— Отчего это он должен идти какой-то там тропой? — спросил Борин, хмурясь. — Почему он, а не я или… ну, кто-нибудь ещё? Что это за тропа, о которой ты говоришь?
— А ты отчего любопытствуешь? — недобро улыбнулся сид.
— Поверь, не из пустого желания. Может статься, будет лучше, если мы выберем нужного человека жребием? Прости, но на удачу и судьбу я полагаюсь больше, чем на тебя.
— Что же, ты честен. Потому я отвечу тебе, — сказал Корд'аэн голосом болотной гадины, и змеи шипели вместе с ним. — Рольф Ингварсон — воин Серебряного Креста. Он таннар-десятник, он прошёл посвящение в рыцари ордена… и это в двадцать два года!.. Орден Креста — карающая десница Золотого Совета. Я — один из предстоятелей Золотого Совета, потому этот юноша принадлежит мне целиком и полностью… И если мне будет угодна его смерть — он принесёт себя в жертву.
Потом добавил устало и грустно:
— Придётся тебе поверить, Борин-скальд, что у меня больше удачи, и в искусстве принесения жертв среди вас мне нет равных.
И когда тот кивнул, Корд'аэн сказал Рольфу:
— Западный ветер.
И Рольф ответил:
— Отлично.
* * *
Неведомо было Рольфу, что такое тропа Владыки ветров. Не называли сына Ингвара Хельгасона сведущим в колдовстве. Да он и не думал о том, идя во главе клина. Справа от него шёл Корд'аэн, слева — Дэор Обоерукий. Соплеменник больше не лез на рожон — ледяное спокойствие мерцало в его глазах, и каждый, кто приближался на два альна, знакомился сразу с мечом и топором. Друид же словно обезумел. Его лицо исказилось, точно у припадочного, метался взгляд горящих глаз, невнятный хрип рвался из горла вместе с обрубками диковинных слов — и прикосновение посоха обращало тролля в камень. И вот тут Рольфу снова стало немножко страшно. На миг.
Дверги и Асклинг шагали строем позади, защищая спины друзей. Им, впрочем, мало перепало веселья — Рольф, Корд и Дэор стремительно шли к дольмену, отбрасывая неприятеля, который отчего-то не догадался стать стеной.
"Это неправильно, — подумалось Рольфу, — так не бывает. Почему они так легко нас пропустили? Почему не стали плечом к плечу?.." Две дюжины — более чем достаточно. Тем более — троллей. Это не было похоже не то что на настоящий бой — а даже и на учения…
…А было это похоже на то, как четыре года назад рыцари Ордена расправились с ополчением вельсов. Той весной сотню Рольфа послали под Вильме, усмирять взбунтовавшихся болотных жителей. Поднял восстание некто Ардвис, местный колдун-сейдман (или сейтон, как его тут звали). По его ли наущению сожгли новую церковь Белого бога в Вильме или нет — никто не выяснял. Его Святейшество архиепископ Хлордвика и всех Северных земель нажаловался королю Бьернслейгу. Король же слыл человеком терпимым. Никто не мог бы сказать, что ему запрещали креститься — или же, напротив, заставляли силой отречься от древних богов Севера. Платил бы подати. Однако с нарушителями закона он был куда как суров. И потому Серебряный Крест обратился на восток.
Рольф тогда уже стал кнехтом — пешим меченосцем, правда, без звания рыцаря-фрэльса. Впрочем, это мало что меняло: те, кто стояли в хирде — в строю — были хирдманы, побратимы, как велось на Севере исстари. А зовется вождь хёвдингом или хундаром-сотником — не важно.
Вельсы не стали нападать из засады. Проявили благородство, не хотели прослыть трусами или просто понадеялись на численный перевес — как знать. Так или иначе, а пять сотен Ардвиса, в шкурах и кожаных доспехах, с острогами и рогатинами, с палицами и кремниевыми топорами, с ножами из скверного железа шли в бой гордо, с непокрытыми головами и без особого порядка. На пятачке сухой земли между бесчисленными озерами, лесами и болотами они храбро напали на орденский прямоугольник…
И откатились от железного зверя, истекая кровью.
Крепки были длинные щиты, прочны и надёжны шлемы и кольчуги. Копьями встретили первый натиск, потом в дело пошли мечи. Рольф помнил бешеную круговерть лезвий, таких острых, что вскоре перед хирдом лежала гора напластованного мяса. Орден перешагнул кровавый поток — и перешёл в наступление. Щёлкали самострелы, летели копья, а мечники шли, растянувшись цепью и не тратя больше одного удара на врага. Бегущих вельсов отрезали от спасительного леса. Потом отряд разделился. Одни отправились в Вильме, другие же — в непролазные болота, в погоне за остатками непокорных.
Вот на что это было похоже. Отряд шёл по колено в воде, по незнакомой местности, в тяжёлых плащах и доспехах, и не было лучше цели для неожиданного нападения. Вельсы же гибли по одному. Гибли до тех самых пор, пока наконец в живых не остался лишь сам Ардвис.
И его юная дочь…
…пролетела рядом с головой, разорвала острой кромкой ухо. Обычно шестопёр не метают, но кому ведомы привычки троллей? Стражи теперь окружили путников и принялись швыряться топориками, дротиками, обломками льда и камня, а один умелец напустил серого тумана, от которого слезились глаза и першило в горле. Корд'аэн отразил часть снарядов колдовством, но против тумана оказался бессилен и приказал:
— Вперёд!
Клин ринулся сквозь облако, вслепую, и Рольф выругался, когда ему наступили на пятки. Кровь текла за шиворот, глаза и рот горели. Выбежав из морока, он рубанул перед собой — и меч со звоном отскочил от края дольмена.
Мелькнул каменный кулак, и рухнул Дарин Фундинсон. И страшная, невиданная доселе улыбка расцвела на лице Корд'аэна! И тогда он воскликнул:
— Ветер! Западный Ветер, я зову тебя!
А потом зашёлся в пляске, прозревая иные просторы. Танцевал с ветром. Ветер откликнулся на его зов, набросился, точно голодный беркут, разметал клочья колдовского тумана. Тролли падали на землю, как и спутники друида. Только двое остались на ногах в тот миг — Рольф и Корд'аэн. И звучала песня, прекрасная и сильная, как полночный ураган.
Беги, беги, как ветер,
И радость ведёт.
Беги, беги, как кровь,
По жилам течёт.
Почувствуй же сердцем,
Как он поёт.
Ветер, ветер знает, кто ты;
Ветер, ветер тебя ведёт;
Ветер, ветер останется в сердце;
Ветер, ветер в тебе поёт.
Слышишь ли ты, как плачет в гнезде
Соловей?
Слышишь ли дикую песнь
Падения солнца?
Знаешь ли в сердце своём,
Как он звенит?
Ветер, ветер знает, кто ты;
Ветер, ветер тебя ведёт;
Ветер, ветер останется в сердце;
Ветер, ветер в тебе поёт.
Шторм ледяной
Сметает листву,
Укрытую снегом,
И перед спячкой
На долгую зиму
Воет над морем.
Помнит, в пожара
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});