— Позвольте нам проводить вас в ваши покои. — сказала одна из них. — Южное крыло. Леди Таисия де Миаль.
Таисия кивнула и проследовала за служанкой, которая быстро юркнула в коридор.
— Западное крыло. Катарина де Дрождив. Тина де Дрождив.
Пропали за поворотом и две сестры.
— Восточное крыло. Лия де Сегив. Кассандра де Клер.
Две девушки пошли за третьей служанкой. А я задумалась, по какому принципу они распределяют нас по покоям.
— Северное крыло. Ариана де Рион. Агата д-де… Агата, — замялась последняя служанка, оказавшаяся самой молоденькой и робкой. — Агата Льере.
Она поспешно засеменила по коридору. Я и леди Ариана последовали за ней. Честно, я была рада, что рядом со мной будет жить именно эта избранница, она мне показалась из всех самой приятной и приветливой.
— Мне вот интересно, — тихо обратилась я к ней, — почему нас так расселили? И почему именно леди Тасия оказалась одной?
Леди Ариана скептически на меня посмотела, но все же пояснила:
— Покои нам отведены по статусу, — равнодушно сказала она, — Например, леди Тасия де Миаль занимает самое высокое положение из нас. И поэтому будет жить в Южном крыле, самом роскошном, красивом и наиболее охраняемом, недалеко от королевских покоев. Если смотреть правде в глаза, то и стать королевой у неё больше всех шансов. Остальных же расселяли по уменьшению их статуса. Скажем так, у избранниц из Северного крыла очень мало шансов.
Я кивнула, переваривая информацию. И еле сдержала улыбку. Мало шансов, значит, больше вероятность вернуться домой, свободной и со старательно поникшей головой, мол, прости, маменька, ничего у меня не вышло, но я так старалась! Да и нечего лукавить, леди Тасии подходит участь жены короля больше, чем мне. Правда, почему тогда она так жадно смотрела на Его Наследное Величество? А впрочем, какая мне разница?
Шли мы довольно долго, все-таки замок был просто огромным. Но мы дошли. И да, я поняла, что без посторонней помощи я никогда из дворца выбраться не смогу. Сначала служанка показала комнату леди Ариане, которая кивнула мне на прощание и скрылась за своей дверью. А потом спустя несколько поворотов по узкому коридору, жуткое впечатление от которого сглаживало только умиротворенный огонь факелов, меня довели до моей комнаты.
— Ваша дуэнья живет в комнате напротив, — сказала служанка, указывая на дверь, — вы зайдете к ней? Или предпочтете сразу в свою комнату?
— Сразу в комнату, — поспешно заявила я.
— Хорошо, — кивнула она и, порывшись в карманах, вынула ключ, отворила дверь. — Ваш ключ на столе.
И служанка растворилась в тени стылых каменных стен. Я поежилась и быстро зашла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Не знаю, зачем нам Селиция говорили про свободное передвижение по замку, просто я лучше уж буду безвылазно сидеть в своей комнате, чем выйду в этот неприятный и темный коридор. Я с любопытством огляделась.
Вполне милая комната. У стены стояла большая кровать, накрытая зеленым покрывалом. Над ней нависал такой же зеленый шелковый балдахин. Рядом с кроватью — огромный шкаф из темного дерева и с вырезанными витиеватыми узорами. Пушистый белый ковер, стол и дверь, ведущая, видимо, в ванную комнату. Но меня больше привлек балкон.
Я отодвинула салатовые занавески и вышла на свежий воздух. Было ужасно холодно, но ради такого вида я готова была стерпеть даже самый лютый мороз.
Я любовалась золотым закатом, любовалась солнцем, заходящим за верхушки деревьев бескрайнего леса, солнечными лучами, которые окрашивали облака в серебряные и розовые отблески. И лишь вдали виднелась синяя полоска моря.
Сам балкон был маленьким, его перила заросли пышной растительностью, название которой я не знала. Наверное, что-то наподобие плюща. Надо надеяться, что хоть не ядовитого.
Я быстро ополоснулась в ванной комнате и нырнула под теплое одеяло. Кровать была очень мягкой, и я быстро утонула в пышной перине. Было тепло и удобно, я сладко поежилась и, проваливаясь в сон, вспомнила, что я так и не поужинаю.
Снилось мне нечто легкое и приятное, но, увы, из сладостных объятий сна меня нагло выдернули.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ваше Сиятельство, просыпайтесь, — над ухом раздался вкрадчивый женский голос.
Я открыла глаза и увидела перед собой морщинистое лицо пожилой женщины, немного полноватой, но прямо-таки излучавшей энергию.
— Я ваша личная служанка, — по-доброму улыбнулась она, — я к вам еще вчера заходила, чтобы отвести на ужин, а затем помочь принять ванну. Но вы уже спали, и я решила вас не тревожить.
— Спасибо, — кивнула я, — а сейчас вы пришли, чтобы отвести меня на завтрак?
Старушка немного растерялась, озадаченно на меня посмотрев, будто я сказала нечто странное.
— Конечно, я отведу вас на завтрак, — заверила она меня, — только сначала к вам придут королевские портнихи.
— Зачем? — не поняла я.
— Чтобы снять с вас мерки для шитья одежды.
— Зачем? У меня же есть одежда.
— Этого я не знаю, — пожала плечами та, — вы готовы принять их?
— Думаю, да. — я согласилась. — Ой, а как вас зовут?
Служанка еще раз на меня озадаченно взглянула.
— Мое имя Гретта.
Гретта подошла к двери и открыла её, пропуская ко мне весьма солидную даму в облегающем изысканном платье и тройку молодых девушек.
— Так-так-так, — придирчиво оглядела меня дама, — можете обращаться ко мне мадам Жулье. Я — королевский модельер. И я подберу вам достойные вещи. А теперь встаньте, я посмотрю на вас.
Я послушно поднялась и предстала перед главной портнихой.
— Спасибо, конечно, — улыбнулась я. — Неужели вы будете шить одежду всем семерым девушкам?
— Нет. Мне был дан приказ только насчет вас. — кивнула она и щелкнула меня по подбородку, когда я попыталась снова что-то сказать. — Так! Стойте смирно! И молча! Все потом.
Я молча стояла, терзаемая в мыслях вопросами. А тем временем три девчушки снимали с меня мерки, с талии, бедер, рук, бюста. А мадам Жулье обходила меня по кругу, что-то нашептывая себе под нос и чиркая пером в блокноте. Но нужно отдать им должное, справились они ровно в тот момент, когда у меня все затекло и я уже полностью отчаялась.
— Вы донельзя худы, — она недовольным голосом вынесла свой вердикт. — Советую вам больше есть, юная леди. Также вам идут многие цвета, но в особенности синий, черный и кроваво-красный…
— Простите, — перебила я её, — но почему вы будете шить только для меня?
— Потому что у других девушек есть одежда, подходящая для дворца, которая не будет их позорить или смущать. У вас же такой одежды нет, — сказала она и брезгливо покосилась на открытый шкаф с моими вещами. — Но пока подходящая для вас одежда не готова, надо подыскать нечто не самое худшее из вашего гардероба.
Пока я боролась с обидой, мадам Жулье прошествовала к моему шкафу и начала снимать одно за другим мои платья и кидать их на пол.
— На выброс. На выброс. На выброс. — бубнила она, а три девушки-помощницы бросали на меня сочувственные взгляды. — О! Какой ужас, это сжечь! А это на выброс!
— Это хорошее платье… — чуть ли не всхлипнула я, чувствуя, что это не платья выбрасывают, а меня.
— На выброс, — жестко повторила портниха и потянулась за следующим. — А это кажется, подходит…
Она вынула из шкафа нежно-кремовое платье, длинное и практически невесомое, ниспадающее к полу шелковистыми волнами. Я очень ценила это платье и даже боялась надевать, только старательно уберегала от завистливых ручонок сестры.
Но меня удивила реакция королевского модельера. Она вдруг замерла с моим платьем в руках и растерянно захлопала ресницами.
— Откуда оно у вас?
— Это мамино платье, — я подошла и с любовью провела по нежной ткани. — Она мне подарила его на семнадцатилетие. И если вы отправите его на выброс, я отправлюсь следом за ним, так и знайте.
— Нет, на выброс его я не отправлю, — покачала головой мадам, — я не для того его создавала, чтобы потом выбрасывать. Это творение моих рук.