том, чтобы ребенка вырастить. Поэтому она всегда с готовностью соглашалась на любую дополнительную работу — уколы на дому делать, перевязки, за лежачим больным пару часов присмотреть, если его родственникам захотелось в кино сходить. И на уход за собственным домом у нее уже не оставалось ни времени, ни сил. Потому и стала она так рано приучать ту, которую позже назвали Мариной, к обязанностям по дому. И всегда повторяла при этом, что умение вести домашнее хозяйство только поможет дочери в устройстве ее будущей семьи.
Все свои школьные годы та, которую позже назвали Мариной, была уверена, что отец бросил их потому, что мать все время пропадала на работе и не уделяла должного внимания дому. Она с удовольствием училась готовить, замечать первые признаки пыли, складывать все вещи сразу по местам — лишь бы самой не оказаться однажды брошенной женой.
Со временем, однако, она узнала, что ее отец с матерью никогда не были женаты. Просто работали вместе, в одном коллективе, молодой доктор и молодая же сестричка, и случилась между ними взаимная симпатия, которая переросла затем в небурные, но весьма комфортные для обоих отношения — в результате чего совершенно естественным образом она и появилась на свет, поскольку мать ее категорически отказалась избавляться от ребенка. То ли сказалось старомодное деревенское воспитание, не позволившее ей лишить жизни невинного младенца, то ли надеялась она с помощью дочери привязать к себе своего обаятельного, симпатичного и подающего большие надежды молодого доктора.
Доктор, однако, ни жениться не стал, ни дочь официально признавать — объяснил ее матери, какие преимущества принесет ей положение матери-одиночки и пообещал помогать по мере сил и возможностей. Мать спорить не стала — к декретным пособие на ребенка добавилось, в льготную очередь на квартиру ее тут же поставили, и милый доктор все также в гости к ней наведывался.
Идиллия продолжалась несколько лет. Та, которую позже назвали Мариной, подрастала в полной уверенности, что видеть папу один-два раза в неделю — явление нормальное и естественное. В садик за другими детьми тоже мамы, в основном, приходили, и подарками отцовскими она всегда могла похвастаться. В каждый свой приход он приносил ей конфеты или пирожные, красочные книжки или диковинные фрукты. А на день рождения он всегда дарил ей дорогую, невероятно похожую на настоящего человека куклу — которую мать на следующий же день отбирала у нее и усаживала, аккуратно расправив роскошное платье, на комод. «Не смей трогать — сломаешь», — приговаривала она при этом. Так и любовалась ими та, которую позже назвали Мариной, издалека, лишь пару раз в году получая разрешение подержать свое сокровище в руках.
Но со временем она начала прислушиваться к рассказам других детей на площадке о том, как они с папой и с мамой куда-нибудь ходили — и задавать вопросы. Сначала матери, а несколько раз во время посещений отца — и ему. И однажды он исчез. Мать долго кормила ее сказками о том, что он очень занят на работе, затем — что он уехал в командировку в другой город, а затем — что в нем и остался, но ее не забыл — вот деньги на подарки ей ко дню рождения исправно присылает. Через пару лет, правда, исчез и этот последний след присутствия отца в ее жизни.
Спустя много лет мать рассказала ей о том последнем разговоре с ее отцом, который состоялся как раз перед тем, как она пошла в школу. Незадолго до того случилось ему повстречаться со своей бывшей однокурсницей — дочерью крупного медицинского светила — с которой был у него в студенческие годы большой и яркий роман. Увлечение дочери рядовым студентом без имени светило не одобрило, и роман их прервался в самом расцвете. Молодой доктор счел свою личную жизнь законченной и решил положить все силы своей нерастраченной души на дело помощи болящим и страждущим, позволяя себе лишь редкие минуты отдыха в обществе простой, без излишних затей и требований, девушки.
Со временем, однако, выяснилось, что все возможные кандидаты в мужья из высоких медицинских кругов дочь светила никак не заинтересовали, в то время как молодой доктор без имени уже успел зарекомендовать себя знающим и энергичным специалистом и привлечь к себе внимание медиков, как минимум, второго поколения. Вспомнив расхожую поговорку о том, что человек — сам кузнец своего счастья (а уж своих детей — и подавно), светило решило взять перспективного молодого человека к себе в институт, где роман его дочери с ним мог бы возобновиться под его неусыпным надзором.
Вот так и засветило милому доктору вхождение в именитую семью, равно как и в высокое медицинское общество. Он честно рассказал обо всем этом матери той, которую позже назвали Мариной, и пообещал и дальше помогать им — но при одном условии: его будущая жена никогда и ни при каких обстоятельствах не должна узнать о факте его отцовства. От будущего тестя он также не стал ничего скрывать, и тот отнесся к прошлой истории без излишнего драматизма — если она и дальше будет оставаться в прошлом. Бывшая простая и незатейливая девушка по привычке опять не стала спорить — роль матери-одиночки казалась ей куда менее унизительной, чем роль брошенной ради выгодной женитьбы любовницы. Но через некоторое время у светила появились, по-видимому, внуки, отобравшие на себя все внимание ее милого доктора. Настаивать на его материальной помощи она не решалась — прекрасно понимала, что светило ее в порошок сотрет ради душевного спокойствия единственной дочери.
Она осталась совершенно одна. Нет, в той деревне, из которой она приехала учиться на медсестру, родня у нее, конечно, была — и в более чем достаточном количестве. Но все они уже давно кололи ей глаза незаконным ребенком и ставили в пример многочисленных сестер — и родных, и двоюродных: вот, мол, в город не уехали, за легкой жизнью не погнались, зато теперь все благополучно замужем, с кучей ребятишек — и за двоих работать не нужно, и соседям не стыдно в глаза смотреть.
Возвращаться к себе домой матери никогда даже в голову не приходило. И дочь не хотелось под презрительные взгляды и реплики подставлять, и жизнь в городе действительно полегче была, и милый доктор рядом находился. Но даже теперь, когда она оказалась по-настоящему матерью-одиночкой, она не стала обращаться к родственникам за помощью. Вместо этого она начала искать любую дополнительную работу — благо, людей, желающих получить медицинскую помощь на дому, всегда хватало