ранхаш всё же процедил: – Вернул ему.
– О, Ранхаш! – растроганная Майяри осыпала его мрачное лицо поцелуями.
Муж смягчился и расслабился.
– Ревновать так непривычно, – признался он. – Я раньше только Шидая ревновал. В детстве.
– Да, это очень непривычно. Я ещё никогда никого к делам не ревновала, – наивно согласилась с ним Майяри, и Ранхаш окончательно подобрел.
– Мной пахнешь, – прикрыв глаза, он с блаженством принюхался к её шее. – И вся такая сочная, яркая… цветущая…
– А может, повторим ещё раз? – Майяри провокационно закусила губу, чувствуя ягодицами, как твердеет и наливается силой муж.
– Тебе завтра будет плохо, – Ранхаш с печальной улыбкой отрицательно помотал головой.
– А тебе?
– И мне тоже.
Улыбка мгновенно сползла с лица девушки, сменившись беспокойством.
– Тебе будет больно?
Ранхаш улыбнулся.
– Совестно из-за того, что будет больно тебе.
И жена опять шкодливо дёрнула губами.
– Ну, – она подтянула завязку его рубашки на себя и с удовольствием поёрзала, – с совестью можно договориться.
Узээриш почти спал, сидя на стуле перед постелью отца, когда ему принесли записку от главного жреца храма Ваирака.
– Что? – одними губами встревоженно спросил он у охранника, передавшего послание.
Тот пожал плечами.
Беспокойство – в вольерах храма продолжали держать химер духа – мигом взбодрило молодого хайнеса, и он, прищурившись, при неярком ночном свете попытался разобрать написанное.
Брови взлетели вверх. Посидев чуть-чуть в удивлении, Риш знаком отпустил охранника и поворошил волосы.
Похоже, не стоит завтра ждать, что харен составит ему компанию.
А ещё законы якобы блюдёт! Вотый!
Отец заворочался во сне, и Узээриш мигом забыл о наглом нарушении собственного указа и с тревогой подался вперёд, всматриваясь в посеревшее лицо больного.
Глава 53. Ненормальные молодожёны
Наутро Майяри была очень благодарна Ранхашевой совести за несговорчивость.
Тело болело. Особенно ныл низ живота, словно туда ударили. Ещё и зудел. Вроде ничего страшного, видывала боль и посерьёзнее, и тянущие неприятные ощущения появлялись только при движении. Но всё же…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Главное – не признаваться Ранхашу.
Майяри ещё немного поворочалась и резко открыла глаза, сообразив, что не чувствует за спиной чужого тепла. И, сев, обернулась.
Напряжение отпустило. Ранхаш никуда не ушёл. Он лежал здесь же, под одним с ней одеялом, только на другом краю постели. Девушка тут же подобралась к нему и осторожненько прижалась. Провела ладонями по спине, по бокам пробралась на живот и с хулиганским хмыком поползла ниже. Увы, Ранхаш проснулся и мягко перехватил её за запястья раньше, чем она добралась до его паха.
– Доброе утро, – в сонном голосе оборотня звучала лёгкая укоризна.
– Теперь-то почему нельзя? – растерялась Майяри.
– У тебя всё болит.
Тьфу ты! То ли опыт, то ли мысли читает, то ли дар сов. Девушка аж рассердилась. Она-то приготовилась полюбоваться на напряжённого мужа, пытающегося с достоинством скрыть, как ему хорошо, а он…
– Тогда переворачивайся на спину.
Майяри решительно сдёрнула одеяло с едва проснувшегося мужа и с неудовольствием уставилась на портки.
– Хоть ногу твою больную посмотрю. Я, – по губам скользнула коварная ухмылка, – не господин Шидай, от меня в постели не скроешься.
Мягкое и немного помятое со сна лицо Ранхаша осветилось улыбкой, и девушка заворожённо уставилась на ямочки.
– От Шидая тоже не скроешься, – заметил харен.
– М-м-м… – Майяри заинтересованным взглядом прошлась по телу мужа, – а от меня не отбрыкнёшься. Ох… – девушка потрясённо выдохнула и смущённо заморгала.
– Что такое? – Ранхаш лукаво посмотрел на неё из-под ресниц.
На плечах, шее и груди оборотня темнела россыпь засосов.
Майяри припомнила, с каким упоением целовала мужа ночью, пытаясь сломить его «совесть». Его кожа казалась такой приятной на вкус, что она остановиться не могла.
– Наверное, тебе понадобится шарф, – робко заметила девушка.
Ранхаш поднял руку и ласково очертил пальцами ключицы в вырезе её рубашки.
– Тебе тоже, – заверил он.
Собрались они только полтора часа спустя. Ни Майяри, ни Ранхаш толком не знали, что им делать после свадьбы, как себя вести и нужно ли вообще как-то по-особенному себя вести. Они чувствовали, что новый статус не только связал их в глазах остальных, но и должен был как-то поменять сам ход, образ жизни.
В понимании Майяри после заключения брака сразу начиналась супружеская жизнь с её обязательствами и супружеским долгом, и сейчас её больше всего волновала больная нога мужа: ночью ей было не до того, а вот утром она рассмотрела жутковатый шрам во всей красе. Ранхаш же слышал, что после свадьбы молодые супруги на некоторое время покидали общество и оставались наедине друг с другом. Смысл этой традиции он не понимал и сейчас, хотя при взгляде на неспешно облачающуюся жену начинала шевелиться смутная догадка.
Полюбив Майяри, он захотел, чтобы она всегда была рядом. Он больше не желал быть одиноким.
– Проведёшь сегодня день со мной? – спросил он.
Майяри обрадованно вскинулась.
– А куда мы сегодня? В сыск? Или выезжаем?
– Во дворец. Побудешь в библиотеке, пока я в подземелья схожу, узнаю, нет ли чего нового.
Тащить Майяри в место, которое пока было главной ареной её ночных кошмаров, Ранхаш не хотел. Но девушка не сообразила, что о ней заботятся.
– А с тобой можно? – в её глазах светилась не замутнённая страхом мольба, и Ранхаш кивнул раньше, чем сообразил, что делает.
Им обоим не хотелось расставаться. Быть рядом, провести друг с другом как можно больше времени – вот чего они желали. А в подземелье ли, в сыске или в библиотеке… какая в целом разница?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– О, здорово! Я слышала, мастер Дагрен замечательно там поработал.
Ранхаш замер, смотря на тёмно-синее платье Майяри, и, вспомнив кое-что, вернулся в гардеробную. Он уже давно не посещал этот дом, но кое-какие вещи здесь всё же хранились и господин Ириерс, здешний домоправитель, поддерживал их в порядке.