На страже режима
САВАК (Национальная организация сведений и безопасности) была создана в 1950-е годы при помощи специалистов из ЦРУ и МОССАДа. Согласно тексту закона спецслужбы должны были защищать «интересы государства и предотвращать каждый тайный заговор против общественного интереса». Главной задачей организации считалось сохранение на троне династии Пехлеви — после революций в Египте, Ираке и Ливии шахиншах был настороже. Тайная полиция имела фактически неограниченные полномочия арестовывать, задерживать и допрашивать «подозреваемых». Все, что представляло хоть какой-то интерес для власти, просматривалось и прослушивалось. Причем не только в Иране — слежка велась, например, и за иранскими студентами за границей. Методы применялись жестокие и эффективные. По стране ходили слухи, что треть населения — информаторы САВАК и в каждой семье есть хоть один доносчик. Оценки количества жертв САВАК очень сильно различаются. Эмигрантымонархисты утверждают, что тайная полиция уничтожила 3700 человек, в то время как оппозиционеры называют цифру 200 000 убитых и зверски замученных. Как бы то ни было, свержение режима стоило жизни тысячам членов САВАК, в феврале 1979 года официально распущенной. Но именно специалисты из шахских спецслужб помогли создать после революции новую тайную полицию, носящую ныне название САВАМА.
Поражение и унижение
Иран погрузился в хаос. С 11 октября бастовала, к примеру, вся печать — страна 63 дня не видела ни журналов, ни газет, кроме биржевого вестника «Бурс». А когда требования журналистов были наконец выполнены и новый закон о печати принят, в одно утро на пустые еще вчера прилавки одного лишь Тегерана обрушились 202 (!) издания в полном диапазоне от крайне правых до крайне левых.
Но дефицит печати не так страшен, как забастовки на заводах, железной дороге и в шахтах. Закрылись школы и университеты, банки, таможня, порты. 21 октября прекратили работу даже нефтяники, а в этой отрасли паузы обходятся слишком дорого.
Очереди на бензоколонки тянулись неделями. На машины с дипломатическими номерами выдавали по 20 литров в месяц. Отсутствие газа привело к тому, что зимой 1978— 1979 годов ни один дом в стране нормально не отапливался, даже в советском посольстве отопление включали только трижды в сутки. От электричества ежедневно отключались целые области. Как лепешки на базаре раскупались керосиновые лампы и стекла к ним.
Генерал Мехди Рахими, военный губернатор Тегерана, на военном параде иранской армии. 1977 год. Спустя два года он будет расстрелян. Фото: ABBAS/MAGNUM PHOTOS/PHOTOGRAPHER.RU
А Хомейни из Парижа подбадривал и распалял восставших. В одной из своих листовок он, например, велел муллам и шейхам обойти все дома, навестить семьи бастующих нефтяников и, если необходимо, от его имени помочь им деньгами из налоговых накоплений мечетей, чтобы борцы были спокойны. Характерно, кстати, что бастовавшие работники связи поддерживали только одну телефонную линию — на Париж, и она работала, несмотря ни на какую загруженность. Говорят, уже через час после звонка указания имама распространялись на аудиокассетах по Ирану через обыкновенные, вполне легальные музыкальные магазины. На демонстрации выходили до полутора миллионов человек. Летом, когда стояла жара, сочувствующие поливали своих марширующих товарищей с крыш холодной водой из шлангов, осенью и зимой на личных машинах подвозили апельсины, бутерброды и чай . Заметно было, как с каждым днем технология проведения митингов совершенствовалась. Обычно шествия разбивались на отряды по 200—300 человек, а впереди каждого двигались мулла с микрофоном и мальчик с репродуктором на длинном шесте — для моментальной трансляции. Духовное лицо после равных пауз выкрикивало очередной лозунг, позади идущие установленное число раз повторяли его. Многочисленные речевки большей частью связывались между собой нехитрыми рифмами: во всех городах одни и те же слова, но различные для каждого дня. Разве что зловещая фраза «Марг бар шах!», «Смерть шаху!», сопровождаемая сжатыми над головами кулаками, звучала почти всегда и везде.
В конце года в митингах принимал участие уже каждый десятый иранец. В конце концов генералы приказали войскам не вмешиваться в революцию — пусть восставшие делают что хотят. А хотели они, разумеется, громить магазины (особенно со спиртным, несмотря на строгие мусульманские убеждения), рестораны, конторы, поджигать кинотеатры с американскими фильмами.
4 ноября военные, не подчинившись вышеупомянутому приказу, ворвались в Тегеранский университет и убили 65 митингующих студентов. А на следующий день у шаха не выдержали нервы. Он выступил по телевидению, пообещал «не повторять былых ошибок», говорил буквально так: «Я услышал голос вашей революции. Как шах Ирана и как его гражданин я не могу не одобрить ее!» Казалось бы, сенсация из сенсаций. Но в народе эти слова вызвали лишь насмешку. Теперь другого пути, кроме пути унижений, у монарха не было. В качестве следующего жеста угождения народу он приказал арестовать 13 человек из своих ближайших соратников.
А из стана противников шахиншаха, будто никаких уступок и не было, появилась резолюция из 17 пунктов. Среди них вновь «борьба с Пехлеви до победного конца», а «имам Хомейни — единственный лидер народа». В эти последние месяцы 1978 года не меньше десятой части иранцев участвовали в демонстрациях. 29 декабря 1978 года шах, готовый на любые уступки, лишь бы сохранить свою власть, назначил премьер-министром Шапура Бахтияра, одного из вождей оппозиции. Это не помогло: все хором заклеймили Бахтияра предателем, а шах понял, что в Иране для него места уже нет.
Неверный расчет
Партия «Туде» («Хезбе тудейе Иран», или Народная партия Ирана) возникла в 1941 году, когда северная часть Ирана была оккупирована советскими войсками. Партия объединила персидских коммунистов и в конце 1940-х достигла огромной популярности (журнал «Нью-Йорк таймс» считал, что на свободных выборах за нее проголосовали бы 40% населения). Впоследствии «Туде» провозглашалась вне закона, ее активисты подвергались репрессиям, но она оставалась очень влиятельной. Когда спецслужбы шаха при помощи ЦРУ вскрыли сеть агентов партии в 1953—1957 годах, выяснилось, что в ней состоял даже глава телохранителей Мохаммеда Реза Пехлеви. Во время революции «Туде» поддержала Хомейни, во многом расчистив ему путь к власти, по-видимому, считая, что народ выберет прогрессивную социальную справедливость, а не «отсталые» религиозные идеи. Но завладеть властью коммунисты так и не смогли, более того, они сами увлеклись идеями имама — когда прошел слух, что лицо Хомейни можно увидеть на полной луне, партийная газета его поддержала. Сотрудничество с новой властью продолжалось до 1983 года, когда «Туде» была вновь запрещена, а ее членов стали арестовывать и порой уничтожать (зачастую в ходе процессов с «покаянием»). А с 1980-го по 1987-й длилась «культурная революция», которая во многом заключалась в чистке всех левых элементов в высших учебных заведениях. Партия сумела выжить несмотря ни на что и в настоящее время действует в подполье и эмиграции.
«Энгелаб пируз шод»
16 января 1979 года рано утром из дворца Ниаваран тихо выехали несколько одинаковых машин без номеров. Буквально тут же они скрылись в разных направлениях городского лабиринта. А около полудня я, находясь в районе университета, услышал отдаленный гул самолетов, и в тот же миг все машины — на ходу ли они находились или стояли заведенные и с выключенными моторами — загудели каким-то торжествующим звуком. Это было так странно и непривычно, что я сунул голову в открытое окно первой попавшейся из них и спросил водителя, в чем дело. Тот только сделал мне знак рукой садиться и усилил звук радиоприемника. Оттуда доносился голос диктора: сегодня в 12 часов и сколько-то минут Мохаммед Реза Пехлеви, Царь Царей, Свет Ариев, покинул пределы своей державы.
Гул в воздухе все усиливался — впоследствии выяснилось, что вместе с шахским «боингом» в воздух поднялись два звена истребителей и 100 вертолетов охраны. Вертолеты быстро отстали, истребители проводили верховного главнокомандующего до границы и вернулись.
Плакаты с портретами Хомейни перед американским посольством. Тегеран, 1979 год. Фото: GILLES PERESS/MAGNUM PHOTOS/PHOTOGRAPHER.RU
1 февраля 1979 года на родину триумфально возвратился имам Хомейни. На всем пути от аэродрома до уже овеянного легендой кладбища Бехеште Захра (около 32 километров) его встречали пять миллионов человек. Аятолла ехал в большом внедорожнике и молча приветствовал толпу рукой. На крыльях машины лежали два автоматчика, четверо сидели на крыше. Когда машина проходила мимо, народ кидался вперед, чтобы хотя бы к ней прикоснуться.