— ты натворил что-то такое, что пытаешься искупить — оттого и лезешь из кожи вон, чтобы каждый раз все вернулись живыми.
Ветерок пробивался через воздушный барьер, подхватывал мои слова и швырял их в лицо устранителя. О которое слова и разбивались благополучно в пыль, в пену и щепки. Ни на одном из вариантов лицо не дрогнуло, глумливая улыбочка не дёрнулась и взгляд не изменился.
Вопли крысы наконец-то дошли до адресата, я выдохся и смолк. Нэйш ещё какое-то время полюбовался на меня не мигая.
— Но даже если и так — ты же не ожидаешь, что я тебе об этом скажу?
— Точно, совсем забыл — выдохнул я, повалился на лавку и прикрыл глаза. — Гильдия же сдохла, и мы теперь не лучшие друзья.
— Хочешь сказать, тебя это разочаровывает?
— Хочу сказать — иди ты к чёрту со своими вопросиками.
Нэйш качнул головой укоризненно. Но больше играть в «запрепарируй крысу» не пытался и оставшийся час полёта малевал что-то в блокнотике.
Мы держали курс на юго-восток Вейгорда, и когда неразговорчивый штурман опустил судёнышко на специальной площадке — на западе чернели пики Милтаррских гор, неподалёку от которых у нас случился славный замес с пьющим яприлем.
А на востоке красовалась реликтовая тейенховая роща. Громадные, пузатые, перевитые светящимися прожилками стволы возносились кверху, раскидывали вечнозелёные руки, будто здороваясь. И переплетали кроны в однородную кровлю с подсветкой из высохших плодов-фонариков.
— Мертейенх, — выдохнул Нэйш над ухом и запихнул меня в поджидавший неподалёку экипаж. И весь путь я упорно, зачарованно пялился на Пламенные Деревья, которые Даритель Огня Йенх сотворил для своей любовницы Травницы. Соединив огонь и живое.
До «прихода вод» рощи тейенха красовались чуть ли не по всей Кайетте. Даже в родимом Крайтосе, хотя говорят, что Ледяная Дева не терпит тейенха как свидетельства неверности мужа. У корней «теплых деревьев» селились даарду и вили гнёзда фениксы. Только вот с годами люди распробовали, что это за древесина — сохраняет тепло, не горит, переливается, да ещё отменно накапливает магию, потому годится для артефактов. Так что сейчас по всей Кайетте не наскребётся дюжина рощ, а кусочек такого вот деревца продаётся едва ли не на вес золота. Вырастить тейенх до полноценного размера — нужны столетия, а прорастают и приживаются на новых местах они плохо.
Пока экипаж тащился по распутице мимо тейенховых угодий, напарничек с чего-то щурился на чудо-рощу так, будто вымерял — куда нужно тюкнуть топориком.
— Память одолела? У тебя же была какая-то история с рощей тейенха, фениксами и эффектом, как его бишь…
— Овхарти, Лайл, — отозвался Нэйш тихо. — Там была другая роща. Теперь её не существует, в любом случае.
— Эта-то тебя чем не устроила?
— Ты разве ещё не понял, кто заказчик? Ах да, ты же не вращаешься в кругах охотников. Но ты ведь не мог не слышать про Мертейенх.
— Мерте… — я глянул на ограду, бегущую вдоль рощи «тёплых деревьев», углядел герб, — «Т» в виде дерева, увешанного то ли тушками, то ли петлями, — и родил абсурдное: — Погоди… мы что, сейчас едем в поместье Мейса Трогири?
— Теперь уже его сына. Мертейенхский затворник… любопытно, правда?
Будь на моем месте Янист — малого пришлось бы откачивать при помощи зелий.
Слава охотника на бестий Мейса Трогири ого-го как гремела по всей Кайетте в пору моего детства. Года не проходило, чтобы он не уложил какую-нибудь здоровенную и страшенную тварь — лютейшую мантикору, виверния-людоеда, а то и альфина. Если тварей не подворачивалось, красавчик Трогири направо-налево укладывал в свою кровать не последних женщин в Кайетте. Рассказывали, что это из-за него королева Ракканта осталась вечной девой, а уж про всяких там графинь-герцогинь-маркиз и говорить нечего. А потом за безродного охотника скаканула девица из знати второго круга — с солидным приданым в виде рощи тейенха. Из этого самого тейенха Трогири отстроил себе поместье, стал в нём поживать и воспитывать сынка-наследничка. Да только лет двадцать назад наскочил на несговорчивую животинку на охоте — то ли драккайну, то ли виверния.
«Переломала ему все кости до единой, — со знающим видом пересказывал Эрли на законнической посиделке. — Однако же этот Трогири — крепкий мужик, вон, почти два месяца продержался. Лекари всё пытались собрать его по косточкам, а жена даже у Кормчей в ногах валялась — просила милости и исцеления, только Девятая не снизошла, к убийце-то зверушек, ха!»
По такому случаю жена Трогири скоро отправилась в Омут Душ вслед за мужем. А сынок, на глазах которого папанька попал под виверния, говорят, нехило поплыл рассудком. Закрылся в Мертейенхе, носа из него не кажет и никого не принимает — то ли оплакивает папочку, то ли предаётся безумствам. Особо отчаянные щелкопёры пытались пролезть, только вот перед поместьем… раз… два… тройная линия защиты, тейенховая роща обнесена оградой с защитными артефактами, вон там стоят сигналки…
— Не Цветочный Дворец, — шепнул Нэйш, глядя на ограду и сигналки так, будто они поубивали его родных, — но совсем неплохо.
Поместье Мейса Трогири казалось частью тейенховой рощи вокруг. Колонны-стволы, зелёная резная крыша — и древний, диковатый вид.
Типчик, который нас встречал, к поместью не подходил. Типчик был низковат, хлипковат, а напомаженной и заглаженной причёсочкой напоминал мелкого банковского служащего.
— Неприемлемо! — вякнул типчик, едва мы с напарничком выгрузились из экипажа. — Неприемлемо и недопустимо! Нарушает все договорённости! Как вы их сюда пропустили? — это уже вознице. — Вы будете наказаны за то, что привезли их! А вы — как вы посмели нарушить уговор, это… даже и не думайте, что вам сойдёт это!
Нэйш переваривал истерику со спокойствием того, кто время от времени убивает зверушек на глазах у Мел. А вот возница втянул голову в плечи так, будто его кнутом шибанули, да и руки тряслись. Если только это не боязнь лютого управляющего, то…
— Господин Трогири, так? — изрек в этот момент напарничек. — Не хотите объяснить, о чём идёт речь?
Хлыщ выпучил глаза и ткнул пальцем в меня, будто дамочка, в будуар которой принесли блохастую левретку. Нэйш окинул меня взглядом, который говорил «Отчасти понимаю и даже разделяю ваше негодование, но…»
— Это Лайл.
— Оговаривалось, что вы будете один!
— Оговаривалось, что охотник будет один, — поправил Нэйш педантично. — Лайл не охотник, он…
Пауза вышла оскорбительной, и я поспешил в разговор:
— Помощник на все руки — ну, знаете, переговоры, прикрытие, иногда вот приманкой поработать приходится. А в чём проблема? Если волнуетесь за конфиденциальность, то я как раз отвечаю за полное неразглашение в пользу клиента.
— Никто из группы, —