Читать интересную книгу Фокус Израиля. Шестидневняя война 1967 года - Сергей Комяков

В декабре 1966 года на советско-египетских военных переговорах в Москве советские военные потребовали передать Порт-Саид, контролирующий вход в Суэцкий канал со стороны Средиземного моря, Советскому Союзу, в качестве военно-морской базы [42, C. 23]. Советский Союз стремительно усиливал свое присутствие в регионе, и военно-морская база была необходима для дальнейшего развертывания советских военно-морских и сухопутных сил на Ближнем Востоке. Порт – Саид был отличной военно-морской базой оборудованной Великобританией в конце XIX века. СССР не обладал экономическими возможностями для быстрого создания и оборудования военно-морских баз. Военно-морские базы значительно дороже, чем боевые корабли и строились они значительно дольше. Поэтому получение уже готовой военно-морской базы было очень привлекательно для советского руководства.

Египтяне были возмущены советским предложением, но, будучи зависимы от поставок советского вооружения, отрицательного ответа не дали и вопрос о Порт-Саиде на переговорах больше не обсуждали. При этом необходимо отметить и то, что египетское политическое руководство в частности президент Насер приветствовали появление советского военно-морского флота на Средиземном море, в котором они видели противовес 6 американскому флоту, к тому же советские корабли гарантировали Египет от повторения событий 1956 года.

В 1966 году фактически сложился триумвират Египет – Сирия – СССР, который стремился к обострению обстановки на Ближнем Востоке. Цели участники триумвирата преследовали различные: президент Египта Г. А. Насер стремился стать во главе арабского мира после победоносной информационной войны с Израилем, сирийское руководство желало укрепиться у власти, добиться популярности у народа, разжигая антиизраильскую истерию, Советский Союз любыми способами считал нужным усилить свое военное и экономическое влияние на Ближнем Востоке. Египет, Сирию и СССР объединяло одно: им был необходим кризис на Ближнем Востоке, чтобы решить свои задачи и достичь своих целей. При этом ни Египет, ни Сирия, ни СССР в одиночку не могли спровоцировать кризис. Чтобы разжечь ближневосточный кризис были необходимы вооруженные силы арабских государств, поддержанные советской политической мощью. Подобное сочетание возникло к концу 1966 года и весной 1967 года, выступив единым фронтом, СССР, Сирия и Египет спровоцировали ближневосточный кризис. Но важно отметить одно важное обстоятельно – ни одна из стран инициаторов кризиса не стремились к войне как средству достижения своих целей. Война, начатая или инициированная могла бы пойти по самому негативному сценарию. А в Москве, Дамаске и Каире не хотели рисковать, их вполне устроила бы пропагандистская война идущая в национальных СМИ, несколько недель громких фраз могли показать все мощь и решимость антиизраильского лагеря, но позволяла избежать военного риска, поэтому задача арабской стороны была связана с кропотливой дефиницией между острым политическим кризисом и войной.

Между тем сирийские и иорданские власти стали утрачивать непосредственный контроль над террористами. Активность террористов резко возросла в конце 1966 – начале 1967 года. Эти столкновения стали прелюдией к последующим событиям. Огромные лагеря по подготовке палестинских боевиков находились на территории Иордании и Ливана. В лагерях преподавали кадровые военные из состава иорданской и иракской армий, оттуда же поступало и вооружение. Террористы избрали своими объектами гражданские объекты типа школ и больниц. В связи с этим в израильском Кнессете был поставлен вопрос перед военными об уничтожении лагерей по подготовке террористов на территории сопредельных государств, но израильское правительство вновь приняло решение воздержаться от атаки лагерей подготовки террористов, что было воспринято определенными арабскими кругами как проявление слабости Израиля.

Весной 1967 года начался переход ближневосточного кризиса в фазу напряженности. 7 апреля 1967 года на Ближнем Востоке произошел инцидент, получивший широкий международный резонанс.

В этот период на сирийско-израильской границе существовала нейтральная территория, необходимая для разделения враждующих сторон. Израильтяне считали нейтральную землю своей и обрабатывали её, что неоднократно приводило к вооруженным стычкам израильтян и сирийцев, как правило, это были взаимные обстрелы.

Утром 7 апреля 1967 года на «52» участке нейтральной территории, вблизи кибуца Хаон, бронированный израильский трактор2 начал пахать землю, и по нему был открыт спорадический огонь с сирийской территории. Израильтяне приняли бой. Противники ввели в бой сначала минометы и бронетранспортеры, а затем и артиллерию с авиацией, постепенно рядовой и сравнительно незначительный инцидент превратился в настоящую тактическую операцию. Сирийцы и израильтяне не хотели уступать друг другу и постепенно наращивали применяемые силы. Бой длился более 8 часов и, в результате него, сирийцы потеряли 6 самолетов [99, C. 206], а потери Израиля, по завышенным сирийским данным, составили 5 самолетов и 70 человек убитыми.

Необходимо отметить то, что это был первый серьезный военный инцидент на границах Израиля, после 1956 года, в котором участвовала регулярная арабская армия. В ходе этого столкновения стороны показали, что их решимость использовать значительные силы возрастает, как и возможность эскалации конфликта. С обеих сторон границы противники уже стремились не уступить даже в мелочных пограничных спорах. Это выступает наглядным свидетельством роста напряженности на политическом уровне.

Этот пограничный инцидент привел и к серьезным политическим последствиям. СССР открыто обвинил Израиль в организации и проведении агрессии против Сирии. Советский посол в Израиле Д. С. Чувахин передал жалобу израильскому правительству от имени Сирии3 (!) и обвинил Израиль в концентрации войск на сирийской границе с целью нападения на Сирию.

Голда Меир так описывала заявление котрое сделал советский посол израильскому премьер-министру: «Нам известно, – очень не любезно сказал Чувахин Эшколу, – что, не смотря на все ваши официальные заявления, происходит большая концентрация израильских войск вдоль всей сирийской границы» [99, C. 206].

Израильский премьер-министр Леви Эшкол не ограничился отрицанием факта сосредоточения израильских войск на сирийской границе, а предложил советскому послу отправиться на север Израиля осмотреть израильско-сирийскую границу и, даже, согласился сопровождать Чувахина в этой поездке.

Но поехать на границу Чувахин отказался. В своих мемуарах он так описал ситуацию: «Поблагодарив Эшкола за столь необычное предложение иностранному послу, я сказал, что инспекция границ страны пребывания не входит в обязанности посла, К тому же я не видел никакого смысла в поездке по израильско-сирийской границе, учитывая маленькие размеры страны и большую маневренность израильских вооруженных сил» [173, C. 163].

Действительная причина отказа Чувахина от поездки была иная: к этому времени была окончательно сформулирована точка зрения советского руководства на проблему ближневосточной политики, и советский посол был не в состоянии изменить мнение, уже сложившиеся в Москве. Очевидно, и то, что визит советского посла на израильско-сирийскую границу не привел бы к изменению политики СССР на Ближнем Востоке, но подобная инициатива могла дорого стоить Чувахину, ведь советская система не прощала такой самостоятельности.

Израильское руководство истолковало отказ советского посла отравиться для осмотра границы (а речь шла лишь о нескольких часах езды на машине), как нежелание советской стороны признать истинное положение дел и пойти на конструктивные переговоры с целью снизить напряженность во взаимоотношениях Сирии и Израиля.

«Конечно, – вспоминала Г. Меир, – ему пришлось бы, если бы он поехал, доложить Кремлю и сирийцам, что никакого скопления израильских войск на границах нет и, что, так называемая сирийская тревога, совершенно не оправдана» [99, C. 206].

Надуманность советских обвинений была очевидна для израильского правительства. Очевидна была и антиизраильская направленность советской внешней политики, которую СССР продемонстрировал еще раз 25 апреля 1967 года, когда Министерство Иностранных Дел СССР направило заявление посольству Государства Израиль. В этом заявлении обращалось внимание израильской стороны на инцидент 7 апреля 1967 года между Сирией и Израилем и высказывалось предостережение от «дальнейших необдуманных шагов» [30, C. 93]. В очередной раз Советский Союз пытался представить Израиль агрессором, как будто израильтяне спровоцировали инцидент 7 апреля, как будто израильтяне совершали террористические акты и обстреливали поселения арабов. СССР следовало бы предостеречь от «необдуманных шагов» своих арабских союзников и в первую очередь чрезмерно воинственную Сирию, а никак не Израиль, который лишь обеспечивал свою безопасность, отбивая атаки арабов.