Дмитрий Веденяпин
Что значит луч
1
Озарение Саид-Бабы
1
Вдруг начались серьезные дела.Как бы погасли солнечные пятна.Жизнь, что была, взяла и уплыла,Как облако, немного безвозвратно.
На яблоне сидит «павлиний глаз»,«Лимонницы» калитку украшают,Мерцая, «адмирал» пустился в пляс…Но бабочки уже не утешают.
Горит отдельно эта красота,Отдельно птицы тенькают и вьются.Старик в пенсне кричит: «Я сирота»,Смешно кричит, и в зале все смеются.
Однажды, сорок лет тому назад,Я тоже был один на целом свете:Проснулся — дом молчит, и дачный садМолчит, пустой, и в нем сверкает ветер;
Мир обезлюдел; никакой мудрец,Я точно знал, не сможет снять проклятье,Пока между деревьев наконецНе замелькало бабушкино платье.
Приходит страх, и смысл лишают прав.Недаром в мире пауза повислаКак грустная неправда тех, кто прав,И стрекоза «большое коромысло».
В огромном черном городе зимойМетет метель на площади Манежной,И женщина, укрывшись с головой,Лежит без сна в постели белоснежной.
Был смысл как смысл, вдруг — бац! — и вышел весь,А в воздухе, как дым от сигареты,Соткался знак, что дверь — не там, а здесьВ пещеру, где начертаны ответы
На все вопросы: о природе зла,Путях добра и сокровенной целиВсего вообще… Серьезные дела!Я ж говорил! А вы: «Мели, Емеля».
2
Стеклянная дверь, ночь и лес звезд,И просто лес, и море холмов, и простоМоре, и — меньше секунды (простСтранный совет) нужно — не девяносто
(В том-то и дело!) лет, чтобы понять: судьба —В буквах как звездах-снах в небе пустыни.«Птица, кот и собака, — крикнул Саид-Баба, —Вы свободны отныне!
Трусость, спесь и предвзятость мешали мне видеть свет, —Спохватился Саид, от восторга шатаясь как пьяный, —Вот и дверь, — ахнул он, — если так, может быть — разве нет? —Просто дверью — стеклянной».
2003
Whistle
«Эл» сгорела на солнце и онемела.«Тэ» упала с лестницы и — хана.Буква в данном случае — призрак телаМузыки без музыки, панцирь сна,Как песком, набитый какой-то кашейИз любви, несчастий и похорон.Мы кричим и машем, кричим и машем,И бежим навстречу… но это сон.Сон, как лес, где медленно и лучистоХодит свет над сбившимися с пути,А неявный смысл и значенье свистаСтерегут оглохшие «Эйч» и «Ти».
2002
«Если слишком долго заглядывать в бездну…»
Если слишком долго заглядывать в бездну,Можно увидеть — фигу,Или фикус в раковине подъезда,
Там, где черная плитка, или белая плитка.
За огромным окном шитый белыми нитка —Ми (фа-соль) — снег, и дрозд, привыкающий к снежномусдвигу,Как горелая спичка, сидит на щербатой дощечке.
Негр внутри телевизора, сбитый зеркальной подсечкой,Отражается в крышке рояля и — в брошке консьержки,читающей книгу.2002
«— Благодать — не морошка, ее не бывает немножко…»
— Благодать — не морошка, ее не бывает немножко,Отлетела — и нет.А когда отлетит, нас бросает и кружит, как ворохЖухлых листьев… Монах отражался в глазах, как в озерах —Перевернутый свет.
Не шагнешь — не поймешь, что к чему под чернильнойводою:Торф ли там, или ил.Что ж стоишь, словно ты — новоявленный дедушка Ноя,Юный Мафусаил,
И не несколько жалких «ку-ку» и сомнительных «охов»,А века и векаБудешь зорко бродить по лесам, как писатель Набоков,Разве что без сачка…
Мимо бабочек-шахмат, сквозь отсветы, вспышки и блики,Уходя на войну,Заскользить, замечтавшись — о чем? — по-над моремчерники,И очнуться в плену.
Ведь неважно, кто ты на доске: ферзь, король или пешка —Продырявлен твой щит.Черный поп в клобуке, соловецкий монах-головешкаЗнал, о чем говорит.2002
Раньше лучше было…
Какие были времена!Теперь не то — Бен-Ладен, Путин…А раньше — сосны, тишина,«Во всем… дойти до самой сути».
С утра по выходным мячиИ люди прыгают на пляже,И запах тины и мочиВ кабинках и не только даже.
В лесу, оправленном в закат(Где комары звенят, зверея),Прекрасные московские евреиО Мандельштаме говорят.
2004
«Белила, простыни… Словом, вокруг зима…»
Белила, простыни… Словом, вокруг зима.Снулое солнце тускло, как бы сквозь воду,В растерянном воздухе, тая, следит с холмаЗа маленьким пешеходом.
Все белое-белое… Круглый, как анальгин,Пруд совеет в снегу; в полвысоты кружится —Плавает над дорогой ворон: один в одинДлинная брейгелевская птица.
Все белое-белое… Лишь человек одетВ траур, да брат его в небе темен —Спелись, вернее, скаркались, что этот белый светТолько снаружи бел, а внутри — вероломен.2004
«Что говорить о прочих, если даже…»
Что говорить о прочих, если дажеМужик не перекрестится, покаНе грянет гром и не пробьет в пейзажеПробоину размером с мужика.
Но иногда (возможно, это сны),Речь, в сущности, о музыке — возможно,Какой-то неземной и невозможной —Случаются включенья тишины.
Последняя петарда, свистнув, косоВзмывает в небо — бах! — немая взвесь…И только выпь о четырех колесахКричит во весь…
И что-то есть, по крайней мере, то,Чем дышит летний двор в объятьях ночи:Негадкий смысл, неплоский мир, короче,Надежда — сами знаете, на что…2004
«Субботний день» Андре Дерена
Если картина — зеркало, это шанс…Стол на боку в обратной перспективе…То, что казалось скукой par excellence,День ото дня кажется все счастливей.
То, что казалось мраком, бредом вещей,Гимном унынию, нелепой хвалой укоризне,Стало казаться венцом благородства — вообще,Чудом подлинной жизни.
Видимо, дело в серьезности… Время идетИли висит вполводы, как у Робина Крузо,Между домиком шкапа и небом, свободное отНесуразных иллюзий.
«Натюрморт съел людей», но Живой, поглядев с высоты,Просто так, не за что-тоВозвратил их назад и во мраке зажег, как цветы,Не нарушив субботы.
2004
День прозы
Мама смотрит в шкаф — там ночует свет.Под землей шумит поезд.Время держит речь, но не слышно слов,И тогда — сейчас — что-то происходит.
И, вообще, слова — жухлая трава,Мутная река — тонешь.Помнишь солнце, дверь, подоконник, снег,Мама смотрит в шкаф — слов не помнишь.
А теперь того, не пойми чего:Рюмки, что твои слезы,Тенькают, лучась — добрый КГБОтмечает День прозы.
Говорят слова — горе не беда,Буквы говорят, звуки…Мама смотрит в шкаф — свет, который там,Освещает ей руки.
2004
«Как в кровати между папой и мамой…»
Как в кровати между папой и мамойПьешь бессмертие… А, может быть, все мыПросто знали про незнанье Адама,Потому что были ближе к Эдему?
С каждым годом жизнь вокруг безадамней,Безэдемней — что же тут удивляться?!Даром что ли там мы все вверх ногами,Как в утробе, чтоб удобней рождаться?
Дальше от, но к значительно ближе.Tout le reste, конечно — литература.Может, я еще возьму и увижуМаму, папу, бабушку, бабу Нюру?..2004
«В тесноте скрестившихся плоскостей…»
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/2/9/2/9/1/6/292916.jpg)