в то время, медицина была на грани архаики, но я точно видела, и мать и дитя были вполне здоровыми.
– Близнец-паразит, – презрительно скривившись, Оленька выдавила из себя слово.
– Что? Как это, доченька? Ты видела его?
– Нет, но я знаю, что в редчайших случаях, зародыш одного близнеца, поглощает второго. И этот второй, может существовать, и даже развиваться, в теле «хозяина». Не делай такие ужасные глаза, мама, медицина уже давно изучила этот феномен. Как правило, тело недоразвито, может отсутствовать голова, или части тела, но оно растет и развивается. Если вовремя не провести операцию, пациент погибает.
– Так, что, и у нашего Лиёнчика…
– Откуда мне знать? У меня нет вашего дара, у меня бывают только вспышки видений из прошлого, да и то редко, а вот дядя у нас «всезнающий», ему и карты в руки.
Но дядя не ответил на провокацию, он уже и сам корил себя за недостойное поведение.
– Да, все верно. По началу, у всех мальчиков в этом роду, была наследственная болезнь, гипертрофия левого желудочка сердца.
Всевладий уже с насмешкой смотрел на великовозрастную девочку, которую, только что хотел ремнем поучить уму разуму, его познания в медицине более глубинные, чем те, которые преподавались в медицинских институтах. Но он тут же убрал у себя эту колкость. Да и не пристало, ему «наимудрейшему», соперничать с глупеньким ребенком.
– Новообразование, появлялось в момент полового созревания, тихонько увеличивалась, и человек к сорока годам умирал, от злокачественной опухоли. Но, благодаря нашей сильной крови, этот паразит постепенно ослаблялся, и вот наш Лиён, практически здоровая особь, и лишь слабый отзвук, на который не обратила внимания Арина, напоминал о том, что Погане, задолго до войны подсуетились, сохранив тем самым, свое поганое семя.
– Сам собой напрашивается вопрос, для чего? Хотя и ответ на поверхности. «Казачок то засланный», – в раздумьях проговорила Ариадна, и со страхом посмотрела на дочь. Но та уже равнодушно взирала на окрестности.
– Вот и я задаюсь вопросом, зачем?
– Ну, и?
– Думаю, летучая мышь это стадия перехода, и не обошлось здесь без братца нашего. Как думаешь, Траян мог вмешаться в тот момент, когда Лёка взъерошила стихию?
– Вполне, да, точно, так и было. Горюч камень не ошибается. Лиён точно должен был вернуться на поле боя, по тому и Лёка вцепилась в Чан Ми, как кобель в краюшку, она боялась за нее, и это естественно. Шестилетний ребенок посреди кровавой битвы, ужас! Получается Оленька не так уж и виновата, ее можно понять. Тут появляется наш братец, Траян, на фоне сильнейшего эмоционального перенапряжения, сбивает Путь и забрасывает – Лиёна на Фабулу, а Чан Ми, вообще, в капсулу безвременья. Вполне возможно все так и было. И что?
– И, то, одним махом до поры изолирует Чан Ми, а Лиёна на переплавку, на курорт. Летучая мышь это только стадия перехода в дракона, а они, как сама знаешь, наши враги, изначально.
– Один дракон? Да ерунда, ну, попугает население, ну сожжет пару деревень, и все.
– Ну, не скажи… Дракон это мощнейший символ, стимул, для подземного мира. Рагульё на одной наркоте долго не продержишь, а война нам предстоит страшная, вот и поднимет он знамя не только с изображением, но и с живым подтверждением, своей якобы исключительности. И взвоют от восторга миллионы поганичей, и ринутся уничтожать народ наш светлый, под знаменами черными.
– Сева, а как же Чан Ми?
– Не волнуйся, она наша, у них, ген передается по мужской линии.
– Получается, мы зазря примчались спасать Лиёна? – с ужасом шептала Ариадна, время от времени поглядывая на Оленьку.
– Ээээ, нет, зазря и кошка не родится. Во первых мы без папы Чан Ми не вытащили бы ее из забытья. А во вторых и с императором нашим, не все потеряно, не зря же он задержался у нас на шесть лет, к дочери он сильно привязан, да и любовь его к Лёке, истинная, такая сквозняком не сдувается.
– Нет, ну ты посмотри на нее, посмотри, у меня сердце кровью обливается, она уже бормочет себе под нос, что-то надо делать, помоги ей, Сева, ты можешь.
– Если бы я мог исправить, то и без твоих просьб уже давно вернул бы ее, она мне не верит, никому не верит. Послушай, сестрица…
– Да, слушаю, говори.
– Откуда у братца нашего Траяна сила такая, чтобы Горюч-камень перебить? Случайно ли он отправил Лиёна именно на Фабулу?
– Незнаю. Это твоя епархия, братка, а я помогу, чем смогу, ты только скажи.
– Я вот думаю, нет ли у него тут союзников, вот, что надо выяснить но, пока понаблюдаем, время у нас есть.
– А я, вот еще что мерекаю, почему его к летучим мышам отправили? Проще было бы сразу к драконам…
– Да это просто, вначале унизили, превратив в безобидную мышку, затем подарочек – дракон всемогущий, психология это тебе не хухры-мухры, как говорит Гриня.
– Даааа, многоходовочка…
– А вот теперь, идем, зови Лёку, пусть на виду у нас будет.
Глава 7
«Легенды Шуршика»
Чан Ми улеглась на мягкую траву под деревом, забросив руки за голову. Шуршик, висел вниз головой, зацепившись за ветку.
– Ну, хушь шматок кусани, – он держал в своих лапках круглый, зеленый плод, его пупырышки напоминали огурец, но аромат, который от него исходил, был похож на запеченное в духовке мясо.
– Хорошо бросай, но попробую попозже, сейчас в меня не войдет даже один пупырышек, – она ловко поймала фрукт и с удовольствием погладила свой животик,– ты обещал рассказать…
– Ах, да, слушай, коли тебе интересно.
Однова, в бывалошные времена, Вселетающий, проводя ревизию в своих владениях, обнаружил крошечную неучтенную планету. Вооружившись мелкошкопом, узрел он растительность буйную и воды прозрачные, и одну единственную сущь, с хвостом ухватливым и цепким. Манишка на ней белая, пушистая, а чешуя твердюща. Зубъями шипастыми шевелила она землю щедрую, образуя шурфы, кои не видимы на поверхности.
– Не дело это, в одиночестве проживать, каждой зверушке по полушке, должно быть, – подумал своими же словами Вселетающий. Нажал он на рычаги, токмо ему ведомые, и зародились на планете механические руки и соорудили они приемник-определитель сущности.
Во вселенной полно особей, внешне имеющие признаки, свойственные одному виду, но внутренне тулмачут про себя иное. Вот, например, появился на свет Божий обычный мальчуган, и вырос в мужчину, а внутри его живет прекрасная дева, и плачет она и тоскует денно и нощно. А еще бывает, пахарь, руки его огрубели от тяжелого труда, а по ночам, во сне, с кистью в руках создает он прекрасные полотна. Но, что же делать, если и отец его и дед и прадед все возделывали землю. Не поймет его родня, не отпустит на вольные хлеба, остается только мечтать. Кто-то стремится к свету, парить в необъятных небесных просторах, а кто-то наоборот,