усердием и компетентностью приступила к выполнению своих новых обязанностей. Очаровав свою нанимательницу, Филиппа вскоре стала незаменимой, настолько, что когда военная кампания закончилась, и Роберт был вынужден (как обычно) отступить, Иоланда привезла свою новую няню с собой в Неаполь, где Филиппа "осталась среди других слуг"[29].
После того как Филиппа обосновалась в Неаполе, ее жизнь приняла тот неожиданный оборот, который больше похож сюжет шекспировской драмы. В то время как Филиппа завоевывала доверие Иоланды, кухонный раб-эфиоп, окрещенный Раймундом ди Кампанья (в честь главного повара дворца, который купил африканца у пиратов), также привлек внимание своего работодателя, свекра Иоланды, Карла Хромого. Раймунд так хорошо справлялся с приготовлением блюд для королевских пиров ("на него были возложены почти все обязанности по кухне"[30]), что в итоге получил свободу и заменил своего тезку на посту главного повара. Из кухни Раймунд каким-то образом перебрался в королевский двор и был назначен хранителем королевского гардероба, начав "пользоваться благосклонностью короля и знати и накапливать богатства"[31]. Потом Раймунд превратился из администратора в солдата, а из солдата в полководца. Зная об очевидных способностях Раймунда и желая еще больше вознаградить этого образцового слугу, король Карл решил найти ему жену, как раз в то время когда Иоланда, также желая вознаградить верную служанку (а возможно опасаясь ее женской привлекательности), хотела найти Филиппе мужа. Такое счастливое совпадение королевских интересов нельзя было игнорировать, и поэтому, не потрудившись посоветоваться с придворными, брак был устроен с восхитительной эффективностью. Очень скоро, как заметил Боккаччо, "африканский солдат разделил постель с сицилийской прачкой"[32].
Соединившись таким нетрадиционным образом по воле своих государей, Филиппа и Раймунд, тем не менее, признали и оценили находчивость друг друга и возможности, открывшиеся перед ними в результате их союза. В лице Раймунда Филиппа обрела супруга, столь же трудолюбивого в хозяйстве, сколь и свирепого на поле боя. Одерживая победу за победой и продвигаясь на все более высокие должности, Раймунд не переставал требовать и получать награды. Помня о бедности и беспомощности своей юности, эфиоп с толком управлял своим имуществом и с умом вкладывал деньги. Вскоре Филиппа стала хозяйкой обширного владения, которое включало "города, поместья, виллы, лошадей, многочисленных слуг, богатые одежды и все вещи в изобилии"[33], — отмечает Боккаччо.
Со своей стороны, Раймунд приобрел в лице Филиппы умную и привлекательную жену, которая подарила ему трех сыновей и дочь, а ее политическая хватка и связи помогали ему делать карьеру. После смерти Иоланды Филиппа вернулась в Кастель-Нуово (что подтверждает версию о том, что ее брак был заключен из-за страха Иоланды перед возможной соперницей), чтобы предложить свои услуги новой жене Роберта Мудрого, Санции, и матери Иоанны, Марии Валуа. И снова Филиппа оказалась незаменимой для своих королевских хозяек. "Она [Филиппа] помогала им, служила им и показывала себя всегда готовой к выполнению их приказов. Она готовила и заботилась об их украшениях и различных примочках, демонстрируя, что она идеальная хозяйка… Она превосходила по возрасту других женщин при дворе… и, казалось, по давней привычке она усвоила все обычаи двора"[34]. Благодаря влиянию Филиппы Раймунд стал королевским сенешалем, главным советником самого короля. "Как нелепо видеть африканца выходца из рабской тюрьмы, служившего на кухне, стоящим перед королем Робертом, исполняющим обязанности достойные только дворянина, управляющим двором и издающим законы для власть имущих!"[35] — пишет Боккаччо.
Когда ее муж стал сенешалем, Филиппа тоже была вознаграждена повышением и назначена Марией Валуа опекуном своей дочери Иоанны, наследницы трона. В 1331 году, после смерти Марии, "Филиппа была удостоена чести стать матерью Иоанны"[36]. Хотя выбор Филиппы в качестве приемной матери был опять-таки необычным, но, возможно, учитывая обстоятельства, наиболее подходящим. Для пятилетней Иоанны, обездоленной потерей обоих родителей, Филиппа олицетворяла постоянство и заботу. Пожилая женщина была человеком, которого Иоанна знала с рождения. Филиппа хорошо знала детские причуды принцессы и при необходимости могла уговорить ее выполнять свои обязанности. В эмоциональном плане Филиппа дарила тепло и любовь, на которые была неспособна неродная бабушка Иоанны, Санция, и Иоанна держалась за приемную мать.
Однако в социальном и политическом плане возведение бывшей прачки на столь высокий пост приемной матери наследницы трона было скорее проблематичным. К возвышению Филиппы и ее мужа дворяне относились с ревнивой завистью. Супруги не пытались скрыть свое благосостояние и выставляли напоказ свое богатство, особенно через детей, ведь у Филиппы тоже были сыновья, которых она любила. "Можно подумать, что это дети короля, а не рабыни", — жалуется Боккаччо[37]. На протяжении всех лет детства и юности Иоанны влияние Филиппы при дворе оставалось непревзойденным. По словам Боккаччо, "ничто серьезное, трудное или великое не совершалось без одобрения Роберта, Филиппы и Санции"[38].
* * *
Такова была напряженная политическая обстановка, в которую попали Иоанна и ее сестра Мария. И как раз тогда, когда казалось, что ситуация в Неаполе усложнилась до предела, а соперничающие амбициозные придворные группировки (и без того сосредоточенные на Иоанне как на наследнице трона) были готовы перейти к открытой конфронтации, в 1333 году новый, могущественный и очень опасный игрок неожиданно оказался в центре внимания.
Шаробер, король Венгрии, забытый на родине старший сын Карла Мартела, законного наследника Неаполитанского трона, решил напомнить о своих правах.
Глава III.
Венгерское королевство
Одна из самых остроумных шалостей истории заключается в том, что Шаробер, которого по молодости отстранили от власти в Неаполе, оказался самым успешным воином в семье. Прибыв со своим небольшим отрядом рыцарей в Венгрию в 1301 году, тринадцатилетний Шаробер был коронован местным архиепископом импровизированной диадемой. Правление нового короля было немедленно оспорено некоторыми из самых могущественных баронов королевства, которые избрали вместо него своего кандидата, двенадцатилетнего Вацлава, сына короля Богемии. Шаробер и его сторонники были вынуждены отступить в южную Венгрию, где они собрали новых союзников и начали партизанскую войну против партии Вацлава.
К счастью для Шаробера, его мать, Клеменция, была из семьи Габсбургов а именно дочерью императора Священной Римской империи. Шаробер обратился к своим могущественным родственникам за помощью против своих врагов. К 1304 году два брата его матери, король Германии и герцог Австрии, вступили в борьбу на стороне племянника, и тогда Вацлав, который по-настоящему никогда королем и не был ("Бароны не уступили ему ни одного замка, ни одной должности и даже части королевской власти", — пишет венгерский хронист[39]), призвал отца прийти за ним и удалился в Богемию, забрав с собой корону. Когда в 1305 году Шаробер и его дядя, король Германии, преследовали своего бывшего соперника в Богемии, Вацлав поспешно отказался от короны и прав на Венгрию в пользу своего кузена Оттона. Оттон, в свою очередь, отправился в Трансильванию, на окраину своего нового королевства, как можно дальше от Шаробера