Читать интересную книгу Катарсис. Том 1 - Василий Головачёв

Их было трое: двое крутоплечих парней в майках и одетый в дорогой летний костюм — весь белый вплоть до туфель и шляпы — джентльмен средних лет с одутловатым или скорее отечным лицом. Такие лица Крутов видел у людей с больной печенью. Джентльмен вел себя по-хозяйски уверенно и независимо. Представившись заместителем главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко, он оглядел двор дома, захламленный по причине ремонта, небрежно отказался от прохладительных напитков и сказал, рассматривая покрасневшую под его взглядом Елизавету; Крутова он как бы вовсе не замечал, только поздоровался кивком, и все время обращался к Лизе:

— Гражданка Качалина, я слышал, что вы собираетесь оформить данное строение как объект наследства…

— Уже оформила, — ответила Лиза.

— Да? Как вы оперативны. Собственно, дела это обстоятельство не меняет. Руководство города решило в скором времени разбить здесь парк культуры и отдыха и построить деловой центр, а ваш дом с участком попадает в зону отчуждения. В связи с этим мы хотели бы предложить вам продать это ветхое строение и участок земли в двадцать соток…

— Оно не ветхое, — робко возразила Елизавета.

Павел Эмильевич сделал пренебрежительный жест.

— Ему больше ста лет, дом скоро развалится, и вам все равно придется переезжать, а деньги мы предлагаем немалые.

— Какие же? — поинтересовался Крутов, отодвигая Лизу в сторону.

Джентльмен в шляпе наконец заметил его.

— А вы кто будете, гражданин… э-э?

— Начальник охраны этого памятника старины, — веско проговорил Егор. — А вы, между прочим, как архитектор города, должны бы знать, что памятники охраняются государством. Закончится реставрация здания — милости просим на экскурсию. А сейчас вам лучше покинуть пределы участка, принадлежащего частному лицу. Кстати, в следующий раз не забудьте взять с собой постановление городской думы о строительстве делового центра на этом месте.

— Ну ты, паря… — шагнул было к Егору один из парней и остановился, споткнувшись о сверкнувший насмешливый взгляд Крутова.

— Понятно, — вздохнул джентльмен в белом. — Моего слова вам, значит, недостаточно?

— Ну кто в наше время верит словам? — тем же насмешливым тоном ответил Крутов. — Не смешите меня, господин архитектор. И не надо никому вешать лапшу на уши о постановлении руководства о строительстве парка. Какому-то «новому русскому» захотелось построить на берегу реки в красивом месте ресторан или баню, не так ли? И он начал кампанию по выселению законных владельцев этих мест. Так вот передайте ему…

— Егор, — слабо окликнула Крутова Елизавета.

— Что? — оглянулся он.

— Не надо…

— Понял, буду предельно вежлив. Передайте боссу, уважаемый, что эта территория принадлежит Российскому Ордену чести со всеми вытекающими последствиями, пусть сделает выводы.

Шкафообразный молодой человек снова попытался двинуться к Егору, но был остановлен жестом Павла Эмильевича, на лицо которого легла печать задумчивости.

— Вы, очевидно, умный юноша, но еще не знаете наших порядков… и возможностей.

— А вы моих, — отрезал Крутов. — Выметайтесь!

— Н-ну, с-су… — прошипел телохранитель архитектора, — мы же тебя встретим…

Крутов потемнел, прикидывая, каким образом выбросит всех троих за ворота, однако почувствовал на плече руку Лизы и расслабился.

— Я запомню твои благие намерения, мальчик. Эх, господа, господа, как же больно вам придется учиться уважать других людей.

Троица удалилась. Крутов рассеянно смотрел ей вслед и думал, что спокойствие и мирная жизнь, похоже, закончились. Эти ребята не отстанут, а воевать с ними не было ни сил, ни желания.

— Они придут еще, — тихо сказала Елизавета, зябко вздрагивая, словно прочитав его мысли.

— Пусть приходят, — легкомысленно сказал Егор, обнимая девушку, — я приму меры.

— Боже мой, какой жестокий мир!.. В Ковалях мы с тобой попали в мясорубку, еле выжили, и здесь покоя нет…

— Не волнуйся, все будет хорошо, я не за тем сюда приехал, чтобы меня пинали под зад, не учитывая моих интересов. Да и родственники твои должны помочь, если что.

Елизавета приободрилась, сморщила носик.

— Нет, Крутов, что-то все-таки в тебе есть эдакое, умеешь ты вселять в людей надежду.

«Даже если не веришь в нее сам», — мысленно добавил Егор, однако вслух сказал другое:

— Я есть хочу. Давай пообедаем сегодня в кафе? Когда к деду Спиридону явиться надо?

— К семи вечера.

— Успеем еще весь этот мусор убрать.

— А зачем ты сказал им, что наш дом — памятник архитектуры?

— А разве это не так? У меня вообще возникла идея сходить в бюро инвентаризации и зарегистрировать его как памятник, за которым мы же сами и будем ухаживать. Ну иди, я тут повожусь немного, пока ты соберешься. — Крутов поцеловал Лизу в щеку и, когда она пошла к дому, облил ее водой из шланга. С визгом она погналась за ним, и длилась эта охота до тех пор, пока оба не оказались в спальне…

* * *

Деда Спиридона Крутов представлял стареньким, седым, сморщенным, маленьким и худым, похожим на многих учителей воинских искусств Востока; на самом деле он оказался могучим, высоким — под два метра ростом — стариканом с длинными и скорее пепельными, чем седыми волосами, бородой и усами. У него были широкие покатые плечи, длинные мощные руки и железные пальцы, которыми он мог запросто ломать подковы и гнуть сантиметровой толщины гвозди. Чем-то он напоминал былинного богатыря и одновременно старика с филином с картины Константина Васильева, хотя ста лет ему дать было нельзя. Взгляд его прозрачно-серых невероятно спокойных глаз был глубок и мудр, и, встретив его, Крутов понял, что старик мгновенно разгадал и оценил гостя, прочитал его мысли и тайные движения души.

После знакомства с хозяевами — встретила гостей и Евдокия Филимоновна, — а также обязательных — по обычаю — разговоров о здоровье, погоде, расспросов о житье-бытье сели за стол, накрытый по причине жары не в доме, а в саду, среди яблонь, вишен, кустов малины, где было совсем не жарко. Хозяева выставили на стол все, что характеризовало русскую трапезу, слегка подкорректированную современным отношением к еде. Здесь были блины с медом, пироги с вязигой, солянка с грибами, просто грибы разных видов, соленые и маринованные, кулебяка, расстегаи, свекольник, пять сортов варенья, в том числе из водяники и голубики, и разнообразное питье: сбитень, клюквенный напиток, морс из поленики и медовый квас. Присутствовал также кисель из морошки. Двухлитровая пластмассовая бутыль с кока-колой, которую принесли с собой гости, на этом столе явно была лишняя, как и торт с бутылкой шампанского. Зато чего не было на столе, так это ни вина, ни водки, ни самогона.

— Аль хочется алкогольного чего-нибудь? — хрипловатым басом поинтересовался Спиридон Пафнутьевич, заметив взгляд Крутова.

— Спасибо, не пью, — вежливо ответил Егор.

— Совсем али как?

— Только по праздникам, да и то — глоток шампанского.

— Одобряю, хотя говорят, что это не по-русски. Привыкли, что славяне пьют всегда и помногу. Могу предложить настойку на травах, еще мой дед делал.

— Не ерофеич, случайно? У моего дядьки в Жуковке есть такая наливка, на траве тирлич настаивается.

Глаза деда Спиридона сверкнули.

— Пил?

— Было, — признался Крутов. — Очень здорово лечит и сил прибавляет.

— То-то я зрю, что у тебя параэнергетика высокая.

Крутов переглянулся с Елизаветой. Взгляд подруги предупреждал: веди себя естественней. Хотя и сам Егор понимал, что дед явно начитанней и современней, чем можно было ждать, о чем говорило его знание научной и эзотерической терминологии.

— Веры какой будешь, сынок?

— Православной, — смутился Егор.

Мама его в детстве, конечно же, крестила, однако в церковь он практически не ходил и к церковному выражению любви к Богу относился скептически, считая, что достаточно эту любовь и веру носить в душе.

— Понятно. — Спиридон Пафнутьевич делал ударение на букве «о», отчего его говор походил на речь коренных вологодчан. — Мне говорили, что ты якобы служил в спецназе?

— Служил, — подтвердил Крутов, вспоминая разговор с отцом Елизаветы, который задавал почти те же вопросы, но, помня совет Парамона Арсеньевича, сказал прямо: — Уволили меня… за неподчинение приказу.

— Это не из-за случая ли в Ингушетии?

Крутов заглянул в глаза старика, остающиеся спокойными и мудрыми. Было ясно, что знает он гораздо больше, чем можно было предположить.

— Так точно, из-за этого.

— Да, человек ты своенравный, это заметно, — задумчиво качнул головой Спиридон Пафнутьевич. — И до какого же звания дослужился?

— До полковника.

— Мог бы и до генерала дойти?